Леди Малиновой пустоши
Шрифт:
И Кузька мечтательно вздохнул. Мне было очень стыдно.
— Кузя, я сейчас плюшки тебе не обещаю, некогда мне пока выпечкой заниматься, но я что-нибудь придумаю. А вот с молоком как быть, и сама не знаю ещё. У нас нет никакой коровы, да и обращаться с ней я не умею. А молоко надо. Вон и Уилли оно нужно, да и Юна пока ещё не взрослая. А насчёт другой еды, я тебе обещаю — не надо брать тайком, я сама тебе буду приносить к себе в комнату мисочку, и она будет только твоя.
Маленькое личико просияло. Видимо, ему самому было неудобно воровать еду.
За столом уже собрались все свои, но семья Кестера и Крессы ела отдельно, на кухне. Когда я забежала туда с целью проверить, как там ферментация идёт, то поймала плаксиво — обиженный взгляд Элизи, она, что-то недовольно бурча, совала Крессе под нос свои руки с волдырями мозолей на ладонях. Во, опять про глицерин вспомнила, после ужина займусь этим, видела в миске у Крессы на столе обрезки жира. За столом все молча работали ложками, проголодались за полдня то.
После еды Уилли уже сонно хлопал глазенками, всё-таки зря малышей здесь не укладывают на дневной сон. Юна, как обычно, тихонько сидела возле матери, стараясь не привлекать к себе внимания. Всё-таки запуганный этой жизнью ребенок, когда она теперь оттает. Я вздохнула. Жалко мне было их всех, но ещё более жалко саму себя. Я вовсе не намерена была перемещаться куда-либо из своего уютного и комфортного мирка. А тут буквально надо сражаться за каждый день этой жизни. Ладно, чего уж теперь крыльями хлопать, попала — пищи, но беги. Надо планы на завтра обсудить.
— Кхм… — я кашлянула, привлекая внимание присутствующих — надо завтра с утра съездить ещё раз в ту деревушку викингов. Что возможно — выкопать, что не сможем, надо облагородить — прополоть, проредить, что там ещё понадобится. Поедем мы с леди Иннис, может, из мужчин кто?
Грегор откликнулся — Поеду я, кроме возчиков, ещё Рэнальф (один из солдат), может Кестер ещё с нами. Пожилые женщины пусть в замке остаются, за детьми присмотрят, приготовлением пищи займутся. Элизи завтра не работница — руки намозолила сегодня. Двое из наших на охоту идут, нужно мясо и здесь и на дорогу запасти. Один охранник в замке. Присмотрит за всем. Я так предлагаю, как решит леди Мэри, ей виднее.
Чего ж я буду спорить, человек разумное предлагает, поэтому я кивнула головой, соглашаясь. А про себя завистливо вздохнула — Грегор готовый управляющий, мне бы такого!
Когда все разошлись по своим комнатам, я двинулась на кухню, сразу сказала, чтобы пока туда не шастали, а то пахнуть там будет лихо. Пока никого нет, быстро положила еды в миску, порезала мясо помельче и тихо позвала — Кузя!
Домовёнок появился бесшумно рядом со мной. Выжидающе посмотрел на меня. Показала ему на мисочку на столе, соорудила ему подставочку на табуретку, пригласила садиться ужинать. Кузя чиниться не стал, шустро уселся за стол и принялся за ужин. Пока я резала жир, отмеряла щелок, что хранился на кухне для мытья особо грязных котлов, Кузьма успел поесть, и теперь его мисочка блестела чистотой. Я улыбнулась.
— Кузя, эта мисочка теперь твоя, твое имущество. Ты приноси ее мне, когда надо поесть, и я обязательно принесу тебе еды.
Как мне помнится, из разных сказок, и даже мультфильмов, домовые очень трепетно относятся к своему имуществу. Вот и у Кузьки было такое счастливое выражение
Мы сидели вместе с Кузей на кухне, изредка помешивая сушащийся на противне чай и разговаривали. Кузя рассказывал мне историю замка и вообще, здешних мест. По его словам, когда-то давно, замок, и окружающие его деревни были богатыми и процветающими, урожаи были хорошими и люди не знали голода. Гончаров было много, делали они разные красивые вещи. А потом пришла большая сушь. И все засохло. Земля высохла и растрескалась. Начались пожарища. Горели леса, горели деревни, выгорели все посевы. И после этих пожаров на богатых ранее полях стал расти только кипрей. И зачахли деревни и начали лэрды междуусобицу и стали грабить более слабых.
Я недоверчиво спросила.
— И что, все вот так и смирились с тем, что земля не родит? Можно же было что-то другое делать, не только сельское хозяйство. Вон глина ведь никуда не делась. Столько красивой посуды можно делать и продавать. И потом кипрей. Кроме того, что это чай полезный, так с кипрейных полей самый вкусный мед пчелы собирают. У вас здесь есть пасеки?
Кузька задумался, потом сказал.
— Про пасеку не знаю, не скажу, но один мужик в деревне точно пчел малость в колодах держит. Да сколько там того меда… но шибко вкусный, я раз на кухне тайком попробовал. А про молоко, я вот что подумал. Ты в деревне договорись, если за денежку малую, так тебе бабы наперегонки носить будут.
За разговорами Кузя не забывал о делах — освободил кадушку, вымыл ее и заложил на ферментацию сегодняшнюю порцию кипрея. Я последний раз помешала сухой уже чай и оглядывалась в поисках подходящей тары для него. Моя бабуля, как я помню, всегда хранила его в полотняных мешочках. Здесь, на кухне я не увидела таких. На всякий случай спросила у Кузьки, вдруг он знает? Он понятливо кивнул головой, исчез и вскоре вернулся с несколькими чистыми холщовыми мешочками. Туда и пересыпали готовый чай. Запах от него шел — не передать словами! Пока я пересыпала, Кузя успел насыпать на противень новую партию и поставить сушить. На столе оставалось ещё на пару заходов. Но спать уже хотелось неимоверно. Глядя на мои мужественные потуги не зевать и не тереть закрывающиеся глаза, Кузя сочувствующе сказал.
— Так ты бы, хозяюшка, шла спать, я уж тут без тебя управлюсь. А то ты прямо на противень упадешь лицом. Я сделаю и все приберу тут. Чай твой принесу тебе в комнату, неча его тут оставлять.
Я сонно пробормотала.
— Кузь, а ты? Тебе ведь тоже спать надо!
На что домовёнок ответил.
— Ну, дык, я и днём спать могу. Мы, брауни, вообще-то ночью больше ходим, это я с тобой вот все время то тут, то там… Больно забот у тебя много, Люся!