Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
с пышными речами. А алиоры! Я прежде их никогда не видела. Сперва я их боялась, но
эта Крессида – рядом с ней мне хорошо, словно с собственной матерью, с первой минуты,
как она со мной заговорила.
– Все алиоры такие, – заверил Кент, входя в комнату. – Рядом с ними чувствуешь, что
тебя любят.
Я заметила, что он встретился глазами с Элисандрой, не успев даже закрыть за собой
дверь, и между ними словно пробежала искра взаимопонимания.
–
Элисандра натянуто улыбнулась:
– Ничего, просто посиди и поговори со мной, пока мы с Дарией разбираем вещи.
– Ты точно хочешь, чтобы мы остались? – спросил Кент. – Я могу уйти, чтобы дать тебе
время обустроиться. И Кори с собой утащу, если тебе нужно побыть одной.
– Нет, останьтесь оба. Расскажите, что у вас нового. Я так соскучилась по вам обоим.
Кент опустил свое длинное туловище на один из хрупких стульев Элисандры, а я,
скрестив ноги, уселась на мягком покрывале.
– Как я тебе уже говорил, большой летний бал состоится в следующем месяце, –
сообщил Кент. – Мы получили согласие приехать из всех восьми провинций, кроме
Килейна.
Элисандра, стоя над раскрытым сундуком, доставала из него белье и аккуратно его
складывала.
– Кроме Килейна, – повторила она спокойным голосом. – Неожиданно.
– Именно это сказал и мой отец. Он все же думает, что Ломан еще может прислать
вместе себя Джоффа. Что само по себе оскорбительно.
– А Брайан знает?
– О, да. Он рассмеялся. Заявил: «У Ломана в любом случае нет красивых дочерей, так с
чего мне желать, чтобы он приезжал?».
Меня удивила подобная беспечность, но Элисандра, казалось, осталась равнодушной.
– Это, должно быть, очень обрадовало твоего отца.
– Как сказать, – сухо заметил Кент.– Однако все остальные обещались пожаловать.
Полагаю, интригам не будет конца.
– А что регент? Ему по-прежнему нездоровится?
76
77
– Нет, лихорадка прошла через пару дней после вашего отъезда. На следующий день он
был слаб, но потом обрел прежнюю силу. Ты же знаешь моего отца.
– А Тиаца? – спросила Элисандра. – Как она?
Вопрос заставил меня нахмуриться, потому что имя, похоже, принадлежало
простолюдинке. Я была уверена, что незнакома ни с одной придворной дамой с таким
именем.
– По мнению Гизельды, возможно, через месяц, – немного загадочно ответил Кент. У
меня возникло чувство, что они намеренно говорили туманно – дабы мы с Дарией ничего
не поняли.
– Это не рано?
– Гизельда ожидает сложностей.
– Мне
отнесла его к шкафу и начала раскладывать. – Твой отец знает?
– О, да. И это радует его даже больше, чем все остальное.
– А Брайан?
Кент развел руками.
– Должно быть, знает. Но ведет себя так, словно это его не беспокоит.
– Думаю, так и есть.
Кент смотрел на нее. Несмотря на его, казалось, совершенно расслабленную позу на
стуле, у меня возникло впечатление, будто он напряжен, неуверен и взволнован чем-то, о
чем не решается сказать. Я вдруг впервые в жизни осознала: «Да он ее любит!».
Поднимись он, подойди и заключи Элисандру в объятия – это не столь явно раскрыло бы
его чувства.
– А ты? – тихо спросил он. – Тебя это беспокоит?
Элисандра подошла и села подле меня на кровати. Мы сидели, не касаясь друг друга,
однако на минуту показалось, что ей хочется прислониться, положить голову мне на
плечо... Так явно ощущалась ее нужда в утешении.
– Возможно, легче было бы, если бы беспокоило, – тихо призналась она.– Ну не
странно ли это? Естественнее было бы вообразить совершенно обратное.
Потянувшись к Элисандре, я обхватила ее лицо ладонями и повернула к себе:
– Если тебе нужно что-то обсудить с Кентом, мы с Дарией можем выйти, – предложила
я. – Если нет, то позволь мне остаться, чтобы ты рассказала о поездке в Трегонию. К тому
же я думаю, что сегодня тебе лучше не спускаться к ужину и поесть у себя. Вид у тебя
уставший и печальный, и мы не должны мешать, если ты хочешь немного побыть в
одиночестве.
На мгновение Элисандра так удивилась, что ее обычная маска невозмутимости
сменилась изумлением. Ей непривычно было слышать, чтобы младшая сестра
разговаривала таким непреложным тоном. Затем Элисандра рассмеялась и обняла меня. И
снова показалось, что она словно вытягивает из меня силы, и я от всей души пожелала
своей выносливости переместиться из моего тела в ее.
– О, Кори, ты совсем выросла, – пробормотала она, уткнувшись мне в волосы. – Больше
никакого секретничанья с Кентом. И не смей никуда уходить. Я так по тебе соскучилась.
После этого Кент довольно скоро нас покинул. Перед уходом он быстро обнял
Элисандру и взъерошил мне волосы. Я бросила на него сердитый взгляд, а Элисандра
рассмеялась. Неудивительно, что именно ее он любил.
Сама эта идея, впрочем, была очень странной, и мне требовалось время, чтобы к ней