Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
Следовательно, Ленин отнюдь не был таким наивным, каким его иногда считают историки. Он не планировал уничтожения рыночных отношений и самым решительным образом опровергал подобные обвинения, больше того, весной 1918 г. казалось, что рыночные отношения будут сохранены в качестве основной, неизбежной «добавки» к производству. Ленин противился «введению социализма», ведь из его концепции вытекало, что общественные формы не могут быть просто «введены». В своей цитированной выше статье «Из дневника публициста», написанной в сентябре 1917 г., он «разоблачил» тех «вождей» меньшевиков и эсеров, которые пугали людей «введением» социализма, создавая таким образом аргумент против продолжения революции. «Эти вожди, — писал он, — обманывают свою совесть и обманывают народ ссылками на то, что “Россия еще не созрела для введения социализма”. Почему такие ссылки надо признать обманом? Потому, что при помощи подобных ссылок дело облыжно представляется в таком виде, будто речь идет о каком-то невиданной сложности и трудности преобразовании, которое должно ломать привычную жизнь десятков миллионов народа. Дело облыжно представлено так, будто кто-то хочет “ввести” социализм в России одним указом, не считаясь ни с уровнем техники, ни с обилием мелких предприятий, ни с привычками и с волею большинства населения. Все это сплошная ложь. Ничего подобного никто не предлагал. Ни одна партия, ни один человек “вводить социализм” указом не собирался. Речь идет и шла исключительно о таких мерах, которые, подобно установлению общественной повинности для богатых в Екатеринбурге, вполне одобряются массой бедных, т. е. большинством населения, о таких мерах, которые технически и культурно вполне назрели, доставляют немедленное облегчение жизни бедноте, позволяют ослабить тягости войны и распределить их равномернее». [1045]
1045
Там
В работе «Очередные задачи Советской власти», напечатанной 28 апреля 1918 г. в газете «Правда» № 83, Ленин снова поднял эти вопросы и постепенно вырабатывал свою позицию в изменившейся ситуации. Он придавал большое значение «хаосу» и «дезорганизации», потому что «военная партия» в западных странах «может взять верх с минуты на минуту», «соблазненная моментальной слабостью России». [1046] Ленин стремился выставить реальную экономическую альтернативу рыночному способу производства «анархически построенного капиталистического общества», опирающегося на «стихийно растущий вширь и вглубь рынок», [1047] но не вышел за рамки существовавшей тогда «смешанной рыночной экономики». Правда, он уже выдвинул идею осуществления «строжайшего и повсеместного учета и контроля производства и распределения продуктов» (выделено мной — Т. К.). Поскольку речь шла о технически сложном «налажении чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений», он, конечно, не думал о полной и немедленной ликвидации рыночных отношений (ведь, помимо прочего, требовалось время для «убеждения народа» и «повышения сознательности»), что, однако, все же вскоре произошло в условиях гражданской войны. Поскольку организация нового способа производства и распределения не продвигалась в необходимой степени и форме, Ленин сделал важный вывод, что сохранение капиталистического сектора пока неизбежно: «Если бы мы захотели теперь продолжать прежним темпом экспроприировать капитал дальше, мы, наверное, потерпели бы поражение». По его мнению, «экспроприировать экспроприаторов» всегда проще, чем создавать новую систему экономики, «красногвардейская атака на капитал» закончилась, теперь же «в дверь стучится эпоха использования пролетарскою государственною властью буржуазных специалистов». [1048] Более того, отклонившись от теории, Ленин декларировал, что этих специалистов надо поставить на службу новой власти «за высокую плату». В этом смысле, то есть по вопросу о привлечении «звезд» буржуазной интеллигенции, Ленин писал о «шаге назад», о «временном отступлении» от принципа социалистического равенства [1049] и одновременно с немалым даром предвидения — предупреждал об определенном и неизбежном коррумпировании, моральном разложении нового строя как неизбежном следствии «рыночной экономики». «Развращающее влияние высоких жалований, — писал Ленин, — неоспоримо — и на Советскую власть (тем более, что при быстроте переворота к этой власти не могло не примкнуть известное количество авантюристов и жуликов…) и на рабочую массу». Но ни тогда, ни позже он не нашел иного убедительного решения этого противоречия, кроме повышения «социалистической», «пролетарской» сознательности и убеждения, хотя и видел, что «учет и контроль» недостаточно организованы, с «социалистическими преобразованиями в этих областях мы крайне отстали». «Рабочий контроль, — сетовал Ленин, — введен у нас как закон, но в жизнь и даже в сознание широких масс пролетариата он едва-едва начинает проникать». [1050] По существу на почве товарно-денежных отношений основным вопросом при «переходе к социализму» становится расширение государственного регулирования (в том числе и через кооперативы) капиталистического производства и товарного обращения. [1051]
1046
Работа напечатана после заключения Брестского мира! Там же. Т. 36. С. 167.
