Легенда о Вороне и Лотосе

Ли Марибель

– Борись так, словно я твой злейший враг.

– Ты и так мой враг.

– Тогда ты уже мертва.

Я атаковала, и Тан-Тан с трудом удержала меч. Прежде чем она успела перевести дыхание, я опрокинула ее на землю.

– Кого ты ненавидишь больше всех? Где твоя семья?

Ее дыхание потяжелело, пальцы вгрызлись в землю, она схватила меч и со всей силой бросилась на меня. Сильнее, я чувствовала, как ее энергия готова разорвать меня на куски. Ей все еще не хватало легкости, она была упряма и прямолинейна. Но теперь я чувствовала, что она противник, который может убить меня. Этому меня научил Цзе Цзин. Даже если я была слабее и с трудом стояла на ногах, я все еще могла

одержать вверх. Все дело в том, чье желание забрать жизнь сильнее. Удары И Тан становились все тяжелее, я не знала, чьи лица в зрачках заставляли ее терять контроль и рваться вихрем, полным ненависти и злобы. Она все еще делала ошибки, мой меч прощал их, потому что я не была врагом. Ее изменяющееся, дышащее лицо заставляло меня глубже втягивать воздух. Утренний воздух еще не пах солнцем, но в нем не осталось холодной росы, тянущей ко дну обрывками сна. Я дышала и чувствовала, что мое тело живет в едином танце с ее вырвавшейся злостью.

– Ненавижу тебя, ненавижу! – Ее крик звенел на острие меча.

Тяжесть сна уже рассеивалась, но на мгновение ее голос зазвенел другим, тем, который звал меня сверху. На мгновение я услышала голос отца и чуть не пропустила атаку. Мы соприкоснулись плечами, ее меч пронзил лишь воздух, но я почувствовала силу движения.

– Хватит.

Мы тяжело дышали. Ее глаза светлели. Я опустила меч и отдала ей поклон, признавая достойным противником.

– Это не значит, что ты мне нравишься. – Она пыталась вернуться к своему привычному холодному тону, но ее дыхание все еще сбивалось. – Но ты будешь тренироваться со мной?

– Почему нет?

Я улыбнулась, но уже иначе. Это был не вызов, а примирение.

– У тебя… кровь, – почти робко проговорила она.

Тан-Тан указала на мой рукав. По светлой ткани распускался кровавый лотос – красное пятно вновь открывшейся раны, подаренной ножом сяо Хуаня.

– Ничего, это не ты.

– Кто тебя ранил?

– Ребенок.

И Тан все еще пыталась убедить меня, что ей по-прежнему трудно дышать со мной одним воздухом. Как только мы умылись и сменили одежды, она вышла, не глядя на мою рану. И все-таки спустя несколько минут вернулась:

– Я отведу тебя к лекарю Гу.

2

Лекарь Гу жил в отдалении. Я только слышала, что, когда он пришел на Гору Лотоса, его длинная борода уже белела, а с тех пор пролетело уже несколько десятков лет. Говорили, будто лекарь Гу вдыхает в умирающих новую жизнь и знает все травы Поднебесной. Как бы ни преувеличивали слухи, он был одним из Трех Великих Целителей, тех, что знали о жизни и смерти больше других.

– Ты должна быть почтительна, – наставляла меня И Тан, пока мы поднимались на пятый уровень.

– Это правда, что Великий Целитель Гу так и не нашел себе преемника? – Вопрос, как все мои вопросы, возмутил ее, но чем больше она оскорблялась, тем больше информации узнавала я.

– Только Почтенный Гу может принять решение о своем преемнике. Никто бы не посмел спрашивать его.

– Даже Глава Бай?

Взгляд И Тан был готов добавить мне еще одну кровоточащую рану.

– Я слышала, что из всех Трех Великих Целителей, только почтенная Цзи Динь оставила приемника, но того постигла жестокая судьба.

