Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
другим – жалобы на отдавленную ногу были забыты, – но больше не видела ее с
Брайаном. И вновь меня мучали вопросы, но не у кого было спросить ответов.
Глава 10
После летнего бала дни тянулись однообразно и уныло. Гости вскоре покинули замок, а
оставшиеся казались мне скучным кружком старых знакомых. Я вернулась к прежним
привычкам и возобновила дружбу с ночной стражей. Клуат (со слов Шорро) украл
поцелуй с губ своей юной застенчивой
не отказалась встретиться на следующий день. Этот знак ее расположения вскружил
стражнику голову.
Несколько раз за это время мне выпадала возможность отправиться верхом на прогулку
вместе с Родериком. После того нервного, но интересного разговора мы стали чувствовали
104
105
себя друг с другом на удивление по-товарищески. Он рассказывал о местах, в которых
вырос, а я – о бабушке и Милетте. Над моим описанием соперницы он от души посмеялся.
– Вряд ли она такая подлая, как ты изображаешь, – сказал он. – Скорее всего, у нее дома
семеро по лавкам – никакой надежды даже на короткий отдых, что уж говорить о
приданом, способном привлечь сельского паренька. Вот и приходится самой зарабатывать.
Травознание отлично для этого подходит.
– Травознание? – повторила я.
– Знание трав. Так оно зовется в Веледоре.
– Что ж, я все равно ее ненавижу, – упрямо заявила я.
– Ненавидь сколько хочешь, но не будь к ней несправедлива. Она просто старается
найти свой путь в этой жизни, – улыбнулся Родерик.
В глубине души я знала, что он прав, но никогда бы не призналась в этом вслух и
потому вскоре сменила тему. В следующий раз на прогулку вместе с нами отправилась
Элисандра, так что Родерик ехал позади и едва ли произнес хоть слово. Впрочем, его
присутствие успокаивало, и я радовалась нашей непринужденной дружбе.
Другие мои вылазки оказались не столь приятны. Однажды ночью, стоя у открытой
двери в комнату алиор, я услышала, как тихий дружеский напев резко оборвался чередой
безнадежных горьких всхлипов. Я бы прошла через занавешенный дверной проем, вот
только стало ясно, что другие – более способные дать утешение – уже были рядом со
страдалицей, успокаивая и обнадеживая. Конечно, я не знала наверняка, но все же решила,
что плакала юная девушка, привезенная Джексоном. Сознавать это было невыносимо.
На следующий день, когда Крессида пришла помочь мне принять ванну, я спросила ее
об этом.
– Та новая алиора, – постаралась я упомянуть как бы мимоходом. – Что с ней будет?
Она все еще в замке?
Крессида высыпала в ванну ароматические
теплая ли вода. Встав на колени у ванны, вся тонкие руки и согнутые ноги, она выглядела
как куст, склонившийся над руслом реки, тонкий, неземной и неподвижный.
– Да, и останется еще на какое-то время, – мягкий, заботливый голос Крессиды не
выражал чувств. – Она слишком молода, чтобы прислуживать в поместье одной.
– Кто-то захотел ее купить?
– О да. Ваш дядя Джексон получил дюжину предложений. Но Эндрю убедил его, что
надо подождать.
– Сколько?
Крессида бросила новую горсть кристалликов в воду и теперь, казалось, внимательно
следила за тем, как они растворяются.
– Дольше, чем думает Джексон, – вздохнула она.
Я почувствовала, как мое сердце протестующе сжалось.
– Но с ней... я имею в виду, потом... со временем... с ней ведь будет все хорошо?
Крессида повернула голову и посмотрела на меня. Глубокая печаль лежала на ее лице.
Во взгляде я ощутила вечность тоски, века отчаяния.
– Ее оторвали от семьи, от привычной жизни и продадут в рабство, – тихим голосом
произнесла алиора. – Представь себя на ее месте и ответь на свой вопрос.
Я вздрогнула, словно от удара, и ощутила, как кровь в моих жилах застыла, а сердце
почти перестало биться. Не то чтобы я не думала об этом раньше. Просто Крессида,
Эндрю и другие не выглядели настолько отчаявшимися в своем заключении.
– Но я... – прошептала я и покачала головой. – Я...
Она кивнула и снова обратила взгляд к ванной:
– Я знаю. И не то чтобы ты сама была свободна.
«Свободнее, чем многие другие», – подумала я и скользнула в горячую воду.
105
106
– У меня найдутся кое-какие травки, которые могут ей помочь, – предложила я
Крессиде, пока она намыливала мне волосы. – Немного маренника и успокойника. Они
облегчат ее боль. Если ты думаешь, что это удобно.
– Маренника? Да, мы часто используем его в Алоре, – ответила она. – А вот с
успокойником я не знакома.
– Он хорошо помогает, – пробормотала я, завороженная ощущением ее пальцев в своих
волосах. – Я занесу немного.
– Спасибо.
Ее руки были так осторожны, так нежны. Как она может сопротивляться желанию
толкнуть меня под воду и держать там, пока я не задохнусь? Я знала, что меня защищал не
страх Крессиды перед наказанием; в ней просто не было жестокости. Ни в ком из алиор не
было. Глубина их горя была под стать их способности к бесконечной любви. Если бы мне