Легенды леса 3. Хозяева леса

Кор Саша

Тогда-то и стали говорить о севере. Отдельные смельчаки уже побывали там, изучили местность, флору и фауну, добрались даже до широты снегов. Снег не пугал хаццка, мех служил им достаточной защитой. А вот защиты от хищников не было. Многие ученые размышляли над этой проблемой и в конце концов нашли решение. Умная среда должна была взять на себя заботу о безопасности.

– А еще мне всегда казалось, – глубокомысленно добавил старик, – что боялись они не только хищников. Об этом прямо не сказано ни в одной из наших легенд, но лично у меня и раньше складывалось впечатление, что древние ученые боялись появления кого-то, равного им по хитрости и сообразительности. Встречаются там

какие-то оговорки… Вроде того, что «если они будут, как мы, то пусть, но если нет…» И теперь, глядя на вас, я думаю: а не с предками ли людей они столкнулись? Нет, я уверен в том, что наши не стали бы покушаться на территорию, если бы она была уже занята разумными существами. Но если люди тогда еще не отличались от животных? Кто-то мог просто почувствовать неладное, заподозрить. Ведь и хаццка когда-то были не более, чем животными. Да что там, – он вздохнул, – мы снова в них превратились.

Умнейшие представители многих кланов собрались вместе и проделали гигантскую работу. Они предусмотрели множество возможностей, они создали цельный, очень сложный образ, и они вырастили первое умное дерево. Мыслящее дерево, если так можно выразиться. Разум, характер, ценности сотни хаццка оказались заключены в одном этом дереве. Оно было чувствительно, как ни одно живое существо до него. Оно выражало волю создавшего его народа. Это дерево стало самым колоссальным научным достижением за всю историю хаццка. Большая экспедиция из множества охотников и ученых с величайшими предосторожностями доставила дерево поглубже в лес, покрывающий северный континент, где его и посадили. Убедившись, что дерево прижилось, экспедиция вернулась обратно. Теперь нужно было только ждать. Самая главная функция дерева заключалась не столько в том, чтобы сохранять информацию о хозяевах, сколько в том, чтобы заразить разумом все остальные деревья.

– Оно должно было повлиять, понимаете? – объяснял Инниц. – Оно не только чувствует, оно умеет изменять, в точности, как это делаем мы. Ну, не до такой степени, но очень похоже. Разум мог поселиться только во взрослых деревьях. Лет двадцать, наверное, нужно, чтобы в другом дереве пробудилась такая же чувствительность и впиталась нужная информация. Но после этого оно может передавать разум дальше.

– Заражение! – воскликнул потрясенный Таар. – Такая простая вещь, а никто не додумался. В самом деле, вот почему полоса отчуждения. Чтобы исключить контакт. Ну разумеется.

Конечно, ученые не могли знать всех подробностей того, что получится у них из этого глобального эксперимента. Они предусмотрели лишь главное. Все хаццка считались хозяевами леса. Их безопасность ставилась превыше всего. В случае любого нападения на хаццка немедленно должна была срабатывать система защиты.

– Они придумали так, чтобы злобные существа возникали прямо из мысленного вещества. Немедленная материализация агрессии, если вы меня понимаете. Я же говорю, это была величайшая научная работа. Теперь уже никто из нас не представляет, как они придумали такое. И стоит кому-то только подумать, чтобы напасть на нас, на линии атаки тут же возникает что-то зубастое.

Изобретатели пошли дальше. К концу работы над деревом их фантазия уже разгулялась вовсю, и они решили, что лес со временем сможет создать и мыслечувствительных животных. Может и не на всех, но на некоторых он сможет повлиять. И тогда у хаццка появились бы верные друзья и помощники среди зверей. Старик сказал, что из этого вряд ли что-то вышло, но тут Таар предъявил свою мышь, прятавшуюся под рубашкой.

– Неужели? Так вот как это выглядит! – Инниц вертел в руках мышь, которая даже не пыталась огрызаться. – И они все понимают?

– Им можно мысленно

объяснить, куда лететь, – пояснил Кайги. – А вот ящеры, те вообще очень умные. Почти как люди.

Инниц посадил мышь себе на голову, та уцепилась коготками за шерсть и замерла. Так он и продолжал свой рассказ, с летучей мышью на макушке.

Итак, оставалось только подождать, пока весь лес континента станет чувствительным, способным защитить, после чего можно было переселяться. Но лес так и не дождался своих хозяев. Вскоре после того, как было высажено дерево, произошла катастрофа. Что-то сдвинулось в земной коре, и огромный континент ушел под воду. От него остался лишь небольшой архипелаг разрозненных островов в северной части. Народ хаццка оказался почти полностью уничтожен.

– Мы потеряли все, что имели. – Старик с горечью качал головой. – Все наши города, всю нашу науку и культуру, все достижения. Выжившие собрались у берегов и вернулись к примитивному образу жизни. Но потомки тех ученых, которые выдумали дерево, не могли с этим смириться. Так мы и стали называться хранителями.

Главной задачей хранителей стало сбережение всей возможной информации. Больше не было письменности, погибли архивы, нечем было делать бумагу и чернила, негде хранить летописи. Чтобы не утратить важнейшие знания в период кризиса, кланы составили множество «легенд», отдельных историй о разных вещах, в надежде после записать их все на бумаге. Но до этого так и не дошло. Все хранили просто так, в памяти. От каждого из хранителей требовалось с малолетства заучивать слово в слово многочисленные легенды с тем, чтобы потом без запинки пересказать своим потомкам. От воспитанников не отставали до тех пор, пока не убеждались, что они не просто понимают значение всех слов, которые запоминают, но и свято верят в то, что все это было на самом деле.

– Они не хотели, чтобы все это превратилось в миф, понимаете? Это должно было остаться полноценным историческим знанием. Но в то время, как наш народ совершенно одичал, нам становилось все труднее верить, что раньше было иначе. Как хорошо, что вы пришли и рассказали о том, что все существует на самом деле! Теперь нам будет проще передать нашим внукам уверенность, которую мы почти растратили.

Со времени катастрофы прошло неимоверное количество лет. Хранители уже сбились со счета. Теперь вместо точных дат бытовал оборот «давным-давно». Ни о каком переселении больше не помышляли. Да и необходимость отпала, хаццка больше не плодились с прежней скоростью, и небольшое население острова могли с легкостью прокормить.

– Наверное, проще всего было бы забыть, – старик снова покачал головой, и мышь недовольно заерзала. – Остаться в дикости. Что нам теперь эти прежние знания? Никто не хочет нас слушать, никто не хочет что-то изобретать. Эти хаццка на берегу, они же не хотят ни о чем думать. У них есть рыба, есть фрукты, больше им ничего не надо. Мы ходим к ним, рассказываем, заставляем учить новые слова, но они не понимают, что означают эти слова, и забывают их. Мы, хранители, жалкие обломки прошлого. Но, пока мы есть, мы будем беречь. Что нам еще остается?

– И все же не очень понятно, – робко вступила Ретофа, когда приступ отчаяния у старика немного угас. – Как же с людьми?

– Да, – подхватил Таар более обстоятельно. – Почему лес реагирует на нас, если мы не являемся его хозяевами? Он подстраивается под наши желания и потребности, он вырастил для нас множество целебных растений. Твари никогда не возникают, если зверь нападает на зверя, но всегда, если человек нападает на человека, даже без намерения убить. В то же время тварь не защищает того, на кого напали, а просто бросается на всех без разбора.