Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
Правда, это общее положение, которое, однако, опирается на практический исторический опыт. Как мы уже видели во второй главе, Ленин в ходе борьбы с народниками в 1890-х гг. отверг и миф об «исключительности», самобытности России. Критика современного капитализма рассматривалась им с точки зрения «коммунистической революции», предполагающей социализм. Следуя диалектическому методу Маркса, Ленин описывал социальноисторическое развитие как движение от простого к сложному, в ходе которого человечество закономерно приходит к современному обществу и характерным для него отношениям собственности, истоки и посткапиталистическое будущее которых органически, ступенчато связаны друг с другом в соответствии с законом «отрицания отрицания» (в этой связи Ленин ссылался на известный спор между Энгельсом и Дюрингом). Вся проблематика социализма рассматривалась Лениным сквозь призму исторического развития собственности, в процессе которого после разложения древних общин в современном обществе возникнет новая общинная организация как форма общинной собственности, стоящая выше общественного выражения «индивидуальной собственности». «Уничтожение индивидуальной собственности, — писал Ленин, — совершившееся указанным образом с 16 века, представляет
Следовательно, в мышлении Ленина социализм как философская и историческая возможность выводится из складывания современного капиталистического общества, из процесса первоначального накопления капитала. Ленин пространно цитировал мысли Маркса о возникновении новой индивидуальной собственности, которая теперь уже означает общее владение средствами производства, то есть то, что наемные рабочие «планомерно расходуют свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу», по-социалистически, как «свободный союз свободных индивидов». «Капитал, — цитировал Ленин Маркса, — становится оковами того способа производства, который расцвел вместе с ним и под его покровом. Концентрация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимы с их капиталистической оболочкой. Она разрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют». [1037]
1037
Ленин В. И. ПСС. Т. 1.С. 169, 173.
При посредстве Ленина эта мысль Маркса сумела захватить в начале XX в. целое поколение от Бердяева до С. Булгакова. В России — именно из-за зачаточности капиталистического развития — укоренился утопический вариант крестьянского социализма, который, как Ленин рано заметил, разложился, породив «пошлый мещанский либерализм», который «усматривал “бодрящие впечатления” в прогрессивных течениях крестьянского хозяйства, забывая, что они сопровождаются (и обусловливаются) массовой экспроприацией крестьянства». Либеральный социализм Михайловского и его сторонников, решительно повернувшись теперь уже против Маркса и русских марксистов, посвятил себя «охране экономически слабейшего», распространению старых, отживших общинных форм, из-за чего Ленин считал это направление безнадежно погрязшим в прошлом и непригодным с точки зрения социальной революции. [1038] Ленин выводил этот эклектизм народников (желание «“брать” хорошее отовсюду», начиная со средневековых общинных форм и кончая современной буржуазной свободой, равенством и просвещением) из субъективного метода тогда еще молодой науки, социологии, начавшей, как он писал, с утопии и дошедшей до самых пошлых либеральных предрассудков. [1039]
1038
Там же. С. 183–184 и далее.
1039
Там же. С. 191.
В то же время многие упрекали (и упрекают) Ленина («слева») в том, что он преувеличил «прогрессивность» исторического развития развитых капиталистических стран и буржуазной демократии в целом, что идеологически понятно, ведь если монополистический капитализм является «преддверием социализма» и уже «созрел для революции», то логически не остается ничего другого, как с явной практическо-политической целью включить в анализ нормативное понятие «развитости». Добавим к этому, что, как было показано ранее, в годы войны у Ленина созрела мысль о том, что развитие капитализма вступило в деструктивную фазу (фазу «гниения»), однако в этом случае он преувеличил степень разложения капиталистической системы, недооценил адаптационную способность капитализма и тем самым как бы «закрыл» его историю. В то же время, с другой стороны, несколько противореча самому себе, Ленин, как кажется, переоценил прогрессивные «резервы» капитализма. Видимо, в этом отношении в сознании Ленина продолжала жить мысль, которая была сформулирована Марксом в «Манифесте коммунистической партии» и согласно которой капитализм разорвал старые феодальные путы, а современное глобальное общество, именно благодаря распространению демократии, подготавливает свободное развитие рабочего движения, подготавливает «почву для социализма». Несмотря на то что Первая мировая война глубоко затронула ленинские взгляды на капитализм, он осознал инновативную способность капитализма, его склонность к техническому обновлению и действительно с преданностью относился к перспективе социализма. Так было и с другими социалистическими мыслителями того времени, которые часто проводили годы изгнания в Западной Европе или Америке и имели возможность сравнить степень «свободы» и демократии на Западе и на Востоке. Разница была столь очевидной, что Аксельрод или Плеханов после 1907 г. до конца своей жизни настаивали на том, что Россия должна до конца пройти западный путь буржуазно-демократического развития.
