Леди полночь
Шрифт:
Марк повернулся, его лицо стало бледным.
– Я не…
– Нет смысла врать, - сказал Иарлат.
– Киран - принц фейри, и он не может лгать. Если он говорит, что подслушал, значит, так оно и было.
Марк перевел взгляд на Кирана. Солнечный свет больше не казался прекрасным Эмме, он беспощадно падал на золотые волосы и кожу Марка. Если бы он мог сравнить эти слова с физической болью, то он бы сравнил их с пощечиной.
– Это ничего не значит для Кристины. Она никогда никому не расскажет. Она никогда не причинила бы вреда мне
Киран отвернулся, его красивые губы скривились в уголках.
– Хватит.
Марк сделал шаг вперед.
– Киран, - сказал он.
– Как ты можешь это делать? Со мной?
Лицо Кирана стало мрачным от боли.
– Это - не предательство, - сказал он.
– Поговори со своей принцессой Сумеречных охотников о нарушенных обещаниях.
– Гвин.
– Марк повернулся, чтобы обратиться к предводителю Охоты.
– То, что происходит между мной и Кираном не имеет значения для законов двора или охоты. С каких это пор они вмешиваются в дела сердечные?
В дела сердечные. Эмма могла видеть это на лицах Марка и Кирана, как они смотрели друг на друга и когда избегали взглядов. Она спрашивала себя, как не заметила раньше, в Святилище, что они любят друг друга. Два человека, которые делали друг другу больно, как могут делать только из-за любви.
Киран посмотрел на Марка так, словно Марк отнял у него что-то незаменимое и драгоценное. А Марк выглядел – Марк выглядел подавлено. Эмма вспомнила их с Джулианом на пляже, утром, и одинокий крик чайки, кружащей над головой.
– Ребенок, - сказал Гвин, и, к удивлению Эммы, в его голосе была нежность.
– Я сожалею о необходимости этого визита больше, чем могу выразить. И поверьте, охота не вмешивается, как вы говорите, в дела сердечные. Но ты нарушил один из старейших законов охоты, и подверг всех ее членов опасности.
– Верно.
– Сказал Киран.
– Марк нарушил закон фейри, поэтому он должен вернуться с нами в земли фейри, а не оставаться в человеческом мире.
– Нет, - сказал Иарлат.
– Это не наказание.
– Что?
– Киран озадаченно повернулся к нему. Его волосы вспыхнули по краям светло-голубым цветом, словно иней.
– Но ты сказал...
– Я ничего не говорил про наказание, принцесска, - сказал Иарлат, шагая вперед.
– Ты мне рассказал о действиях Марка Блэкторна, и я сказал, что они будут рассмотрены должным образом. Если ты считал, что это означало притащить его обратно в земли фейри, чтобы он был твоим спутником, то, возможно, тебе стоит помнить, что безопасность Дивного народа является в большей степени первостепенной, чем причуды сына Короля Неблагого двора.
– Он пристально поглядел на Марка, глаза его жутко горели в ярком солнечном свете.
– Король разрешил мне уйти, чтобы выбрать тебе наказание, - сказал он.
– Это будут двадцать ударов кнута по спине, и считай, тебе повезло, что не больше.
– Нет!– Слово было подобно взрыву. К удивлению
Киран и Марк молчали, глядя друг на друга. Кровь отлила от лица Кирана, он выглядел больным. Он не пошевелился, когда Джулиан шагнул вперед, загораживая Марка собой.
– Если кто-нибудь посмеет прикоснуться к моему брату, - сказал Джулиан, - То ему не поздоровится.
Гвин покачал головой.
– Не думай, что я не восхищаюсь твоим духом, Блэкторн, - сказал он.
– Но я бы дважды подумал, прежде чем переходить дорогу конвою фейри.
– Отойди, иначе нашему соглашению придет конец.
– Сказал Иарлат.
– Расследование завершится, и мы заберем Марка с нами в Царство фейри. И его выпорят там, а это хуже, чем любое наказание здесь. Вы ничего не выиграете и много потеряете.
Руки Джулиана сжались в кулаки.
– Ты думаешь, что понимаешь, что такое честь? Ты, кто не может понять, что мы потеряем, стоя здесь и позволяя вам унижать и пытать Марка? Именно поэтому фейри презирают, это - бессмысленная жестокость.
– Осторожно, мальчик, - прогрохотал Гвин.
– У вас свои законы, а у нас свои. Отличие состоит лишь в том, что мы не притворяемся, что наши законы не жестоки.
– Закон суров.
– Сказал Иарлат весело.
– Но это Закон.
Марк заговорил впервые, с тех, пор как Иарлат объявил свой приговор.
– Плохой закон - не Закон вовсе, - сказал он. Он выглядел ошеломленным. Эмма думала о мальчике, который рухнул в Святилище, который кричал, когда его касались, и говорил о побоях - они еще явно пугали его. Она чувствовала, как будто ее сердце вырвали – они собрались выпороть Марка? Марка, чье тело может исцелиться, но душа никогда не оправится?
– Ты пришел к нам, - сказал Джулиан с отчаянием в голосе.
– Вы пришли к нам, вы заключили сделку с нами. Вам нужна наша помощь. Мы поставили на карту все, рисковали всем, чтобы решить это. Хорошо, Марк ошибся, но эта проверка на преданность неуместна.
– Речь идет не о преданности, - сказал Иарлат.
– Речь идет о подаче примера. Таковы законы. Вот как это работает. Если мы позволим Марку безнаказанно предать нас, другие узнают, что мы слабы.
– Взгляд его был довольным. Жадным.
– Сделка имеет большое значение. Но это важнее.
Марк двинулся вперед, хватаясь за плечо Джулиана.
– Ты не сможешь изменить этого, младший брат, - сказал он.
– Пусть это случится.
– Он посмотрел на Иарлата, потом на Гвина, но не взглянул на Кирана.
– Я приму наказание.
Эмма слышала, как Иарлат засмеялся. Это был холодный, резкий звук, как треск расколовшегося кубика льда. Он полез в карман плаща и вытащил горсть кроваво-красных камней. Он бросил их на землю. Марк, явно знакомый с тем, что делает Иарлат, побледнел.