1047
Там же. С. 171. Напомним, что сохранение рыночных отношений, контролируемых государством, вытекало еще из дооктябрьских представлений и не было следствием копирования какой-либо «модели».
1048
Там же. С. 176–177, 178.
1049
Там же. С. 178–180.
1050
Там же. С. 182–183, 185.
1051
См. об этом, например: Дмитренко В. П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. «Наука». М., 1986. С. 21–29.
В рамках этой политики почти незаметно произошел сдвиг в сторону ограничения рыночного хозяйства средствами военного коммунизма. Первоначально государственная хлебная монополия (введенная еще Временным правительством законом от 25 марта 1917 г.) обеспечивала защиту от иностранного капитала и внутреннюю самостоятельность, кроме нее было намечено введение государственной монополии внешней торговли, а также поимущественного налога, который должен был стать одним из источников «пополнения» бюджета. [1052] В то же время в «Грозящей катастрофе» Ленин ясно отделил государственный контроль над буржуазией от конфискации частного имущества буржуазии, приведя аргументы против конфискации имущества: «Если национализацию банков так часто смешивают с конфискацией частных имуществ, то виновата в распространении этого смешения понятий буржуазная пресса, интересы которой состоят в обманывании публики… Кто владел 15-ью рублями по сберегательной книжке, тот остается владельцем 15-ти рублей и после национализации банков, а кто имел 15 миллионов, у того и после национализации банков остается 15 миллионов в виде акций, облигаций, векселей, товарных свидетельств и тому подобное». [1053]
1052
Как рыночное производство, так и непосредственное удовлетворение государственных запросов поставили вопрос о трудовой дисциплине и оплате труда. В апреле 1918 г. Совет профсоюзов ввел на государственных предприятиях строгий внутренний распорядок, кроме этого после Октябрьской революции началась замена повременной оплаты системой сдельной и премиальной оплаты, в результате чего на предприятиях Петрограда уже к июлю 1918 г. четвертая часть рабочих была переведена на сдельщину. Ленин В. И. ПСС. Т. 36. С. 589–591. См. еще:
Szamuely L. Az els"o szocialista gazdasagi mechanizmusok, а также Krausz T. Szocializmus-k'eреk a 20-as 'evekben. P. 202–210.
1053
Ленин В. И. ПСС. Т. 34. С. 162–163.
Смысл национализации состоял в осуществлении контроля над финансовыми и экономическими процессами, действительном сборе подоходного налога и т. д. Ленин противопоставлял реакционно-бюрократическое регулирование революционно-демократическому, с недостатками которого ему, однако, вскоре пришлось столкнуться. Больше того, он тогда писал и о том, что неизбежно создание современной крупной промышленности на основании новейших достижений технического и технологического прогресса, в ходе которого надо опробовать сдельную плату, поставить на повестку дня «применение многого, что есть научного и прогрессивного в системе Тейлора, соразмерение заработка с общими итогами выработки продукта или эксплуатационных результатов железнодорожного и водного транспорта и т. д. и т. п.». В то время Ленин считал, что осуществимость социализма будет зависеть от успехов «в сочетании Советской власти и советской организации управления с новейшим прогрессом капитализма». [1054] Наряду с соревнованием и сотрудничеством экономических секторов и способов производства, Ленин писал и о «соревновании коммун», яснее изложив его моральные мотивы, чем материально-экономическую основу. В противовес «уступкам», сделанным рыночным и денежным отношениям, «буржуазным кооперативам» «социалистическое государство может возникнуть лишь как сеть производительно-потребительских коммун, добросовестно учитывающих свое производство и потребление, экономящих труд, повышающих неуклонно его производительность и достигающих этим возможности понижать рабочий день до семи, до шести часов в сутки и еще менее». Ленин ставил цель «бесплатного выполнения государственных обязанностей каждым трудящимся, по отбытии 8-часового “урока” производительной работы». [1055] (Он явно преувеличил значение «передышки», предоставленной Брестским миром, для развития советской демократии). Следовательно, Ленин первоначально исходил из предположения о возможности своего рода мирного соревнования между капитализмом
1054
Там же. Т. 36. С. 189, 190.
