Ледяной огонь
Шрифт:
– Я не делаю глупостей, - уперлась я и с надеждой посмотрела на Симона.
– Ну так что, Симон, ты в деле?
– Почему бы тебе не зайти снова, скажем, через полчаса, и мы все это уладим?- спросил Ридли, подталкивая Симона к двери.
Симон оглянулся на меня, уклончиво пожал плечами и вышел. Когда он ушел, Ридли закрыл дверь. Он обернулся и прислонился к ней спиной, испустив долгий вздох, когда поглядел на меня.
– То, о чем я говорю, имеет смысл. Это сработает.
– Настаивала я, уже настроенная на его
– Присядь.
– Он указал на стул.
Ридли подошел к двум стульям, стоящим перед его столом, и повернул их так, чтобы они были направлены друг на друга. После того как он сел, он указал на соседний, поэтому я подошла и села напротив него. Он наклонился вперед, уперевшись локтями в колени, и по тяжести в его глазах я поняла, что разговор пойдет не так, как я рассчитывала.
– Ты хочешь, чтобы я был абсолютно честен с тобой?
– спросил он.
– Конечно.
– О чем, черт возьми, ты думаешь?
– спросил Ридли с такой силой и скептицизмом, что меня это удивило.
– Я...
– я пыталась подобрать слова.
– Что?
– Ладно, по правде говоря, да, я, вероятно, могу потянуть за некоторые ниточки и заставить это произойти. Если ты действительно хочешь выбраться отсюда, я мог бы поменять ваши с Симоном задания.
Я ждала удара, и он ничего не добавил, поэтому я спросила:
– Но ты же не собираешься этого делать?
– Нет, я сделаю.
– Сказал Ридли.
– Если ты действительно этого хочешь. И если ты действительно хочешь профукать шанс стать Хёдрагеном.
Я опустила глаза, и когда я попыталась возразить, мои слова вышли жалкими:
– Это не повредит мои шансы.
– Это первый раз, когда Король дал тебе прямой приказ, и он очень простой. И ты не можешь не подчиниться ему.
– Вздохнул Ридли и откинулся на спинку стула.
– Ты уже в неблагоприятной ситуации, чтобы быть охранником, потому что ты наполовину Скояре, не говоря уже о том, что среди Хёдрагенов лишь несколько женщин.
Я стиснула зубы:
– Мне известно, с какими трудностями мне приходится сталкиваться.
– Я это знаю.
– Раздраженно сказал Ридли.
– Ты все еще хочешь быть Хёдрагеном?
– Конечно, хочу!
Он покачал головой, как будто не был уверен, что верит мне:
– Тогда объясни, что, черт возьми, происходит с тобой прямо сейчас.
– Что ты имеешь в виду?
– Спросила я, но не смогла посмотреть ему в глаза.
– Ты знаешь, что это может разрушить то, куда ты хочешь больше всего на свете, и все же все еще борешься против этого. Почему ты так сильно хочешь выбраться отсюда?
Я сжала зубы, было трудно говорить из-за подступающего к горлу комка:
– Я отпустила его.
– Сказала я почти шепотом.
– Константина Блэка?
– спросил он, словно зная ответ.
Я отвернулась, уставившись в стену, и изо всех сил пыталась держать свой гнев под
– Ты поступила правильно, - сказал Ридли.
– Сделала то, что нужно для защиты Линуса.
– Возможно.
– Я наконец-то повернулась, чтобы посмотреть на него, встречаясь с его взглядом.
– Или, может быть, я могла бы сломать ему шею тогда, и сейчас мы все избавились бы от него навсегда.
Если он и увидел холод и ненависть в моих глазах, то не подал виду. Выражение его лица выдавало только беспокойство, и он даже бровью не повел на мои пустые мечты об убийстве.
– Если ты действительно в это веришь, то почему не убила его?
– рассудительно спросил Ридли.
– Правду?
– Спросила я и вдруг почувствовала, что боюсь сказать это вслух. Но Ридли уставился на меня в ожидании, и мне пришлось, наконец, признать это.
– Я не думаю, что он хотел убить моего отца.
– Что? О чем ты говоришь?
– Когда я вошла к нему, стоящему с окровавленным мечом над моим отцом, он извинился и сказал, что был связан с чем-то более важным, чем королевство, - пыталась объяснить я.
– Так ты думаешь, он... что?
– Его лоб сморщился, и он покачал головой.
– Я не понимаю.
– Это было в его глазах. Сожаление.
– Я вспомнила Константина и боль, которую видела в его дымчатых глазах.
– Нет, это было раскаяние.
– Угрызение совести?
– Ридли выпрямился.
– Ты думаешь, что увидела раскаяние в его глазах? И что? Ты просто простила его?
– Нет. Нет, - сказала я непреклонно.
– Я никогда не прощу его. Но думаю, он сожалел, о том, что хотел сделать. Тут нет смысла. Мне нужно знать, почему он пошел на это.
– Констатин мог быть просто безумным, Брин, - Сказал Ридли, высказывая единственную причину, которую кто-либо когда-либо был в состоянии придумать для Блэка.
– Твой отец никогда и словом не перекинулся с ним, и вот однажды ночью тот просто зарезал его.
– Нет. Он слишком умен, слишком расчетлив. И теперь с этим нападением на Линуса...
– я прикусила щеку, раздумывая, Это все связано. Он что-то замышляет.
– Если Блэк все еще стремится к какой-то конечной цели, то не жалеет об этом, - заметил Ридли.
– Если бы он чувствовал подлинное раскаяние, то искал бы отпущения грехов, а не старался навредить другим людям.
– Нет, если только кто-то дергает за ниточки, - возразила я.
– И если этот кто-то есть, я должна выяснить, кто же это.
– Может ли Константин быть невинной пешкой во всем этом?
– с сомнением спросил Ридли.
– Нет. Я не знаю его мотивов, но он занес меч над моим отцом своей рукой. Эта вина целиком и полностью на нем.