Следовательно, Ленин изучал теоретические закономерности с учетом результатов капиталистического развития в области техники и организации и разделении труда. На основе осуществленного еще до войны изучения автоматизации производства, системы Тейлора, Ленин пришел к выводу, что эта новая организация крупного производства даст возможность рабочему классу легче овладеть управлением производством. Вспомним о том, что в начале XX в. рационализаторские устремления капитала были включены в аргументацию, обосновывающую возможность социализма, ведь экономное использование рабочей силы и рабочего времени привело бы к гуманным последствиям при такой организации общества, которой руководят не обособленные и иерархическо-командные капиталистические структуры и не действующие задним числом рыночные регуляторы. (Причем компьютеров в то время не существовало даже в форме гипотезы!) В этой связи Ленин пришел к важному выводу: «Система Тейлора — без ведома и против воли ее авторов — подготовляет то время, когда пролетариат возьмет в свои руки все общественное производство и назначит свои, рабочие, комиссии для правильного
1040
Там же. Т. 24. С. 371.
Когда Ленин на основании работ Маркса изложил в «Государстве и революции» свою «трехступенчатую» концепцию (в которой социализм как «низшая фаза» коммунизма предваряется «переходным периодом»), он еще не мог знать о том, что русская революция останется в одиночестве и вследствие этого теоретический социализм как практическая проблема в конечном итоге будет отложен до «конца времен», причем возможность социализма будет предоставлена историей в особой, «русской форме», чего Ленин так хотел избежать.
8.2. От рынка до военного коммунизма
После октября 1917 г. в центре мышления Ленина всегда находилась необходимость сохранения завоеванной власти, «власти советов» (на практике это никогда не отделялось от власти партии, считавшейся предпосылкой советской власти), и с этой точки зрения он рассматривал практическую возможность реализации «общинно-социалистических», «пролетарских конечных целей». Противоречие между утомительной повседневной борьбой за выживание и конечными целями постепенно выдвигало на передний план получавшую самостоятельное значение проблему т. н. переходного периода.
Об этой проблеме Ленин говорил на первом после Октября съезде партии, указав на определяющие особенности социалистической революции: «Отличие социалистической революции от буржуазной состоит именно в том, что во втором случае есть готовые формы капиталистических отношений, а Советская власть — пролетарская — этих готовых отношений не получает, если не брать самых развитых форм капитализма…». [1041]
В сложившемся положении Ленин подчеркнул важность установления рабочего контроля над крупнейшими предприятиями, создания единого государственного экономического механизма и «организации учета». В принципе Совет как «единственная форма государственной власти» мог быть централизован только «снизу», однако именно эта цель не могла быть осуществлена на практике, так как революционный пролетариат составлял столь малую часть населения, что не мог динамизировать деятельность Совета на самоуправленческой основе в масштабах всей страны. В то же время в начале 1918 г. в интересах укрепления государственной организации в борьбе против распыленной мелкой собственности и увеличивавшегося хаоса рыночных отношений быстро сложились «традиционные» формы управления, которые после октября незаметно стали чуть ли не естественными в результате «красногвардейской атаки на капитал».
1041
Там же. Т. 36. С. 6–7.
В определенном смысле Ленин еще до Октябрьской революции считался с возможностью такой концентрации власти и теоретически подготовился к возможности гражданской войны, однако у него, конечно, не было подробно разработанной концепции экономической политики для возможных политических сценариев. В то же время у него имелись существенные соображения помимо той программы, которая, как мы видели, была изложена в «Апрельских тезисах». В сентябре 1917 г. в главе «Голод надвигается» брошюры «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» [1042] Ленин обратил внимание на приближающуюся угрозу голода невиданных размеров. Другим аспектом надвигавшейся катастрофы была массовая безработица. По его словам, за полгода революции «демократы», эсеры и меньшевики, не сделали «ровнехонько ничего серьезного против катастрофы, против голода».
1042
Там же. Т. 34. С. 151–199. Написано 10–14 (23–27) сентября 1917 г. Упомянутая глава, с. 155–157.
Главными мерами борьбы с катастрофой Ленин назвал государственный контроль, надзор, учет, государственное регулирование, правильное распределение рабочих сил в производстве и распределении продуктов, сбережение народных сил, национализация крупнейших монополистических союзов и банков, принудительное объединение населения в потребительные общества. Таковы были задачи революционно-демократического правительства, и причину их нерешенности Ленин усматривал в боязни правительства посягнуть на «всевластие помещиков и капиталистов, на их безмерные, неслыханные, скандальные прибыли, прибыли, которые наживаются на дороговизне, на военных поставках». «И эти меньшевики и эсеры, — продолжает Ленин, — с серьезным видом государственных мужей, болтают теперь (мы пишем эти строки как раз накануне Демократического совещания 12 сентября) о том, что делу можно помочь заменой коалиции с кадетами коалицией с торгово-промышленными Кит Китычами, Рябушинскими, Бубликовыми, Терещенками и К°!» [1043] Ленин подчеркнул, что демократические партии намеревались решить проблему с помощью тех политических сил, которые были заинтересованы в прямо противоположном. «Спрашивается, чем объяснить эту поразительную слепоту меньшевиков и эсеров? Следует ли считать их государственными младенцами, которые по крайнему неразумию и наивности не ведают, что творят, и заблуждаются добросовестно? Или обилие занятых местечек министра, товарищей министра, генерал-губернаторов, комиссаров и тому подобное имеет свойство порождать особую, “политическую” слепоту»? [1044] Ключом к решению проблем был захват власти, однако сами проблемы и «условия» их решения были старыми.
1043
Там же. С. 159. Кит Китыч — богатый, надменный купец из комедии А. Н. Островского «В чужом пиру похмелье».
1044
Там же.