1055
Там же. С. 185, 204.
Итак, менее чем через полгода Ленин вынужден был поставить своему собственному правительству все те вопросы, которые до Октябрьской революции он предъявлял Временному правительству. По инициативе Ленина СНК пришел к установлению продовольственной диктатуры и созданию комбедов, занимавшихся конфискацией продовольствия. Многие авторы охотно подводят «теоретическую базу» под эти спонтанные меры, как будто Ленин ввел их по разработанным заранее теоретическим соображениям, или, наоборот, как будто на основании этих мер можно создать какую-либо теоретическую модель или специальную концепцию социализма. В действительности в мае 1918 г. обозначился политический поворот от контролируемого государством рыночного смешанного хозяйства к «продовольственной диктатуре», свидетельствовавший о спонтанном «дрейфовании» в сторону военного коммунизма, которое поначалу определялось и оправдывалось внутренней вооруженной контрреволюцией и военной интервенцией. Летом 1918 г. гражданская война с ее страшными перспективами разворачивалась на все более широком фронте. Можно ли было создавать «особые формы отзыва и другого контроля снизу», [1056] когда на повестке дня стояла организация военной обороны, требовавшая концентрации государственной власти? Военный коммунизм получил теоретическое оправдание лишь позже.
1056
Там же. С. 206.
Наиболее обобщенно Ленин описал происходивший поворот в работе «О голоде» («Письмо к питерским рабочим»), написанной после его разговора с рабочим Путиловского завода А. В. Ивановым, которому он вручил для ознакомления путиловцев декрет о предоставлении наркому продовольствия А. Д. Цюрупе чрезвычайных полномочий по борьбе с голодом. Одновременно, поддерживая инициативу Цюрупы, Ленин призвал петроградских рабочих создавать вооруженные отряды для борьбы с «деревенской буржуазией», «укрывателями хлеба», которые и стали зачатками комбедов. [1057] Основная проблема, сформулированная и в упомянутом «Письме к питерским рабочим», заключалась в том, что зажиточные хозяева, располагавшие хлебом «деревенские богатеи, кулаки, срывают хлебную монополию, разрушают государственное распределение хлеба». Необходимость принудительных мер Ленин подтвердил принципом «кто не работает, тот не ест», ставшим общепонятным идеологическим лозунгом, оправдывающим запрещение «всякой частной торговли хлебом». Таким образом, очевидно, что главным политическим средством борьбы с голодом была дальнейшая — ранее не планировавшаяся — концентрация власти, поскольку за голод всегда отвечает правительство.
1057
В исторической литературе часто высказывается мысль, что создание т. и. комитетов бедноты для изъятия хлебных излишков было неким «трюком», придуманным для обострения классовой борьбы в деревне. На самом деле целью создания комбедов было снабжение городов и рабочих хотя бы таким количеством хлеба, которое спасло бы городское население от голодной смерти или ухода из городов и нейтрализовало бы его недовольство. Отправка рабочих продовольственных отрядов из Петрограда началась в начале июня 1918 г. Конечно, деятельность продотрядов обострила социальные противоречия в деревне между беднотой и зажиточными крестьянами, которые сопровождались известными последствиями, однако нельзя менять местами причину и следствие.
