Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
В то же время Ленин ненавидел подражание, не верил в него, больше того, посвятил «подражателям» Западу отдельную статью («О нашей революции», 17 января 1923 г.), в которой реагировал на «записки» Суханова. Суханов упрекал Ленина в «ревизионизме» с позиций ортодоксального (как писал Ленин, «педантского») марксизма, который в 1923 г. казался глубоко консервативным и антиреволюционным. Будучи «ортодоксальными марксистами», меньшевики действительно не поняли того, что, как писал несколько позже Грамши, Октябрьская революция произошла вопреки «Капиталу» Маркса. Критикуя «мелкобуржуазных демократов», «героев II Интернационала», Ленин писал: «…Даже лучшие из них кормят себя оговорочками, когда речь идет о мельчайшем отступлении от немецкого образца, уже не говоря об этом свойстве всех мелкобуржуазных демократов, достаточно проявленном ими во всю революцию, бросается в глаза их рабская подражательность прошлому». [1115]
1115
Там же. С. 378. Статья была напечатана в «Правде» 30 мая 1923 г.
Первая мировая война, которая была внешней предпосылкой русской революции, была войной, беспримерной во всемирной истории, и имела такие особенности, что после ее окончания даже в богатейших буржуазных государствах не удалось восстановить «нормальных буржуазных отношений». А из своеобразия исторического развития России Ленин вывел своеобразие русской революции. Россия, писал он, стояла «на границе стран цивилизованных и стран, впервые этой войной окончательно втягиваемых в цивилизацию, стран всего Востока». [1116] Именно учитывая эти «восточные особенности», Ленин обращался к «педантским марксистам» с вопросами: «Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму?
1116
Там же. С. 379.
1117
Там же. С. 381.
Однако в этих заключительных вопросах о том, почему народы России не могут идти путем, отличным от указанного «наиболее развитыми» буржуазными странами, и догонять другие народы «на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя», чувствуется некоторая неопределенность. Эти мысли не случайно высказаны в вопросительной форме. С октября 1917 г. Ленин точно знал, что опасность падения советской власти заложена в факте ее изоляции. Через своеобразную революцию он хотел пробиться ко всеобщему развитию, которое, однако уже не было и не могло быть под его контролем.
8.7. Теория социализма и взаимозависимость ее элементов
Быть может, уже и на основе осуществленной до сих пор реконструкции выяснилось, что после введения НЭПа Ленин видел практическую перспективу такой смешанной рыночной экономики, контролируемой государством, в которой важнейшим сектором, наряду с «государственно-капиталистическим» и «государственно-социалистическим», должно было стать частное крестьянское хозяйство, несущее государственные налоги. [1118] В принципе важная роль, в первую очередь в сельском хозяйстве, должна была быть отведена добровольным кооперативам, кооперативно-самоуправленческим коммунальным предприятиям, коммунальным хозяйствам. Эти формы должны были стать «островками социализма», прообразами добровольных общин, экономическо-организационных, производственных и потребительских единиц будущего социалистического общества.
1118
В конце своей жизни он подчеркивал в упомянутых «Страничках из дневника», что и в деревне исключена непосредственная коммунистическая организация крестьянства и навязывание коммунистических идей. 2 января 1923 г. Ленин писал: «…Мы можем и должны употребить нашу власть на то, чтобы действительно сделать из городского рабочего проводника коммунистических идей в среду сельского пролетариата. Я сказал “коммунистических” и спешу оговориться, боясь вызвать недоразумение или быть слишком прямолинейно понятым. Никоим образом нельзя понимать это так, будто мы должны нести сразу чисто и узкокоммунистические идеи в деревню. До тех пор, пока у нас в деревне нет материальной основы для коммунизма, до тех пор это будет, можно сказать, вредно, это будет, можно сказать, гибельно для коммунизма». Там же. С. 366–367.
Очевидно, что с точки зрения накопления наиболее важный сектор в тот момент составляли находившиеся в государственной собственности промышленные и банковские структуры, которые непосредственно управлялись и контролировались государством, а приносимая ими прибыль составляла самую значительную статью непосредственных бюджетных доходов. Чтобы понять значение, которое Ленин придавал «государственно-социалистическому» сектору, необходимо рассмотреть один из последних в его жизни споров о сохранении государственной монополии внешней торговли. Ленин считал важным элементом накопления капитала экономическое усиление советского государства посредством государственной монополии внешней торговли, за сохранение которой он вел долгую и упорную борьбу, даже несмотря на постигшую его тяжелую болезнь. Свою концепцию Ленин изложил в письме Сталину для пленума ЦК 22 сентября 1922 г., полемизируя с Бухариным и Пятаковым, которые отвергали государственную монополию во имя частной торговли и интересов рынка. [1119] Касаясь создания смешанных обществ, он, возражая Бухарину и соглашаясь с Красиным, считал, что эта проблема имеет одновременно экономическое, социальное и политическое значение и может интерпретироваться лишь с точки зрения системы в целом, конкретного состояния политических и классовых отношений. Смешанные общества, писал он, «представляют из себя способ, во-первых, мобилизовать крестьянский товарный фонд и, во-вторых, заполучить прибыли от этой мобилизации не меньше, чем наполовину в нашу государственную казну». Таким образом, по мнению Ленина, именно Бухарин обошел суть вопроса, так как не понял, что «мобилизация крестьянского товарного фонда» «даст доход целиком и исключительно в руки нэпманов». Относительно же «классовых последствий» монополии внешней торговли Ленин, цитируя Красина, отметил, что без этой монополии «в деревне будет искусственно (! — Т. К.) введен самый злостный эксплуататор, скупщик, спекулянт, агент заграничного капитала, орудующий долларом, фунтом, шведской кроной». [1120] О том, какую «эксплуататорскую» роль может играть государство, Ленин по политическим мотивам не писал. В то же время он приводил убедительные аргументы и, подчеркивая роль мировой экономики, «убеждал» своих соратников в том, что материальноэкономическая разница между богатыми и бедными странами может быть сокращена только усилиями государства, поскольку в условиях беспощадной экономической конкуренции других возможностей для этого нет. [1121] Благодаря этой логике многим стало ясно, что Россия не способна восстановить промышленность без защиты, выражающейся в монополии внешней торговли, и здесь недостаточно одной таможенной политики, поскольку, как отметил Ленин, богатое государство платит «вывозную премию за ввоз в Россию тех товаров, которые обложены у нас таможенной премией». [1122] (В конце концов весной 1923 г. XII съезд партии окончательно высказался за сохранение государственной монополии внешней торговли.)
1119
Ленин В. И. О монополии внешней торговли // Там же. С. 333–334.
1120
Там же.
1121
Там же. С. 335–336.
1122
Там же. С. 335.
Неограниченная рыночная конкуренция и связанные с ней кризисы (можно было сослаться на преодоление инфляции, финансовую реформу, аграрнопромышленные ножницы 1923 г.!) [1123] усиливали необходимость государственного вмешательства, которое Ленин рассматривал необходимым условием сохранения возможности социализма, перенеся акцент на изучение различий между различными формами государственной собственности. В области торговли эта проблематика проявилась особенно резко, ведь в 1920–1921 гг. торговля сельскохозяйственными товарами в решающей степени находилась в руках частников. Даже несмотря на хлебную монополию, городское население доставало около двух третей необходимых хлебных изделий, как тогда говорили, у «мешочников», у «спекулянтов», и этот процесс был лишь усилен НЭПом. Другим значительным источником накопления частного капитала были нелегальные производство алкоголя и торговля им, и в руках новой буржуазии сосредоточилась значительная часть сельской торговли промышленными товарами, прибывающими из города. [1124] Как мы подчеркивали, «государственно-капиталистическая» собственность как «наиболее чистая форма» собственности не представляла серьезной силы. По данным 1925 г. 31 промышленная концессия в СССР давала не более 0,6 % фабричного производства. Другой, более распространенной формой государственного капитализма была аренда государственных предприятий, но наиболее частыми в начале 1920-х гг. были частная посредническая и комиссионная торговля. [1125] «Государственно-социалистическая» собственность как самая значительная форма собственности в промышленности означала источник непосредственного накопления, хотя нередкими были и комбинации «государственно-капиталистической» и «государственно-социалистической» собственности, которые, однако, не устранили, а, наоборот, обострили противоречия и конфликты между отдельными формами собственности, секторами и общественными классами. [1126] «Государственно-капиталистическое» предприятие (действовавшее под контролем советского государства) сохранило капиталистическую логику функционирования, хозяйственный расчет, «государственно-социалистическое» предприятие также действовало в соответствии с рыночными законами НЭПа, однако эта государственная собственность была в принципе не отчуждаема от рабочего класса. Во внутренней системе разделения труда институты «рабочего контроля», профсоюзы и фабричные комитеты, в принципе (!) тоже могли влиять на решения руководства предприятия в интересах трудящихся, хотя прибылями в конечном итоге располагало государство.
1123
Эти явления затрагивали непосредственные условия быта, «выживания». Об этом свидетельствуют дневниковые записи М. А. Булгакова, наглядно показывающие условия жизни того времени: «30 сентября 1923 г. Москва по-прежнему чудный какой-то ключ. Бешеная дороговизна и уже не на эти дензнаки, а на золото. Червонец сегодня 4000 руб., дензнаки 1923 г.
– 4 миллиарда». Другая запись: «18 октября 1923 г. Четверг. Ночь…Червонец, с Божьей помощью, сегодня 5500 рублей (5 1/2 миллиардов).
Французская булка стоит 17 миллионов, фунт белого хлеба — 65 миллионов. Яйца, десяток, вчера стоили 200 рублей. (Так в тексте, вероятно — 200 миллионов рублей). Москва шумна. Возобновил маршруты трамвай 24 (Остоженка)». Булгаков М. А. Под пятой. Мой дневник. Изд-во «Правда». М., 1990.
1124
A NEP tapasztalatai a Szovjetuni'oban.
1125
Там же. Р. 171–173. Об этих вопросах см. еще цитированные работы Брюса, Самуэли и Сенявского.
1126
Экономический и историко-экономический анализ взаимоотношений между секторами экономики см. в кн.: Колганов А. И. Путь к социализму. Трагедия и подвиг. «Экономика». М., 1990. С. 4–50.
Следовательно, Ленин считал невозможным устранение соревнования, поскольку без него не мог бы функционировать капитализм, восстановленный в рамках НЭПа, а также реально считался и с последствиями международных отношений мировой экономики. Он понимал, что неравноправный характер конкуренции в рамках мировой и национальной экономики должен компенсироваться государством, например с помощью мер социальной политики. В выступлении на XI съезде партии Ленин особо подчеркнул, что Россия периода НЭПа развивается в условиях многосекторной, смешанной экономики, в которой идет соревнование различных форм хозяйства с мобилизацией различных социальных сил: «Я говорил о коммунистическом соревновании не с точки зрения коммунистического сочувствия, а с точки зрения развития форм хозяйства и форм общественного уклада». [1127] Эти формы (мелкособственнический, государственно-капиталистический, государственно-социалистический и самоуправленческий кооперативный секторы) создали систему рыночной экономики, и это означало, что осуществление социализма как системы необходимо снять с повестки дня практической политики. Как мы уже подчеркивали, Ленин в теоретическом плане разместил эту систему в координатах теории формации с помощью понятия государственного социализма в качестве определенного этапа переходного периода. Все это служило цели сохранения социализма как сектора. (Конечно, сегодня мы уже видим, что реальным шансом на выживание обладал лишь «гипертрофированный» «государственно-социалистический» сектор).
1127
Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 95.
Следовательно, в то время ленинская теория социализма укладывалась в контекст многосекторной экономики, в которой каждый сектор, в свою очередь, тоже состоял из нескольких подсекторов и организационных форм с той особенностью, что непосредственная коллективная собственность и производство воплощались как в форме добровольных объединений, так и при посредничестве государства, но, несомненно, лишь в небольшой части сельскохозяйственных и промышленных единиц. [1128] (История их ликвидации завершится позже, в эпоху «великого перелома».) В конце своей жизни Ленин уделил большое внимание «самоуправленческому», «кооперативному социализму», исторической возможности реализации системы хозяйствования, опирающейся на непосредственную демократию, которую, как мы видели, Ленин называл «островками социализма». [1129] В глазах Ленина кооперативные эксперименты [1130] имели огромное значение, так как «раз государственная власть в руках рабочего класса, раз этой государственной власти принадлежат все средства производства, у нас, действительно, задачей осталось только кооперирование населения. При условии максимального кооперирования населения само собой достигает цели… социализм». [1131] Хотя НЭП планировался «надолго», теоретический социализм не был снят Лениным с повестки дня даже в повседневных условиях восстановления рынка. Он писал, что «степень соединения частного интереса, частного торгового интереса… степень подчинения его общим интересам раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов», то есть снова пришел к вопросу о кооперации. Из заявлений мыслителей, политиков, воспитанных в духе уважения рынка и государства, он знал, что «на кооперацию у нас смотрят пренебрежительно», а между тем она имеет «исключительное значение» «со стороны перехода к новым порядкам путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина». Конечно, он понимал, что из-за отсутствия культурно-цивилизационных предпосылок сплочение всего населения в добровольных производственных и потребительских кооперативах потребует целой эпохи, но все же настаивал на постановке этой проблемы. [1132]
1128
Krausz Т. A «szt'alini szocializmus» // Krausz Т. Lenint"ol Putyinig. P. 87–106.
