Леди разочарована
Шрифт:
– Вот уж кого-кого, а его делить мы с ней точно не станем.
Карты ложились пeредо мной легко и свободно, будто выпрыгивали из колоды, стремясь поведать мне все секреты этого мира. Никогда прежде не случалось со мною чего-то подобного, судьба неохотно раскрывает свои тайны, пытаясь до поры до времени припрятать козыри в рукаве.
– Чего нахмурилась, красавица?
– спросил Мануэль, от которого не укрылось,что настроение мое изменилось .
Я покачала головою и отозвалась:
– Странно
Больше ничего говорить я не стала.
– Опасность есть. Смерть рядом с тобой ходит и в глаза заглядывает, - произнесла я, вглядываясь в карты, вчитываясь в то, что решили они рассказать мне.
Ибериец посмотрел на лежащие перед ним такие занимательные цветные картинки, словно надеясь разглядеть тот самый лик смерти, что следует за ним по пятам. Но, разумеется, для того, кто силой не обладал, карты оставались лишь кусочками картона с грубо намалеванными изображениями.
– Неужели тебе все это карты поведали? – с недоверием поинтeресовался молодой человек.
Я хохотнула.
– Кoгда сказали, что красотка твоя любит тебя, даже и не подумал сомневаться, сразу поверил, с первых слов, а тут с чего вопросы задаешь?
Мануэль словно бы смутился, даже румянец проступил на смуглом лице,и старший сны посла Иберии вдруг стал казаться моложе и словно бы беззащитнее.
– А ты остра на язык, красавица, - проворчал он недовольно. – И как, клиенты от тебя не бегают еще?
Я фыркнула на этот укол.
– Глупые – бегают. Умные – тоже бегают, вот только за мной. Чергэн за все золото мира не обманет. Как есть – так и говорю. И тебе правду расскажу, черноглазый. Жив ты только чудом, ну и стараниями лорда Эдварда и моими. Черное колдовство тебя душит.
Я продолжила выкладывать карты, пoражаясь все больше и больше тому, что узнавала.
– Ты вообще не должен был рождаться, гаджо, – пораженно выдавила я, сама с трудом веря тому, что открывалось .
– Ты как будто бы родился уже мертвым.
Тут Мануэль совсем уж развеселился, кажется, не веря ни единому моему слову. Тут мне даже в голову не приходило одергивать его, да и собственный шок оказался слишком у? велик. Разве может человек родиться уже мертвым? Или я просто неверно трактовала карту? Однако они выражаются уже вполне ясно.
Я нахмурилась еще сильней и продолжила гадание, надеясь, что в итоге все разрешится само собой.
– Плата… – внезапно увидела я скрытый смысл, который раскрывали мне карты.
Фыркнул Де Ла Серта.
– Вот уж не знает пределов цыганская жадность. Заплатил ведь уже тебе, Чергэн.
Один Создатель ведает, как я не отвесила оплеуху несносному молодому человеку, который говорил тогда, когда следовало бы промолчать.
– Уймись, гаджо. Я не о своей плате говорю. Ты сам – плата.
У меня шла
Еще пара картинок – и видела я все весьма ясно, насколько это вообще было возможно.
– Женщина,та, что ближе тебе всех прочих, заключила сделку… Эдвард!
Брата я позвала почти испуганно, собственный голос больше всего напоминал чаячий крик.
Второй тут же вошел в кибитку.
– Что стряслось-то, Чергэн? Если этот нахал чем-то…
Я нетерпеливо махнула рукой.
– Поняла я! Все поняла! Маркиза заключила сделку, а он, - я кивнула в сторону Мануэля, – плата! Она сыном расплатилась! Понял меня?!
Де Ла Серта посерел лицом и грязно выругался на родном языке, поминая меня такими словами, что и пересказывать было неловко. Тeперь стало яс?о, что решение позвать Эдварда было абсолютно правильным, с иберийца сталось бы и с кулаками ?а меня броситься за хулу на его почтенную матушку.
– Проклятье… Б ведь старая история, заключить контракт с нечистым – и отдать первенца. Это практически классика, – ошарашенно пробормотал мой брат, который явно был поражен тем, что мы с ним узнали.
В этoт момент к Мануэлю вернулся дар речи.
– Эдвард,ты притащил меня в этот вертеп, чтобы безродная побродяжка оскорбляла мою матушку?! – накинулся он с упреками на моего Второго.
Хорошо еще, с упреками, а не кулаками. Пламенный южный темперамент не подразумевал сдержанности.
– Ты правду хотел узнать, вот ты ее и узнал, Мануэль. И нет нашей вины в том, что тебе она пришлась не по нраву, - резко осадил друга брат.
– Обманывать тебя нам не с руки.
Лицо Де Ла Серта перекосило от бешеной ярости. Дышал он тяжело, желваки на лице его проступили сильней обычного, а лицо пошло красными пятнами.
– Ты не друг мне больше, Эдвард! И пусть твоя девка больше не попадается мне на глаза , если не хочет, чтобы я затравил ее собаками!
Вот тут уже и у меня самой закончилось терпение. Таких оскорблений не снести и святому, а уж меня обвинить в святости никому бы и в голову не пришло.
– Вон пошел, - отчеканилa, поднимаясь на ноги.
Один взмах руки – и Мануэль спиной вперед полетел из кибитки. Я вышла следом, чтобы во всех подробностях объяснить, что думаю о возмутительном поведении Де Ла Серта.
Как бы ни была влюблена я в иберийского красавца, однако мои чувства не были причиной, чтобы глoтать незаслуженные обиды и терпеть оскорбления. Б ведь этот наглец отлично знает, что жизнью своей обязан «девке Эдварда», но, видимо, не так уж велика была его благодарность , если воoбще он был благодарен цыганке Чергэн за спасение.