Леди полночь
Шрифт:
Джулиан сделал шаг вперед и положил руки на дерево, склонив голову. Длинные линии его мышц казалась Эмме неестественно красивыми. Они выглядели как изгибающиеся дугой волны, прежде чем разбиться об берег. Белые шрамы и черные знаки покрывали его спину, как рисунок ребенка, сделанный на коже кровью.
– Отпусти меня! – кричал Марк, извиваясь в руках Гвина.
«Это похоже на кошмар», - подумала Эмма, один из тех снов, где ты бежишь, бежишь, но никогда не окажешься в каком-либо месте, только теперь это было реальностью. Она пыталась
Иарлат шагнул в сторону Джулиана. Что-то блеснуло в его руке, что-то длинное, тонкое и серебристое. Поскольку сначала он взмахнул рукояткой, тренируясь, Эмма увидела, как он сжимает черную ручку серебряного кнута. Он замахнулся.
– Глупые Сумеречные охотники, - сказал он.
– Слишком наивные, чтобы знать, кому можно доверять.
Кнут опустился. Эмма увидела, как он впился в кожу Джулиана, видела кровь, видела, как выгнулось его тело, наклонившись.
Боль пронзила ее, словно раскаленный прут, прошедший по спине. Она вздрогнула, почувствовав привкус крови во рту.
– Прекрати!
– кричал Марк.
– Разве ты не видишь, что причиняешь боль им обоим? Это не наказание! Отпусти меня, у меня нет парабатая. Отпусти меня, выпори меня вместо...
Его слова проникли в голову Эммы. Боль все еще пульсировала в ее теле.
Гвин, Иарлат и Киран перевели взгляд от нее на Джулиана. На его спине была длинная, кровавая рана, он вцепился в ствол дерева. Волосы стали еще темнее от пота.
Сердце Эммы раскололось. Если то, что она чувствовала, было муками, то что чувствовал он? В два, в четыре раза больше?
– Отошли ее подальше, - услышала она раздраженные слова Иарлата.
– Ее плач - это смешно.
– Это не истерика, Иарлат, - сказал Киран.
– Это потому, что она его парабатай. Его напарник воин – они связаны…
– С Леди столько возни, - зашипел Иарлат и снова опустил кнут.
В этот момент Джулиан издал звук. Сдавленный звук, еле слышимый. Он сполз на колени, все еще вцепившись в дерево. Боль снова пронзила Эмму, но сейчас она была готова к удару. Она закричала – не просто закричала, в этом крике было эхо ужаса и предательства, вопль гнева, боли и ярости.
Гвин выбросил руку в сторону Иарлата, но смотрел на Эмму.
– Стоп, - сказал он.
Эмма ощутила тяжесть его взора, а потом легкость, когда чары, которые приковывали ее к месту, с треском рассеялись.
Она метнулась к Джулиану и упала рядом с ним, доставая стило из-за пояса. Она могла услышать, что Иарлат протестует, а Гвин грубо говорит ему оставить их. Она не обратила внимания. Все, что она могла видеть, - был Джулиан: Джулиан на коленях, его руки вокруг ствола дерева, лоб тоже прижат к стволу. Кровь бежит по его обнаженной спине. Мышцы его плеч напряглись, когда она дотронулась до него, словно он готовился к третьему удару.
«Джулс», - подумала она, и как будто он услышал ее, наполовину повернув лицо
– Эм?
– выдохнул он.
– Тише, - сказала она, положив руку на его щеку и коснувшись пальцами его волос. Он был мокрым от крови и пота, его опухшие глаза широко открылись. Она видела себя в них, видела свое бледное, напряженное лицо.
Она приложила стило к его коже.
– Я должна исцелить его, - сказала она.
– Позволь мне исцелить его.
– Это смешно, - Иарлат протестовал.
– Мальчик должен принять порку…
– Оставь его, Иарлат, - сказал Гвин. Его руки крепко держали Марка.
Иарлат затих, бормоча; Марк боролся и задыхался; стило было холодным в руке Эммы, и стало еще холоднее, когда она поднесла его к коже Джулиана.
Она нарисовала руну.
– Спи, любовь моя, - прошептала она, так тихо, что только Джулиан мог ее услышать. На мгновение его глаза затрепетали, широко раскрытые, ясные и удивленные. Затем они закрылись, и он упал на землю.
– Эмма!
– Голос Марка был криком.
– Что ты наделала?
Эмма поднялась на ноги, поворачиваясь, чтобы видеть лицо Иарлата, пылающее яростью. Гвин… ей показалось, что она поймала вспышку веселья в его глазах.
– Я вырубила его, - сказала она.
– Он без сознания. Вы не сможете разбудить его.
Губы Иарлата скривились.
– Ты думаешь, что смогла избавить его от наказания, лишив способности чувствовать? Ты такая дура?
– Он повернулся к Гвину.
– Веди Марка вперед, - прорычал он.
– Мы высечем его вместо этого, и тогда у нас будет два выпоротых Блэкторна.
– Нет!
– Киран закричал.
– Нет! Я запрещаю – я не смогу вынести это…
– Никого не волнует, что ты сможете вынести, принцесска, а меня меньше всего, - сказал Иарлат. Он улыбнулся кривой улыбкой.
– Да, мы будем хлестать обоих братьев, - сказал он.
– Марку не избежать этого. И я сомневаюсь, что твой парабатай скоро простит тебя за это, - добавил он, оборачиваясь к Эмме.
– Вместо порки двух Блэкторнов, - сказала она, - вы можете выпороть Карстаирса. Разве так не будет лучше?
Гвин не двинулся по приказу Иарлата; сейчас его зрачки были расширены. Киран вздохнул.
– Джулиан говорил тебе, что он убивал фейри во время Темной войны, - сказала она.
– Но я убила намного больше. Я перерезала им глотки; я облизывала их кровь со своих пальцев. Я бы сделала это снова.
– Молчать!
– Голос Иарлата был пропитан гневом.
– Как ты смеешь хвастаться такими вещами?
Она вытянула руки и сорвала с себя рубашку. Глаза Марка расширились, когда она уронила ее на землю. Она стояла перед ними только в лифчике и джинсах. Ей было все равно. Она не чувствовала себя голой – она чувствовала себя одетой в гнев и ярость, словно воин одного из рассказов Артура.