Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
и криков, ее дыхание казалось нормальным и незатрудненным; я не волновалась о
побочном действии корня крепня.
– Могу немного оставить на случай, если боль вернется, – предложила я Гизельде,
собирая свою сумку.
Старая женщина покачала головой.
– У меня есть менее опасные снадобья, чтобы успокоить ее, если потребуется. Впрочем,
спасибо за помощь. Не знаю, как долго мы бы еще выдержали ее крики.
– Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь...
–
сказала Гизельда.
Я улыбнулась и закончила:
– ... просто дай знать.
Наконец я выбралась из душной комнаты, но даже тихие коридоры не казались мне
достаточно просторными и чистыми. Я помчалась вниз по лестнице и наружу, в
бесконечную свежесть ночи. Звезды уже гасли, но, скорее всего, оставался еще час-другой,
пока солнце не поднимется над горизонтом. Я устала, но была слишком напряжена, чтобы
спать. Я чувствовала себя разгоряченной и грязной, старой и больной.
С жаром и грязью можно было что-то сделать. Я направилась прямиком к большому,
постоянно журчащему фонтану и остановилась, только чтобы снять обувь и положить
сумку. Я перемахнула через край прямо в холодную пузырящуюся воду, опустилась на
колени, затем лицом вниз, под воду. Интересно, смогу ли я вечно лежать здесь, на волнах,
как водная нимфа, неотличимая от брызг фонтана, тихая, спокойная, безмятежная.
Я вынырнула с шумом, хватая воздух и разбрызгивая воду вокруг, затем опять нырнула.
Ночной воздух был таким теплым, что даже прохладная вода не могла остудить мою кожу.
Хотелось бы иметь мыло и щетку, чтобы вымыться с толком, соскрести кожу и обнажить
кости. Большую часть кровавой работы сделала Гизельда; не могу понять, почему я
чувствую себя такой нечистой.
Еще дважды я выныривала, глотала воздух и снова погружалась. Фонтан был таким
большим, что даже его изгибы не мешали растянуться на воде; я могла лежать в нем,
вытянувшись во весь рост. Мои волосы качались на волнах надо мной, завиваясь и
переплетаясь, следуя своей собственной воле; блуза и юбки пузырились там, где в их
складках застрял воздух. Если бы я могла нырнуть на дно фонтана и найти что-то, чтобы
удержаться – может, водосточную трубу или железное кольцо, влитое в камень, – я бы
смогла вечно оставаться под водой, невидимая и безмятежная...
В следующий раз, когда я всплыла, рядом с фонтаном, наблюдая за мной, стоял Кент.
Я взвизгнула и неуклюже завалилась назад, подняв брызги, но потом постаралась
вернуть равновесие и чувство собственного достоинства. Кент был
свете утра не выглядел удивленным.
– Я видел, как ты уже дважды всплывала, так что знал, что не утонула, – сказал он
мрачно, – но в этот раз начал уже думать, а не собираешься ли попробовать.
Выжимая мокрые волосы, я спросила:
– Что ты здесь делаешь?
109
110
Он вскинул брови и вежливо заметил:
– Мне кажется, это вопрос гораздо уместнее задать тебе.
– Я часто брожу по замку ночью, – смутилась я.
– Так я слышал.
– Кто тебе это сказал?
– Слуги. Стражники. Люди, которые тебя видели, – Кент пожал плечами. – Это
объясняет твое отсутствие по утрам, хотя ничто, насколько я знаю, не объясняет твои
ночные блуждания.
Теперь была моя очередь пожимать плечами:
– За последнюю зиму в деревне я привыкла к такому распорядку. И узнала, что
некоторые очень интересные события происходят, когда все остальные спят.
– Одно время я думал, что ты ускользаешь на свидания в лунном свете с неподходящим
поклонником, – продолжил он спокойно.
Мне это не понравилось.
– И кто бы мог быть этим счастливчиком?
– Но раз у тебя такое плохое мнение о мужчинах... – слегка улыбнулся Кент.
– В эти дни еще хуже, чем в другие.
Он протянул руку, словно чтобы помочь мне выбраться из воды. Я замешкалась, и он ее
опустил.
– И почему же?
Я двинулась вперед, и он опять протянул руку. Осторожно держась за нее, я выбралась
из воды со всей возможной грацией, которую смогла изобразить. Вышло не очень,
учитывая, что мокрая одежда тащила меня назад. Стоило выйти из воды, как блуза и юбки
прилипли к коже. Меня вдруг смутило то, как явственно стало видно мое тело.
– Холодно? – неожиданно спросил Кент, отпустив мою руку, как только я ступила на
сухую землю.
– А... нет, – ответила я, но он все равно снял куртку.
Она была простой, поношенной и слегка ему маловатой; чем-то похожей на
истрепанное серое платье, которое я обычно носила, живя у бабушки. Я была благодарна,
что он накинул ее мне на плечи. Это был добрый жест.
– Спасибо.
Он взял меня за руку и медленно и уверенно повел вокруг фонтана.
– Почему в эти дни ты ненавидишь мужчин сильней, чем обычно? – спросил Кент.
Я тихо вздохнула.
– Я только что случайно присутствовала при рождении сына одной из служанок, Тиацы,
от Брайана. Думаю, ты знаешь, о чем речь?
Он внимательно посмотрел на меня в темноте.