Легенда о Вороне и Лотосе
Шрифт:
Я резко поднялась.
«Его сердце не злое, просто судьба начернила его сожалениями», – мама тоже говорила так. Мама тоже смотрела печально, а потом он убил нас всех.
– А Фэнь? Господин Чи не плохой, но постарайся никогда не попадаться ему на глаза. Когда он придет в следующий раз, не выходи.
– Почему?
– Потому что я прошу тебя об этом.
Я уже тогда почувствовала ту странную горькую цепь, которая сковывала ее с ним. Он был единственным, кому было дозволено приходить и слушать ее игру. Она никогда не говорила с ним, а стоило ему начать разговор, ее пальцы немели и ветер больше
– Гао Фэнь.
Меня завели в его кабинет, предусмотрительно связав руки.
Его змеиные глаза прожигали меня. Он сидел серым пятном свечей на черном покрывале ночи.
– Ты наконец набралась храбрости вернуться.
– Ты ведь ждал меня.
Я улыбнулась, потому что знала, что он не может убить меня.
– Зачем ты ходила к этому простаку Доу?
– Скучала по его сладким речам.
– Стоило сразу прийти ко мне.
– Самое большое удовольствие я всегда откладываю на потом.
Он больше не смеялся, будто я перестала забавлять его.
– Ты все такая же – грязный щенок Цзе Цзина. – Он все еще ненавидел меня, так же сильно.
– Сначала ты называл меня красавицей. Помню, ты пошутил, что приготовишь мне место в «Лунном Свете».
Я была виновата, не сдержалась. Я выбежала к ним и закричала, чтобы он убирался. Он поднял на меня глаза: я была маслом, они – факелами.
– А потом ты пырнула меня ножом.
– Ты потерял так много крови, что не приходил к нам две недели. Это стоило того.
– А когда городская стража пришла за тобой, Юэ Гуан пришлось на коленях умолять меня отпустить маленькую разбойницу.
Я была неправа. Это была моя вина. Я еще не знала, что власть кинжала лишь круг по водной глади, а в пучине – такие как он. Завладевшие всем, завладевшие всеми.
Наставница просила меня уйти и не возвращаться. Она боялась, что Чи Дянь заставит меня повторить ее судьбу, но я не могла позволить себе бояться. Не могла позволить страху разлучить меня с ней. Я пообещала, что убью его первой, если он посмеет угрожать ей. Лучше бы я убила его.
Чи Дянь поднялся и подошел ко мне. Он был выше меня на полторы головы. Он любил подходить так, чтобы я почувствовала его власть. Но я не боялась. Я оставила страх в холодеющем трупе волка и презрительных криках Наставника.
– Скажи мне, где ее могила?
Я рассмеялась. Мой смех бил по его зрачкам. Он мог быть сильнее, выше, он мог держать этот город в своих руках и считать себя благородным господином. Он был бессилен. Когда городская стража ворвалась в наш дом, уже давно расцвело, а тело моей наставницы исчезло, осталась лишь я. И его немой крик: «Где?»
Удар. Он влепил мне пощечину, пытаясь заглушить смех.
Поэтому-то он и не мог убить меня. Он так и не нашел ее могилу. Где была похоронена Юэ Гуан, знала лишь я. Грязный щенок Цзе Цзина. Он возненавидел меня, как только узнал, кто
– Где?
– Не скажу.
– Если не скажешь…
– Убьешь?
– Хуже.
– Знаешь, как она ненавидела тебя?
– Неправда.
– Правда. Ты уходил, а я-то видела. Она ненавидела даже звук твоего голоса. Она любила не тебя…
– Ты!
Его пальцы вцепились мне в горло.
– Ты убил ее.
– Ее убило глупое упрямство!
– Нет, ты!
Его пальцы начали давить, они хотели моей смерти.
– Я похоронила ее… – Я с трудом прохрипела, и он ослабил хватку.
Я начала хватать воздух и вновь засмеялась.
– Где?
– Хочу посмотреть, как ты убьешь меня. Если сможешь.
Он снова ударил меня по лицу.
– Ты ведь ничего не значила для нее! Щенок Цзе Цзина, не больше. – Он начал свое наступление. – Если бы тебя привел не он, ты бы подохла и никогда не удостоилась ее взгляда. Она приняла тебя только потому, что просил он! Если бы не Цзе Цзин, думаешь, она бы заботилась о тебе?
Он любил играть, дергать за нити. Я могла лишь представить, как он мучал наставницу. Собой, своей рваной любовью и ее тайнами. Но я не была его марионеткой.
– А если бы не ты, сейчас она была бы жива.
Новый удар. Я упала. Не знаю, почему я упала. Только ладонями я нащупала холодный пол. Чи Дянь переступил через меня и приказал:
– Запри ее.
Меня подняли и отвели куда-то. Крохотная комната без окон. Я опустилась у стены, пытаясь разбить ее смехом. А потом что-то соленое осело на моих губах. Дым начал ползти и оплетать мое тело. Он знал, что пытать меня бесполезно. Теперь он пытался одурманить меня и вырвать ответ. Я засмеялась громче, чтобы не дать страху раскачать зрачки. Хорошо, даже лучше. Если всю эту ночь он будет здесь, где-то подле меня, то упустит, что простак Доу уже сорвался с крючка. Он упустит, что его людям не позволят вычистить рудники от возможного предателя. Бай Син был здесь. Я была уверена, что кто-то из его людей слышал разговоры в Южном Павильоне. Я была здесь не одна. Главное было выдержать.
Все плыло. И я плыла. Не тонула, а беспомощно покачивалась на воде. Солнце слепило и выжигало глаза, заставляя спрятать их и забыться.
Думать. Нужно было всего лишь думать. О чем-то другом. Так, чтобы он и не смог подобраться к ее могиле. Нет никакой могилы. Нет никакой Юэ Гуан. Только Драконьи Горы, только бедная деревушка, куда я добрела двенадцатилетней девочкой, только та семья… та семья, что накормила меня, а потом… потом все они погибли от черной болезни, а я была спасена Цзе Цзином. Столько раз спасена, что страшно. Не знаю, кто любил меня больше: жизнь или смерть. Они все разрывали меня на части, а я все не рвалась, все сбегала и пряталась. Прятать и прятаться. И от жизни, и от смерти. Прятать. Нет, не скажу.