«Достаточно хоть капельку подумать над этими условиями победы над голодом, — писал Ленин, — чтобы понять всю бездну тупоумия презренных пустомель анархизма, которые отрицают необходимость государственной власти (и беспощадно суровой к буржуазии, беспощадно твердой по отношению к дезорганизаторам власти) для перехода от капитализма к коммунизму, для избавления трудящихся от всякого гнета и всякой эксплуатации… Государственная хлебная монополия существует у нас по закону, но на деле ее на каждом шагу срывает буржуазия. Деревенский богатей, кулак, мироед, грабивший всю округу десятки лет, предпочитает наживаться на спекуляции… а вину за голод он сваливает на Советскую власть». [1058]
1058
Ленин В. И. ПСС. Т. 36. С. 358–359.
Постепенное введение «продовольственной диктатуры» Ленин обосновывал бесконтрольностью рыночных отношений, недостатком хлеба и топлива, а также вытекающей из этого необходимостью сосредоточения ресурсов военными средствами. [1059]
Майские декреты 1918 г. уполномочили Наркомат продовольствия определять на всей территории Советской республики нормы производства и продразверстки, регулировать обмен и распределение товаров, в результате чего торговая политика превратилась в политику продовольственную. Наконец, 1 июня СНК ввел принудительную сдачу хлеба и практически поставил частную торговлю вне закона. [1060] Серия мер военного коммунизма расширилась к осени 1918 г. параллельно свертыванию товарно-денежных отношений. Декрет 21 ноября 1918 г. об организации продовольственного снабжения населения вместе с национализацией банков, транспорта и т. д. практически предоставил государству господствующие позиции во всех отраслях экономики. Результатом гражданской войны стала позже милитаризация труда, формирование военной экономики, о которой большевистские идеологи вдруг начали писать как об осуществлении социализма. Нужда превратилась в добродетель, и Ленин на определенное время стал одним из идеологов этого поворота.
1059
История военного коммунизма уже несколько десятилетий хорошо изучена в исторической литературе. Подробнее об этом см.: Гимпельсон Е. Г. Военный коммунизм: политика, практика и идеология. М., 1973; Он же. Советский рабочий класс 1918–1920 гг. М., 1974;
Szamuely L. Az els"o szocialista gazdas'agi mechanizmusok; Carr E. H. The Bolshevik Revolution. Vol. II. Pelican, 1966.
1060
Дмитренко В. П. Советская экономическая политика в первые годы пролетарской диктатуры. С. 109–112.
Между тем весной 1918 г. он еще называл «государственным капитализмом» тот порядок, сторонники которого стремились использовать тресты и крупные предприятия, контролируемые советским государством, для нейтрализации хаотических отношений «мелкотоварного капитализма» и преодоления дезорганизации и военной разрухи. Условия военного коммунизма привели к тому, что и Ленин слишком сблизил в теоретической плоскости понятия «переходного периода» и «социализма». Система военного коммунизма как относительно единый комплекс экономических мер, означающих осуществление социализма, получила «последовательное» теоретическое обоснование в работе Н. И. Бухарина и Е. А. Преображенского «Азбука коммунизма». Эта работа содержала странную смесь взаимоисключающих друг друга представлений о советском рабочем самоуправлении и «государственном социализме». Иначе говоря, знаменитые большевистские авторы постарались «приспособить» Марксову концепцию социализма к действительности военного коммунизма, как будто «преодоление» товарно-денежных отношений в результате беспримерной инфляции и мер военного коммунизма означало приближение к социализму, первой стадии коммунизма. «Но всякому понятно, — писали Бухарин и Преображенский, — что считать возможным государственный капитализм — это значит считать возможным и социалистическую организацию хозяйства. В самом деле, ведь разница заключается в том, что, в одном случае, хозяйство организуется буржуазным государством, в другом — государством пролетарским». [1061]
1061
Бухарин Н., Преображенский Е. Азбука коммунизма. Пг., 1920. С. 123–125.
Здесь, однако, остается в тени тот факт, что суть дела не в одном только государстве, ведь при военном коммунизме государство было двигателем экономики как военная принудительная сила, как «диктаторская» власть, «устрашавшая классовых врагов», и это явление не коренилось ни в какой марксистской теоретической традиции, больше того, теоретически противоречило и домарксовым концепциям социализма. Во время гражданской войны суть «диктатуры пролетариата» практически упростилась до единственной функции.