Легенда о рыжем драконе
Шрифт:
– Смотрите, замок! – услышала я возглас Белты.
Действительно, замок возвышался прямо над нами, на крутом берегу, обращенном на юг, и бросал на залив длинную зубастую тень. Мне сразу вспомнилось Ласточкино гнездо в Крыму. Только этот замок был выше, мрачнее и казался еще более неприступным, словно выросшим из скалы.
Никаких следов пребывания человека я не заметила. Ни домов, ни сельскохозяйственных угодий. На пристани нас также никто не встречал. Матросы пришвартовали корабль, помогли пассажирам высадиться и принялись спешно сгружать поклажу. Едва разгрузка была закончена, они отправились
Мы остались одни: три хрупкие девушки и столько же мужчин. Из животных у нас было три лошади (надеюсь, они не переломают ноги во время подъема!) и полтора десятка кур в клетках. И всю нашу поклажу надо было каким-то образом транспортировать в замок, расположенный на крутом склоне.
– Простите за опоздание, милейшие тиссы, – послышался хрипловатый голос, а через мгновение пред нами предстал его обладатель.
Это был крепкий, немного полноватый мужчина лет пятидесяти с блестящей от пота лысиной и усами, как у моржа. Он шел немного вперевалку, что добавляло сходства с морским животным. Перед собой он толкал небольшую ручную тачку.
– Меня зовут Ганс, – представился он, поклонившись девушкам и кивнув мужчинам, – присматриваю за замком, пока из столицы не пришлют кого-то более прыткого. А жена моя Гара, значит, за кухарку тут. О, тис Корс! Получил назначение или просто сопровождаешь дамочек?
– Я теперь тут на две ставки, – ответил Корс, – за смотрителя замка и за плотника. А ты теперь будешь за садом следить и за живностью.
– Вот и славненько! За замком пригляд нужен, – Ганс выглядел так, словно с его плеч сняли тяжелый груз. Он даже немного развеселился.
– Что ж, давайте поможем девушкам разместится, а потом уже поднимем багаж, – предложил Корс, – не думаю, что кто-то посягнет на него, если мы оставим все прямо здесь. Тис Ганс, вы успели подготовить жилые покои?
Мужчина сначала покраснел, потом побледнел. Немного пожевал свой ус и лишь тогда ответил:
– Работы оказалось слишком много, тис Корс, вы же видели! А горничных нам не прислали. А у Гары поясница и артрит…
– Ну хоть одна комната готова? – с надеждой спросил новоявленный смотритель замка.
– Даже две! – обрадовался Ганс. – Не до конца, конечно. Но жить можно. Наверное. Можно разместить девушек в одной комнате и подождать, когда прибудут горничные и лакеи.
– Больше никого не будет пока, тис Ганс, – Корс как-то весь сдулся и больше не выглядел насмешливым хулиганом.
Анита закатила глаза, а я тяжело вздохнула. Огромный замок был явно непригодным для жизни. Полное отсутствие обслуги. Кажется, впереди нас ждет генеральная уборка, а, возможно, и ремонт. Что ж, я и не в таких условиях жила, когда в прошлой жизни поехала за мужем в экспедицию в среднюю Азию: год в бараке под палящим солнцем и постоянная нехватка чистой воды.
Воодушевленная, я решительно направилась вверх по крутой тропинке, навстречу замку, в котором мне предстояло прожить ближайшие три года.
К замку от пристани можно было подняться двумя путями: короткой тропинкой по крутым ступеням, выдолбленным прямо в горной породе и широкой,
Несколько минут мы практически карабкались вверх и вот, запыхавшиеся и взмыленные, стояли перед распахнутыми воротами замка. Судя по высокой траве и молодому кустарнику, их не закрывали уже несколько лет. Хотя, кого можно опасаться на необитаемом острове, которого и так все боятся?
Где-то совсем рядом шумел водный поток. Есть надежда, что рядом с замком есть источник чистой питьевой воды, и нам не придется носить ее из долины.
Короткий путь выбрали лишь трое: я, Корс и Белта. Анита предпочла поехать верхом на лошади в сопровождении одного из охранников. Второй же остался с Гансом, чтобы разобраться с багажом.
Белта, как всегда, была в восторге от происходящего. Интересно, что-то может расстроить эту неисправимую оптимистку? Девушка с интересом подергала вросшие в землю ворота, погладила замшелую поверхность каменных стен и первой вбежала во внутренний двор замка.
Корс был немного расстроен. Кажется, он только начинал осознавать, что в должности смотрителя замка, а по совместительству еще и плотника, ему придется много работать.
– Здравствуйте дорогие тиссы! – навстречу нам вышла худая женщина. Она была еще не старой, но выглядела какой-то уставшей и изможденной.
– Вас уже двое? – удивилась она, всплеснув руками, – не думала, что проклятье так быстро заберет одну из невест!
– Проклятье? – удивилась я.
– Тисса Гара, третья невеста оказалась слишком нежной аристократкой, а потому она поднимется по дороге на лошади, – ледяным тоном отчеканил Корс. На мой вопрос про проклятье никто не отреагировал. Обязательно потом допытаюсь у кухарки.
– Вот сейчас придет мой Ганс и поможет разместиться нашим гостьям, – суетливо захлопотала Гара, и поспешила скрыться в боковой двери, откуда вышла двумя минутами ранее, – а мне пора об обеде побеспокоиться!
– Тисса Гара, позвольте, я составлю вам компанию, – попросила я, увязавшись следом.
– А чего же не составить, идем, – ответила кухарка и ссутулившись, пошла по коридору.
Кухня была большой, как в школе. Единственное отличие – пол и стены были полностью каменные, и на окна здесь не поскупились. Два больших окна с чистейшим стеклом наполняли помещение ярким солнечным светом. В дальнем углу огромная печь, рядом открытый очаг. А вот посуды не очень много, большая часть была закопченной от использования на открытом огне.
– Тисса Гара, хотите, я помогу с обедом? – предложила я. – Что вы обычно готовите?
– Так рыбу мы едим в основном, – женщина показала на несколько довольно крупных тушек, – ее здесь много. Ганс ловит, я чищу и жарю. Тем и живем.
– А что-то еще готовите? Неужели одна рыба?
– Пробовала лепешки печь. Получились жесткие, как подошва от ботинка. Ганс сказал не переводить муку.
– И сколько вы так одной рыбой питаетесь? – удивилась я однообразному питанию.
– Да уж скоро месяц, как мы на острове. Надоела, окаянная! Да я многого и не умею. Могу разве что похлебку сварить или в печи запечь, обмазав тестом. Вот это очень вкусно и почти как с хлебом получается.