Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
Настоящая трудность состояла в том, что Ленин не мог указать на практике средств защиты, ведь даже и в своих последних работах он «придумал» для контроля за бюрократией лишь одно учреждение — Рабоче-крестьянскую инспекцию. Другая, связанная с этим слабость позиции Ленина состояла в том, что он не смог уловить институционализации оппозиционной деятельности. Характерно, что любую критику угнетения, исходившую не от него самого и не от коммунистов, он причислял к категории «мелкобуржуазных» или «буржуазных» взглядов, происков «классового врага». Поскольку в интересах сохранения власти он был вынужден настаивать на том, что диктатура пролетариата возможна только посредством диктатуры коммунистической партии, это само по себе ставило его в «недиалектическое положение». Государственное угнетение оправдывалось интересами сохранения партийной диктатуры. Из цитированной аргументации следует, что истинная «ошибка» Ленина состояла в том, что он не показал, как характер диктатуры мог быть аутентично «пролетарским», если партия в то же время подавляла инакомыслие внутри пролетариата и ограничивала свободу выборов. Как заметил Майер, Ленин не установил связи между «диалектикой и правдивостью». В данном случае Ленин «предал» диалектику, которой оставался верен почти всю свою жизнь, но не испытывал из-за этого угрызений совести, всегда оправдывая этот «недостаток» необходимостью защиты завоеванной власти и достижений революции. Роза Люксембург не в полной мере принимала такое решение, хотя ее практические предложения, собственно говоря, ограничивались лишь «спасением» Учредительного собрания. Против доводов своих критиков Ленин выставлял один решающий контраргумент, за которым, как выяснилось позже, не стояло практических гарантий. С 1917 г. в центре ленинской «государственной теории» с переменной интенсивностью стояло положение о том, что в рамках
Но что произойдет в том случае, если это «наполовину еще буржуазное государство» устоит под любым общественным давлением и его интересы окажутся сильнее даже интересов общества? Мне не хотелось бы забегать вперед по ходу дальнейшего анализа, пока достаточно отметить, что Ленин, в отличие от столь мудрых критиков последующих времен, ясно видел, что сужение, исчезновение «крупных социалистических исторических перспектив» отнюдь не благоприятствовало теоретическому мышлению. Революция высказала все, что знали Ленин и его соратники по революции, в Октябре задача упростилась, на передний план вышли ближайшие политические цели, которые должны были обеспечить сохранение надежды на осуществление социализма. Буквально каждая ленинская строка была пропитана мыслью, что каждое политическое ограничение, сама «диктатура пролетариата, осуществляемая через диктатуру партии», являются необходимыми ступенями исторического развития, на смену которым в будущем должен прийти режим непосредственной рабочей демократии. В этом состояло единственное оправдание партийной диктатуры. Позже, к концу жизни, в «последних работах» 1922–1923 гг. были вскрыты — или, скорее, лишь показаны — исторические и новые «революционные» корни советской бюрократии и бюрократизации. Значение «последних работ» можно понять в том случае, если учесть, что позже на родине Ленина в течение десятилетий не было (не могло быть!) высказано какой-либо теоретической критики советской системы, кроме той, которую сформулировал он сам в нескольких своих работах, [1090] да и то лишь благодаря тому, что тяжелая болезнь не давала ему возможности вести практическую политическую деятельность, и у него было немного времени, чтобы перед смертью обдумать с теоретической точки зрения некоторые важные аспекты сложившихся тогда отношений.
1090
Конечно, как заметил в одной рукописной рецензии некогда советский, а позже немецкий историк С. Мадиевский, если бы в сталинские времена кто-то из советских граждан публично употребил бы некоторые критические замечания Ленина о бюрократии или коммунистах (например, «комвранье»), то он быстро оказался бы в ГУЛАГе.
8.5. Переходный период, «государственный капитализм»
Ранее мы уже отчасти касались того факта, что с наступлением периода НЭПа вопрос социализма дополнился в мышлении Ленина новыми элементами, новыми соображениями. Прежде всего Ленин ясно дал понять, что сам он не собирается поддаваться влиянию пропаганды своей партии в теоретических вопросах, ясно и однозначно отделив в понятийном отношении период НЭПа от социализма. Первый был определен как незапланированный «переходный этап» в рамках переходного периода. Ленин сознательно старался избежать той методологической ошибки, которая была допущена в годы военного коммунизма, когда отношения «военной экономики» пытались легитимировать теорией социализма. [1091] Следовательно, после введения НЭПа произошла своего рода «реставрация» и в области теоретико-идеологического мышления, вместо понятия социализма гражданские права снова получило понятие переходного периода. Социализм отдалился от реальности и в теоретическом плане.