– Никогда об этом не слышала.

Конечно, она слышала. Все слышали об этом. Даже в Драконьих Горах еще иногда вспоминали о Трех Великих Целителях: Гу Вэй, что мог поднять и мертвеца, Хань Шуй,

что создал Семь Высших Ядов, и Цзи Динь, что всю свою жизнь отдала на поиски противоядий к ним.

– Но…

– Не знаю, – отрезала И Тан.

Я примирительно замолчала, и Тан-Тан стала смотреть чуть менее враждебно, а когда мы подошли к дому лекаря, она и вовсе приняла кроткий вид.

Старик Гу не изменился. Совсем. Возможно, он и правда знал секреты жизни, надежно хранимые им среди дыма лекарственных трав. Или это мои детские воспоминания стерлись настолько, что я уже не замечала, что вместо двух глубоких морщин, его лоб бороздят три.

– Почтенный Гу! – Тан-Тан обратилась к нему с благоговением, сравнимым разве что с тем, какое она испытывала перед Главой и советником Ду.

– Сяо Тан. – Лекарь ласково подозвал ее. На углях томился глиняный горшочек с едким дымком.

Господин Гу коснулся ее запястья и довольно покачал головой:

– Бежит твоя энергия, лучше прежнего.

Я скрыла улыбку. Как бы она ни пыталась отрицать это, тренировка со мной пошла ей на пользу.

– Почтенный Гу, я пришла к вам не ради себя, – она обернулась ко мне, – это Гао Фэнь, теперь она часть Учения.

– Гао Фэнь, – задумчиво повторил старик и жестом подозвал ближе.

Несколько секунд он смотрел мне в лицо, потом осторожно взял руку, чтобы проверить пульс:

– Скажи мне, дитя, «Фэнь» в твоем имени – птица, рвущаяся в полет, или же могила [15] ?

– Берег.

Лекарь Гу задумчиво покачал головой и больше не спрашивал.

Мой иероглиф «берег» был тем же, что и «могила».

– Рана твоя не опасна, но самые опасные те, которыми мы пренебрегаем. Ты правильно сделала, что привела ее, сяо Тан.

15

Лекарь Гу спрашивает, какой иероглиф в имени Гао Фэнь: ? (fen) – «расправлять крылья (перед полетом)», «взлетать», «воодушевляться», «быть сильным», или ? (fen) – «могила, могильный холм», «берег».

И Тан поклонилась почтенному старцу и, бросив мне предостерегающий взгляд, оставила нас.

Лекарь Гу провел меня внутрь своего скромного жилища. Каждая циновка здесь дышала странным, успокаивающим теплом трав. Но стоило мне подумать, что я никогда не была здесь, как одно из ранних воспоминаний забилось внутри моих вен. Кажется, мне было лет семь, я в который раз убежала из Дворца. Моим главным и несомненным талантом была способность находить дороги туда, куда мне заходить никак было нельзя. Но одинокий дом, вокруг которого было столько трав, сколько я никогда не видела на волшебных полянах горы, поманил меня и заглотнул, стоило мне согласиться войти. Внутри не было никого, кто бы погрозил мне пальцем. Зато было столько интересного и непонятного, что я тут же решила остаться здесь навсегда. Когда спустя несколько часов почтенный старик застал меня в новом владении, я уже готовила два новых снадобья.

– И что же это? – Он присел рядом со мной и со всей серьезностью принялся слушать мои объяснения.

– Это для Вэй-гэ, оно исцелит его руку. – Я гордо указала на мелко изорванные листья какой-то удивительно пахнущей травы, залитой водой, что я похитила из большого чана.

– А это?

– Это… – Второй горшочек был меньше, но в нем под властью воды пало бесчисленное множество корешков, листьев и ягод. Это был особый, таинственный и безусловно действенный рецепт. – Это тайна.

Старик рассмеялся, и я, видя, что он может стать надежным последователем, все же рассказала ему: