Лесная тень

Фабер Майя

Чужак взялся за ручку и толкнул дверь. Та с приветственным скрипом отворилась.

— Но как?

Меня хватило на два коротких слова, хотя в голове разом возникла куча вопросов. Много лет, сколько я себя помнила, я пыталась зайти в этот дом, раз за разом придумывала новые способы, ставила эксперименты, но ничего не выходило. Всё заканчивалось дикой болью, которая заставляла отползать от крыльца по земле. То же самое случалось, если посильнее потянуть за ставни на окнах. Не получилось проникнуть в дом и у остальных жителей Хюрбена, а пробовали многие, сначала хотели разграбить, потом сделали из попыток нечто вроде местного аттракциона и пробы

для юношей, ритуала, после которого мальчишки могли с гордостью называть себя взрослыми. В последние годы интерес к дому сошёл на нет. Жизнь и смерть знахарки остались в прошлом, превратились в скучный рассказ, который мало кто хотел вспоминать, а дорожка к дому начала зарастать травой.

— Я же сказал, это мои владения.

Чужак продолжал стоять ко мне спиной, я до сих пор не видела его лица. Подумала, что если он сейчас скроется в доме, то я не смогу зайти следом. Не рискну сделать попытку, чтобы не позволить ему насладиться результатом. Задержать его мне было нечем. Я чувствовала, что игра продолжалась, настал мой ход, и я лихорадочно перебирала в уме варианты, почему дом вдруг согласился впустить незнакомого человека.

— Магия крови, — озвучила я то, что вертелось на языке. Вот что охраняло дом, не давая чужим пройти. Это его владения, не покупка, чужак бережно обращался со словами, они оставались предельно точны. Наследство, если он состоял в родстве со знахаркой. Не он был здесь чужаком, это все мы, любители ничейного добра, оказались не ко двору. Смутная мысль вертелась в моём мозгу, никак не давая себя ухватить. Воспоминание, давно погребённое под тоннами прочих.

Магия крови. «Здравствуй, мама».

— У неё не было родни, — вслух вспоминала я обрывки чужих разглагольствований, которые в детстве обожала подслушивать по вечерам в трактире.

— Был сын.

Я знала, что он говорил о себе, но что-то в памяти не сходилось. Знахарка была молода, многие сетовали на то, что она не успела передать свои умения потомкам. По крайней мере, те умения, что помогали Хюрбену выживать без лекарей десятилетиями. И всё же чужак не врал, как «не врал» и дом, когда впустил его, и тут я вспомнила:

— Его разорвали звери.

Стало неуютно от собственных слов, как бывает, когда говоришь о ком-то в его присутствии, но так, словно его и нет вовсе. А я всего лишь… обвинила его во вранье? Сообщила о его смерти?

Я прикусила нижнюю губу, ожидая ответа. По спине прошёл холодок, как будто дунул несуществующий здесь ветер, пошевелил непослушные локоны, словно хотел вежливо указать, что те снова выбились из хвоста.

— Да, — равнодушно подтвердил чужак. — Его разорвали звери.

И обернулся.

Я вздрогнула. Не от страха или неожиданности, а оттого, что в мозгу словно промелькнула вспышка.

Я знала его.

Понятия не имела кто он, видела его впервые, но я его знала. Возможно, встречала во сне, в детстве или в другой жизни, это ничего не меняло, я была абсолютно уверена, что наши пути пересеклись не впервые. Любопытство растекалось вместо крови по венам, поднималось к сердцу и наполняло его жаждой совершить очередную несусветную глупость.

Чужак криво, ядовито усмехнулся, он по-своему воспринял моё короткое замешательство, я догадалась, что хорошей реакции он и не ждал. Сердце сжалось.

— Не впечатляет?

— Нет, — честно ответила я, взяв себя в руки.

Чужак был симпатичен. Весьма, если признаться откровенно, не ему, хотя бы себе. Люди редко нравились мне внешне, потому

я старалась оценивать их по качествам и заслугам. Выходило, мягко говоря, плоховато. Из-под ровных бровей на меня внимательно смотрели два зелёных глаза, без злобы, но с презрительным любопытством, как будто их обладатель готовился в любой момент скрываться за стеной высокомерия, при малейшем намёке на то, что кто-то может тронуть его душу. Бледное лицо осунулось, под глазами залегли усталые круги, поездка на повозках далась ему тяжело, он явно не привык к таким путешествиям, давно не отдыхал и недоедал. Я могла бы назвать его красивым, если бы не уродливый рваный шрам, который пересекал левую щеку от виска до кончика подбородка. Судя по виду, он был получен много лет назад, возможно, в детстве, с тех пор успел заметно посветлеть и растянуться. Рана должна была быть жуткой. Били с силой, наотмашь, и не ножом. Лезвие оставляет след гораздо чище этого.

Били когтями. Огромными и острыми когтями хищного зверя.

Я сжала и разжала кулаки. Левый уголок губ чужака пополз вверх в немой усмешке, отчего шрам зашевелился, неестественно, как будто был плохо наклеен на щёку, а теперь отслаивался при малейшем движении. Мне потребовалось приложить усилия, чтобы не отвернуться, но чем дольше я смотрела, тем меньше растерянности и отвращения он вызывал. Видели и похуже.

— Что ж, это мы прояснили. А вот зачем здесь ты? — Он неприятно выделил последнее слово. Прекрасно знал, что наши роли поменялись, теперь чужак был вправе задавать вопросы и требовать на них ответы. — Вернее, почему ты пришла именно сюда? В городе я слежки не заметил.

Мои щёки снова загорелись. Я чувствовала, что отшутиться больше не выйдет. Растерянно скользнула взглядом по кустам, усыпанным сиреневыми цветами, как по волшебству воздух тут же наполнился их сладким ароматом. Он всегда и был тут, просто ко мне по очереди возвращались чувства. Напряжение прошло, остались лишь насущные проблемы. Возможное решение одной из них стояло сейчас на крыльце передо мной.

— Где ещё искать колдуна, если не здесь? — Я постаралась придать голосу побольше беззаботной уверенности.

Чужак проигнорировал выпад, да я и не надеялась, что он с ходу признается в колдовстве или в чём-нибудь ещё.

— Хорошо знаешь это место?

Я разглядывала его, пытаясь найти подоплёку вопроса, но не замечала зацепок.

— Я часто прихожу сюда.

— Зачем? — Его удивление показалось мне искренним, оно же выдало его с головой. Он прекрасно знал о защите вокруг дома, как и о том, что делать тут посторонним было совершенно нечего. Чужак лишь проверял меня, когда тянулся к ручке двери, ждал, стану ли я его спасать. По телу волной прокатился щенячий восторг, словно я ухватила след добычи, которая уже не сможет, не успеет скрыться.

Очень захотелось съязвить о том, что это не частные владения, забора нет, мертвяки не охраняют, значит, ходить сюда можно всем и без повода, но неожиданно для самой себя, я сказала совсем другое:

— Мне кажется, что я когда-то здесь жила…

Я растерянно замолчала, ведь абсолютно не собиралась с ним откровенничать, тем более о том, о чём до сих пор ни одной живой душе не говорила. Но получалось само, да ещё и… хотелось. Как будто я хранила некую тайну, секрет, который мне не принадлежал, а теперь пришло время вернуть его законному владельцу. Снова стало жутко, как тогда, в первую встречу, когда он смотрел на меня из глубины капюшона, стоя на середине дороге.