«Летающие танки» Ильюшина. Наследники Ил-2
Шрифт:
По этим причинам для бомбометания с горизонтального полета рекомендовалось использовать прицельную систему, отработанную для Ил-2: разметку и визирные штыри на бронекапоте самолета, метки и прицельные линии на лобовом и боковых бронестеклах фонаря кабины.
Бомбометание с пикирования по методике ничем не отличалось от таковой на Ил-2 и в целом показало хорошие результаты вследствие лучшей устойчивости самолета при пикировании.
Отметим, что маслом забрызгивалось и переднее бронестекло фонаря кабины пилота, что, естественно, ухудшало условия прицеливания.
Для отработки стрелково-пушечного вооружения было выполнено в общей сложности 19 полетов, из них «9 полетов со стрельбой по наземным целям
Если к пушкам ВЯ и пулеметам ШКАС при стрельбе в воздухе каких-либо серьезных претензий у военных испытателей не было, то работой оборонительной установки ВУ-8 с пулеметом УБК и ее возможностями они остались недовольны.
Все недостатки ВУ-8 в явном виде проявились в воздушном бою с немецким истребителем Bf109G-2, который состоялся 30 апреля. За воздушного стрелка вылетал штурман-испытатель подполковник Н. П. Цветков. Атаки выполнялись со всех возможных в реальном бою направлений. При этом на маршруте полета от Чкаловской до Ногинска «мессер» успевал выполнить до 8–9 атак, находясь всегда в задней полусфере и отворачивая всякий раз в сторону с набором высоты.
Оказалось, что за время одной атаки «мессершмитта» штурман успевал только развернуть установку в сторону истребителя и выставить пулемет в необходимое положение для стрельбы по нему, а на прицеливание оставалось «такое незначительное время, что точно навести прицел с требуемой поправкой на скорость цели не удалось ни разу». С одной стороны, это обуславливалось большими угловыми скоростями цели, а с другой – значительными усилиями для удерживания пулемета при прицеливании и стрельбе. Дело в том, что для выполнения грубой наводки на цель штурману приходилось одной рукой (правой) удерживать пулемет, а другой рукой (левой) – фиксировать стопор каретки установки и одновременно «доворачивать пулеметную установку на цель». После окончания грубой наводки штурман переносил левую руку на пулемет для точного прицеливания, но положение цели за это время менялось настолько, что она оказывалась за пределами углового сектора точной наводки пулемета. Требовалось вновь перемещать саму установку и выполнять точную наводку пулеметом и т. д. То есть «одной рукой довести пулемет и прицелиться невозможно».
Положение усугублялось еще и тем обстоятельством, что при работе с пулеметом имело место «много мелких трудноуловимых препятствий, затруднявших маневр пулеметом и установкой».
Как следует из донесения Цветкова, производить прицеливание при стрельбе вверх было крайне неудобно, так как «приходится опускаться на корточки, и получается очень напряженное, неустойчивое положение». При поворотах установки на левый борт очень трудно использовать доводочные углы пулемета, требовалось менять положение туловища относительно оружия, а поскольку прицел располагался слева от пулемета, то для прицеливания нужно было втиснуться между пулеметом и установкой. К тому же сильно мешал установленный в кабине штурмана фотоаппарат АЩАФА-2. Положение стрелка было недостаточно устойчивым – во время прицеливания и стрельбы все время приходилось подыскивать место, куда бы поставить ноги. Отсюда потеря времени на прицеливание. Практически получалось так, что обеспечить прицельный огонь с левого борта было нельзя.
Оборонительная установка ВУ-9 с пушкой УБ-20 (вверху) и диаграмма углов обстрела из пушки в задней полусфере (внизу).
Стрельба
Ведение прицельного огня на виражах оказалось невозможным, так как пулемет прижимает вниз, а «приподнять и удержать его не хватает силы», не говоря уже о том, чтобы одновременно с этим еще и поворачивать установку в сторону цели. Во время воздушного боя на виражах истребитель легко держался в хвосте и на первом же вираже заходил строго в хвост на дистанцию открытия действительного огня 100–150 м.
По мнению подполковника Цветкова, маневренность ВУ-8 и пулемета в целом явно недостаточная для эффективного отражения атак истребителей, «в лучшем случае она может позволить сделать одну прицельную очередь, и то с недостаточной точностью прицеливания». Одновременно отмечалось, что сама установка ВУ-8 заметно лучше, чем блистерная установка БЛУБ на Су-6, и несколько лучше, чем ВУБ-3 на Ил-2.
Справедливости ради следует отметить, что при всех атаках со стороны задней полусферы летчик по команде штурмана энергичным маневром успевал доворачивать самолет таким образом, чтобы штурман мог держать противника в секторе обстрела. Это до некоторой степени компенсировало ограниченность углов обстрела установки, однако не обеспечивало ведение прицельной стрельбы.
При отражении атак истребителя со стороны солнца выявилась еще одна интересная особенность ВУ-8 – плексиглас козырька установки слепил штурмана еще больше, чем солнце, вследствие чего прицеливаться было невозможно.
Кроме этого, переговорное устройство штурмана и летчика работало неудовлетворительно: «… сильный треск и шум не давали разговаривать, переключатель абонентской коробки во время боя несколько раз самопроизвольно переключался в положение РС или РК, что нарушало связь с летчиком».
Серьезными недостатками ВУ-8 считались небольшая емкость магазина пулемета УБК и большое время его смены. Полсотни патронов в магазине оказалось недостаточно для отражения даже одной атаки истребителя. В то же время на его замену уходило около одной минуты, что было совершенно неприемлемым для реальных условий боя. В отчете указывалось, что за счет некоторых конструктивных улучшений можно сократить время смены магазина до 45–50 секунд, но все равно оно оставалось большим.
«По сравнению с ранее принятыми подобными установками преимуществ не имеет, за исключением того, что защищает стрелка от задувания», – констатировал подполковник Цветков после проведенного им воздушного боя с немецким истребителем.
В выводах отчета предлагалось увеличить углы обстрела вверх и по горизонту и емкость магазина, хотя бы до 75 патронов, а также «отработать механизм, компенсирующий вес пулемета и магазина».
Предъявлялись претензии и к спецоборудованию самолета. В частности, отмечалась плохая конструктивная проработка экранировки системы зажигания мотора, вследствие чего «уровень помех радиоприема вырастает до недопустимых величин». Схема коммутации средств радио- и внутрисамолетной связи не учитывала особенности работы экипажа на данном самолете – «летчик и штурман совмещают лишние функции».
Несмотря на столь обширный перечень дефектов и недостатков Ил-АМ-42, в заключении акта по испытаниям самолет был рекомендован к запуску в серийное производство в вариантах штурмовика-бомбардировщика и разведчика-корректировщика.
С целью выявления боевых качеств Ил-АМ-42 предлагалось «выпустить войсковую серию этих самолетов». Причем когда акт подписывал начальник НИИ ВВС генерал-лейтенант П. А. Лосюков, то он собственноручно дописал к этому пункту документа: «…даже с 50 час. ресурсом АМ-42 (если не успеют моторы со 100 час. ресурсом)».