1091
Интересно, что даже Н. Валентинов (Вольский), давно знавший Ленина, в своих воспоминаниях о НЭПе и внутрипартийных отношениях остался — как и большинство меньшевиков — совершенно нечувствительным по отношению к теоретическим усилиям Ленина, видя в них лишь отражение властных маневров. См.: Валентинов Н. НЭП и кризис партии. По этим рельсам как будто идет и современная историческая наука, выбросившая за борт теоретические проблемы социализма.
Все это отразилось даже в названии новой, «скорректированной» книги Бухарина, в которой говорилось уже не о коммунизме, а об экономике переходного периода с целью обосновать идеологию нового периода перехода. Однако эти два периода, два этапа слишком сближаются автором. «Организованное общество», пришедшее на смену капиталистическому товаропроизводительному обществу и в принципе относящее к понятию «переходного периода», Бухарин практически отождествлял с социализмом, считая категории политической экономии «неприменимыми» к отношениям НЭПа. Он не понял, что в этом смысле общество переходного периода все еще остается товаропроизводительным, рыночным обществом. [1092]
1092
Бухарин Н. Экономика переходного периода. Госиздат. М., 1920.
Это произведение не понравилось Ленину не только из-за этой «путаницы», хотя Бухарин действительно постарался учесть соображения своего «учителя», например употребил основополагающее ленинское понятие, связанное с переходным периодом, выражение «государственный капитализм». Однако Бухарин создал такую политическую терминологию, с помощью которой в качестве определяющего различия между понятиями капитализма и социализма подчеркивается лишь разница между характером государственной власти. Ленин действительно снова, после весны 1918 г., поместил в центр своих рассуждений понятие государственного капитализма как части переходного периода, однако у него это понятие структурировано. Оно имело непосредственное политическое значение, указывая, что по сравнению с анархическим частным капиталом и хаотической бесконтрольностью «мелкобуржуазного хозяйствования» (25 миллионов мелких участков вместо крупного замлевладения!) советское государство оказывало предпочтение организованному крупному капиталу и государственной собственности, поставленной на коммерческую основу. Капитализм, «контролируемый» государством, был единственным способом осуществления «организованного отступления», поскольку он один мог сменить бюрократический централизм военного коммунизма, также порождавший хаос. Конечно, Ленин говорил об «отступлении» только по сравнению с теоретическим социализмом, а конкретно речь шла о шаге вперед по сравнению с экономической политикой военного коммунизма. Теоретически описав государство переходного периода как «буржуазное государство» без буржуазии, Ленин после введения НЭПа в конце концов говорил о складывании государственного капитализма без капиталистов, поскольку, помимо прочего, осуществляется «перевод госпредприятий в значительной степени на коммерческие, капиталистические основания». [1093] В такой форме происходило действительное «отступление» по сравнению с теоретическим социализмом, поскольку в центр новой политики были поставлены не потребности, а прибыльность. Зато в политическом отношении был сделан шаг вперед, были стабилизированы социальные основы политической власти, осуществлялась «смычка» (союз рабочего класса и крестьянства).
1093
Ленин В. И. ПСС. Т. 44. С. 343. Рассмотрев ленинское понимание социализма, Г. Секей не согласился с мнением о применимости к НЭПу понятия «государственный капитализм» как категории формационной значимости. См.:
Sz'ekely G. Lenin 'es a szocializmus. In: M'ultunk, 2001, № 2–3. P. 130–178.
В противовес Бухарину и всем группировкам, стоявшим на почве левых коммунистических
1094
Ленин В. И. О кооперации // Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 374.
1095
Там же.
