Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
Мне начало казаться, что Брайан несколько более сумасброден, чем я до сих пор
считала.
После ужина, за которым я съедала столько сытных блюд, сколько могла, наверстывая
упущенное за намного более скромным столом бабушки, я возвращалась в свою комнату,
чтобы несколько часов поспать. В обе эти ночи, как и в большинство ночей тем летом, я
просыпалась, стоило часам пробить два.
Зимой бабушка учила нас с Милеттой кое-чему из темной магии:
которые полагалось исключительно в полночь, и растениям, срезать которые можно было
только в новолуние. Так у нас появилась привычка поздно вставать и рано ложиться,
чтобы вновь проснуться среди ночи и поупражняться в своих новых умениях. Оказалось
непросто сразу приучить свой организм к привычному для остальных распорядку.
Впрочем, я обнаружила, что мне нравится бродить ночами по темному, но отнюдь не
безмолвному замку.
В самих коридорах никогда не бывало полной тишины, даже в столь поздний час. В
первую ночь я украдкой пробиралась мимо комнат постоянных обитателей замка и гостей.
За одной-двумя дверями мне слышался то тихий шепот разговора, то раскаты смеха, то
едва уловимый плач. Иногда из-под двери пробивалась полоска света, хотя из комнаты не
доносилось ни звука: там, как я думала, кто-то читал допоздна, писал невеселое письмо
или отгонял приведения или воспоминания при помощи зажженной свечи.
Я поднималась наверх к комнатам слуг, где царила мертвая тишина. Эти тяжело
работающие люди не тратили по ночам времени на пустые разговоры и суеверия,
предпочитая использовать для сна каждую имевшуюся на то минуту. Еще один пролет, на
70
71
самый верхний этаж замка, к занавешенному дверному проему, за которым обитали
алиоры. Здесь не было двери, которая преградила бы мне путь, однако я не входила
внутрь. Стоя снаружи, я прислушивалась к странному свисту и шипению, которые
издавали спящие алиоры. Их голоса были тонкими, безнадежными и беззащитными, а я
представляла их столь громкими и пронзительными, что они могли бы донестись до их
близких в Алоре. Чем дольше я стояла, слушая эти странные, скорбные звуки, тем сильнее
становилась охватывавшая меня грусть. Остановив взгляд на золотом ключе, висевшем за
дверью, я думала о Джексоне, который охотился сейчас у реки Файлин, и мне становилось
так холодно, как не бывало с самого зимнего солнцестояния.
Терпеть это долго не было сил. Я поспешила вниз по лестницам и через парадный вход
вышла в теплую летнюю ночь. У дверей стояли гвардейцы, которые хоть и удивились, что
та, что приравнивается
препятствовать. Уважительно отсалютовав, коротко поднеся кулак ко лбу, они проводили
меня взглядом. Мои туфли издавали странные клацающие звуки, стуча по брусчатке двора,
как ни старалась я ступать потише. Казалось, это моя собственная тень вдруг обрела тело
и следовала за хозяйкой по пятам. Я решила, что, если мне когда-нибудь еще доведется
бродить среди ночи, надену для этого тапочки.
Я остановилась у большого фонтана, вода в котором продолжала пениться еще долго
после того, как все отходили ко сну. Взобравшись на парапет, я развела руки в стороны для
равновесия, а затем неуверенно сделала полный круг по всему периметру. Ребенком я
часто проделывала этот трюк, однако повторять его казалось не слишком приличным с тех
пор, как мне исполнилось пятнадцать. Удивительно, каким счастьем наполнила меня эта
прогулка вокруг фонтана, ощущение водяных брызг на лице и удержание равновесия на
покатых камнях. Тихо рассмеявшись, я завершила круг и спрыгнула вниз.
Несколько быстрых шагов привели меня к большим воротам, что охраняли вход в
замок. Здесь на посту стояло четверо мужчин, чья негромкая беседа смолкла, стоило им
заслышать мое приближающееся цокание. Все они немедленно обратились в слух,
положив руку на оружие и прикидывая в уме, какого рода угрозу я могу представлять. Мне
это понравилось: я почувствовала, что могу спокойно спать по ночам, зная, что гвардейцы
готовы защитить от любой опасности, и неважно, исходит она изнутри или снаружи.
Впрочем, по меньшей мере двое из них узнали меня сразу же, как и я их: это были
пареньки, с которыми сегодня днем я разговаривала на оружейном дворе.
– Длинный у вас выдался день, – заметила я после минутной заминки. – Вам утром
можно будет поспать подольше или придется встать на рассвете и вернуться к
тренировкам?
Тот, что пониже, улыбнулся. У него были вьющиеся каштановые волосы и широкая
улыбка. Он скорее всего в Оберне недавно.
– Можно поспать,– ответил он. – Клуат считает, что это лучшая часть ночного караула.
Он вообще ленивый, ненавидит вставать с восходом солнца.
Я бросила взгляд на его угрюмого приятеля:
– Полагаю, это Клуат?
Коротышка кивнул:
– Ага, Клуат, я – Шорро, а это Клем и Эстис.
Клем и Эстис, пара похожих молодых людей, на вид были достаточно крупными и