Накопился богатый исторический материал, посвященный сосуществованию коллективных секторов. Изучение этого вопроса началось уже в 1970-е гг. См.: Зеленин И. Е. Совхозы в первое десятилетие советской власти 1917–1927. «Наука». М., 1972.
1129
Ранее уже цитированный А. С. Сенявский, нарисовавший очень ясную картину внутренних противоречий НЭПа, как ни странно, отнес рассуждения о «демократическом социализме», «кооперативном» социализме к области либеральных иллюзий. Он пишет: «…Рассуждения… о каком-то “демократическом социализме”, “кооперативном” социализме и т. п., -всего лишь “ментальные игры” и иллюзии либеральных интеллигентов». См.: Сенявский А. С. Новая экономическая политика… С. 14.
1130
Ленин В. И. О кооперации // Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 369–377.
1131
Там же. С. 369.
1132
«Надо ссужать кооперацию такими государственными средствами, которые хотя бы на немного, но превышали те средства, которые мы ссужаем частным предприятиям… Теперь мы должны сознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы должны поддерживать сверх обычного, есть строй кооперативный…. Но чтобы достигнуть через нэп участия в кооперации поголовно всего населения — вот для этого требуется целая историческая эпоха». Там же. С. 370–372.
Однако лишь из ленинской концепции социализма в целом, из полного контекста его мыслей выясняется, какие именно кооперативы и какой социализм он имел в виду. Как он писал, кооператив был продуктом капитализма, «коллективным капиталистическим учреждением», в котором заметно будущее социализма. С революционной перестройкой государственной власти производители получают возможность создавать кооперативы в соответствии со своими нуждами. «Несомненно также, — писал Ленин, — что в обстановке нашей теперешней экономической действительности, когда мы соединяем частнокапиталистические предприятия… с предприятиями последовательно-социалистического типа… возникает вопрос еще о третьем виде предприятий, которые раньше не имели самостоятельности с точки зрения принципиального значения, именно: о предприятиях кооперативных». По сути дела Ленин говорил о возможности сосуществования государственных социалистических и кооперативных социалистических предприятий, хотя необходимо различать и две формы кооперативов: государственную и самоуправленческую. [1133] К середине 1920-х гг. в поддерживаемых и созданных государством кооперативах объединилось около 10 млн человек. Ленин expressis verbis указал, что от прежней (военно-коммунистической, государственно-политической) интерпретации социализма нужно перейти (собственно говоря, возвратиться!) к идее «кооперативного социализма». «Теперь мы вправе сказать, — утверждал Ленин, — что простой рост кооперации для нас тожественен… с ростом социализма, и вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм. Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т. д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную “культурную” работу. Я готов сказать, что центр тяжести для нас переносится на культурничество, если бы не международные отношения, не обязанность бороться за нашу позицию в международном масштабе». [1134]
1133
Там же. С. 374–375.
1134
Там же. С. 376.
Конечно, как мы видели, Ленин с большой осторожностью касался перспективы истинного социализма, поскольку «мы безграмотны». Интересно, что в этом отношении к очень похожим теоретическим выводам пришел и Троцкий, отвергавший чисто экономическую критику военного коммунизма и различая, таким образом, экономическое и. политическое определение социализма. Экономическая необходимость, считал он, не всегда совпадает с политической необходимостью. [1135] Необходимо отметить, что с течением времени и другие большевистские теоретики отказались от чисто нормативного понятия «социализм», заменив его историческим и экономическим подходом. Выделю прежде всего Преображенского и Бухарина, которые говорили об «азиатской форме социализма» в русских условиях. [1136]
1135
Троцкий Л. Д. Сочинения. Т. 12. С. 327. В то же время Троцкий оспаривал теоретическую правильность употребления понятия «государственный капитализм», в чем он вскоре упрекнет Зиновьева (который в этом случае, видимо, был прав). См.: Зиновьев Г. Ленинизм. Введение в изучение ленинизма. Л., 1925. С. 254–258. В декабре 1924 г. они оба считали нелепостью выдвинутый Сталиным тезис о «построении социализма в одной стране».
1136
Подробнее об этом см.:
Krausz Т. 'Atmeneti korszak. Р. 208–209.
На основании «Критики Готской программы» Преображенский отождествлял социализм с такой формой планового производства, в которой хозяйственная деятельность самодеятельных объединений регулируется не анархическим рынком, а общественным учетом. Суть социалистического распределения он видел в «обмене эквивалентными ценностями, равном измерении количества труда» (Преображенский Е. Социалистические и коммунистические представления о социализме // Вестник Коммунистической академии, 1925. С. 12, 56, 60–61).