В данном случае понятие нового государственного капитализма имеет два значения: с одной стороны, оно обозначает один из секторов рыночной смешанной экономики, а с другой стороны, употребляется в формационном смысле как метод хозяйствования и строй переходной эпохи. Один из этапов переходного периода Ленин назвал в кавычках таким «государственным капитализмом», которого не найти «ни в каких учебниках» и даже «в работах Маркса»: «По вопросу о государственном капитализме вообще наша пресса и вообще наша партия делают ту ошибку, что мы впадаем в интеллигентщину, в либерализм, мудрим насчет того, как понимать государственный капитализм, и заглядываем в старые книги. А там написано совершенно не про то…, нет ни одной книги, в которой было бы написано про государственный капитализм, который бывает при коммунизме». [1096] (Слово коммунизм здесь тождественно Марксовому понятию «политического социализма» [ «сырого коммунизма»], когда социализм появляется в виде цели, задачи государства, интереса рабочего класса, но в экономическом смысле еще не достиг стадии осуществимости). Необычайно важным было признание Лениным того, что одной советской власти, одного «рабочего государства», иначе говоря, «политического социализма» не достаточно для перехода к социализму в экономическом значении этого понятия. В этой связи может быть понято замечание Ленина о том, что «государственный капитализм, хотя он и не является социалистической формой, был бы для нас и для России формой более благоприятной, чем теперешняя… Это означает, что мы не переоценивали ни зародышей, ни начал социалистического хозяйства, хотя мы уже совершили социальную революцию; напротив того, мы уже тогда (в 1918 г.! — Т. К.) в известной степени сознавали: да, было бы лучше, если бы мы раньше пришли к государственному капитализму, а уже затем — к социализму». [1097]
1096
Ленин В. И. Политический отчет ЦК РКП(б) //Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 84. Подробнее см.: Краус Т. Советский термидор. С. 119–121.
1097
Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 280.
Как мы уже указывали, по мысли Ленина, специфической функцией, определенной целью «советского государственного капитализма», которая была декларирована и на съезде партии, было создание политических и культурных предпосылок социализма. В этой области он спорил с меньшевиками, западными социал-демократами, либералами и всеми теми, кто ставил под сомнение «смысл большевистского эксперимента», не видя как раз его оригинальности. Ленин рассматривал себя представителем такой концепции развития, которая не имела реальной альтернативы в левом лагере. Он снова определил своеобразие русской революции в том, что система предпосылок социализма в этом случае должна была возникнуть не до, а после революции. «Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры…, - писал Ленин, — то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы». [1098] Ленин и раньше, касаясь международной изоляции революции, ее «одиночества», задавал вопрос: «А если у нас при тех условиях отсталости, при которых мы вошли в революцию, сейчас нужного нам промышленного развития нет, то что же мы — откажемся? упадем духом»? [1099] А если «отказаться» невозможно (что, в конце концов, было доказано победой в гражданской войне), то не оставалось ничего другого, как бороться за «выживание».
1098
Там же. С. 381.
1099
Там же. Т. 44. С. 310.
8.6. «Бюрократический централизм» и термидорианская альтернатива
Уже в сталинскую эпоху было ясно, что определяющее место в «ленинском наследии» занимает борьба с бюрократией. [1100] Конечно, это «соображение» можно было довести до такой степени, что обуздание бюрократии стало одним из определяющих элементов известных террористических мер, применявшихся в 1930-е гг. У Ленина это устремление не было направлено на заклеймение «классового врага», а указывало на качество нового государства, на характер и специфические черты нового режима. Борьба с бюрократией одновременно выражала проблему становления новой общественной формы и социальную и культурную проблему (эти проблемы, собственно, не были разработаны в течение всей советской эпохи). Теоретическое и политическое значение проблемы бюрократии проявилось в двух аспектах. С одной стороны, оно раскрылось в полемике, связанной с перспективами НЭПа, которую Ленин и большевики вели с бывшим руководителем пропаганды Колчака Николаем Устряловым и поддерживавшими его интеллигентами, сменовеховцами, а с другой стороны — во внутренней борьбе вокруг создания СССР и борьбе Ленина против утверждения привилегированного слоя, обособленного от общества.
1100
Эта тема является лейтмотивом главного идеологического произведения сталинского времени, «Краткого курса ВКП(б)» (М., 1938). Об этом см.:
Krausz Т. A «R"ovid tanfolyam» 'es а t"ort'enelem. In: Vil'agoss'ag, 1989, № 3. P. 174–179.
«Безвыходность» исторического положения советской власти почувствовал Николай Устрялов, инспирировавший национал-большевизм, интеллигентское «сменовеховское» направление, искавшее на основании наследия «Вех» возможности соглашения с (советской) властью и Красной армией, которая «защищала имперские интересы России». Конечно, Устрялов был готов встать на сторону «декоммунизированной» советской власти не только в интересах имперского национализма. Близкая к нему группировка русской интеллигенции, как неоднократно заявлял Устрялов, рассматривала «эволюцию» большевизма, НЭПа как «перерождение коммунизма» и призывала эмиграцию примириться с большевиками в интересах углубления этой «эволюции». Устрялов писал: «На наших глазах происходит то тактическое “перерождение большевизма”, которое нами упорно предсказывалось уже более полутора лет… Коммунизм из реальной программы дня постепенно становится своего рода “регулятивным принципом”, все меньше отражающимся на конкретном организме страны». [1101]
1101
Смена вех, 12 ноября 1921 г, № 3. С. 14.