Лесная тропинка до храма
Шрифт:
Эмили выделила слух о шестиногой огромной лани, которая была убита за пару недель до катастрофы.
Альберт вложил дубовый листок на этой странице и принялся судорожно листать записи.
Большинство страниц было залито черным – как будто дневник плавал в огромной чернильнице.
После этой тревожной заметки, наполненной воспоминаниями и болью – только записки о проданных товарах, нежные зарисовки о корабельных буднях и муже, несколько сладких строк о том, как Эмили скучает по сыну.
Альберт улыбнулся.
Конечно, он ничего не понимал, и тревога
«Дата: 30 августа. 1823 год.
Я так тревожусь за Альберта. Каждый раз представляю его огромные серые глаза, крохотные рожки и белые волосы, и в сердце становится тепло, как будто я выпила целую чашку домашнего какао. Лучшие моменты в моей жизни – когда я рядом с ним и Карлом. Я так скучаю по нему. И тревожусь. Как он там без нас?»
Поставив книги на полки, Альберт в бесконтрольном порыве подбежал к окну и широко его распахнул, впуская ноябрьский свежий воздух в темную комнату. Сразу же стало легче дышать и, кажется, даже поднялось настроение.
Где-то рядом раздались звуки звонкой флейты. Должно быть, это упражняется в игре младшая сестра Софии, Ева…
Тонкие, покрытые веснушками губы Альберта тронула радостная улыбка, и он перелез через окно на черепичную, поросшую мхом крышу. Полупрозрачная мелодия трогала его душу, и становилось так славно, что на глаза наворачивались слезы.
Запрокинув голову, он взглянул в небо, чувствуя, как быстро и ритмично стучит сердце где-то в горле. Перистые облака, будто чудесные птицы, парили в болезненно-яркой синеве.
Наконец, по щекам скатилось несколько прозрачных капель.
– Милый, – рука Софии легла ему на плечо, и Альберт вздрогнул от неожиданности. Он, замечтавшись, не заметил, как к нему подобралась девушка. – Ты в порядке?
– Конечно. Твоя сестра играла на флейте, и я витал в облаках, – мазнув теплыми губами по прохладной щеке, Альберт сплел с Софой пальцы. В очередной раз он улыбнулся тому, насколько разными они были. Темные, смуглые руки с веснушками, покрытые мозолями – и нежная белизна фарфоровой кожи девушки-альбиноса.
– У тебя мокрые щеки, – встревоженно сказала Софиа.
– Я знаю, – спокойно отозвался тот и вновь сощурился на осеннее солнце. – Я мечтал.
Светлые глаза остановились на его лице. Софиа ждала продолжения.
– Я видел, будто мы с тобой живем в маленьком, уютном доме. У нас есть огромный лохматый пес, а в загоне пасутся белые пушистые ягнята, которым суждено подрасти. В нашем доме всегда светло, пахнет печеньем, свежим хлебом и выстиранным постельным бельем. На потолке сушатся травы, которые ты выращиваешь на подоконнике и в огороде, и иногда листья падают тебе на волосы, а я смеюсь и стряхиваю их с твоих прядей… В доме играет музыка. И нам здорово.
Последняя фраза, совсем тихая, замерла в спокойствии ноябрьского вечера.
– Как подробно, – взглянув на заснеженные горные вершины вдалеке, шепнула Софиа и крепче сжала ладонь. – Но звучит привлекательно.
Потянулось молчание, уютное и теплое, как внезапно возникшая мечта.
– Милый…
– Что?
– В нашем доме обязательно будут золотистые занавески.
Глава 4
– Мальчики, а что такого странного может быть в лесу? – Софиа лежала на полу, уткнувшись носом в пожелтевшие страницы бестиария.
Друзья что-то промычали из разных углов. Феликс – с дивана, где он лежал, закинув ноги на подлокотник и перебирая старые альбомы с изображениями лесных существ. Альберт – с кровати, покрытой слоем книг с разноцветными обложками.
Они перерыли всю библиотеку, даже заглянули к старому пастуху Мате. Тот, растроганный их визитом, разрешил обшарить все шкафы. Феликс и Альберт вразнобой кашляли от пыли и шмыгали носами, но храбро утащили сумки с книгами.
Самыми интересными были старые экземпляры, уже тысячу раз переклеенные и затертые, потому что эти томики дышали вековыми знаниями. В них красовались выцветшие иллюстрации, на которых можно было найти огромных зверей, возвышающихся над землей.
– Может быть, это бог? Тот необычный гость, о котором говорила продавщица, – Феликс поднял голову и робко улыбнулся.
Альберт, не поднимая взгляда, что-то промычал себе под нос и продолжил вчитываться.
– Феликс, ты чего, они людям никогда не показываются, – возразила Софиа. – Полубоги тоже, уже пару столетий.
Феликс пожал плечами. Иногда мечты уносили его далеко за пределы разумного, и становилось скучновато возвращаться в обычный мир. Но не сегодня, не сейчас! Им предстоит настоящее приключение – страшное, захватывающее; он то и дело думал, что серьезно разочаруется, если лавочница ошиблась.
– Может, снова сходим в ту лавку? Которая «Мед, вино и секреты», – Софиа отложила книгу и перевернулась на спину, метнув взгляд в деревянный потолок. – Вдруг эта женщина вообще имела в виду какого-то особенного человека.
– Да ну, из-за человека такую шумиху устраивать? – возмутился Альберт и, пометив красным надпись в блокноте, отложил книгу. – Глупо. Пока у нас из идей только волшебные существа – рыси шестилапые или мошу, но они никак не хозяева леса… Или что она там говорила? Из зацепок только скудное «встретьте его как подобает». Какая-то чушь, никто из полубогов или духов не любит, когда их встречают люди.
– Они любят, когда их встречает Феликс, – Софиа улыбнулась.
В дверном проеме появился Курт.
– Боги, кофе, кофе, кофе! – Альберт вскочил с кровати и подхватил поднос, на котором стояли огромные чашки с ароматным напитком. – Спасибо, Курт. Я думал, я сейчас помру, голова совсем не работает.
– Латте для Софи, горький со льдом для Альберта и капучино для Феля. Смотрю, работа полным ходом, – тонкие губы тронула полуулыбка, и он обвел взглядом всю комнату, засыпанную книгами, блокнотами, старыми рисунками и заметками предыдущих читателей. – Напомните, зачем вы это делаете?