Летопись Третьего мира. Ч.3 Белое Критши

Версон Мария

Началось активное перешептывание, на что магистр только усмехнулся: детишки, они так боятся ошибаться.

Дримен кашлянул, снова стало тихо, и сказал:

– Носитель духа феникса должен обладать сопротивлением к огню. Абсолютным.
– Последнее слово он произнёс с нажимом.
– Вы не задумывались, как такое могло случиться, что феникса сожгли?

Снова перешептывания.

– К несчастью, у нас есть всего один пример живого феникса, так что мы будем теребить его историю. Монтерцы, да будет вам всем известно, дают клятву, что они никогда и не при каких условиях не лишат человека жизни. Но они работают с нежитью и порой чувствуют её по запаху, им-то трудно ошибиться с целью: негатив тяжело спутать с какой-либо другой энергией. Это вам не демонов ловить...
– Он понял, что сейчас может поднять очень болезненную тему для всех магов, а потому

незамедлительно вернулся к разговору о брате.
– Так... Да! Во-Сен Ветру был приговорен к сожжению за неудачную попытку жертвоприношения. Представили, да? Монтерец... и жертвоприношение! Я к чему вообще веду... Вы же понимаете, что сильнейший в истории монах - не тот человек, который не сможет выбраться из-под замка, какой бы прочной ни была дверь. Однако он прекрасно понимал, что чтобы сбежать, ему придется пролить кровь инквизиторов и возможно стражей, а для монаха одна только мысль об этом - табу. И к чему мы приходим? Что ему или гореть на костре, или быть убитым при попытке бегства, поскольку он абсолютно не способен поднять руку на живое существо. А это о чем говорит?

– Что он морально подготовил себя к смерти.
– Судя по басовости голоса, это был кто-то со старшего потока.

– Именно! Дух не зря томится в сосуде, ведь сосуд - ни что иное, чем душа. Духи способны чувствовать состояние своего носителя, а задача конкретного духа, феникса, - вернуть его к жизни. И вот я пришел к выводу, что не костер лишил жизни Во-Сена, а феникс, вырвавшийся из его груди.

– И тот весь город укутал пламенем... Неужели все фениксы так умирают?

– В первый раз - может быть, но в целом - надеюсь нет. Цикл! Что, в таком случае, должно произойти, чтобы феникс вернул к жизни своего носителя?

– Он должен вернуться в сосуд, из которого выбрался!
– Крикнул Эрл, хотя его и так было прекрасно слышно.

– В точку. Я думаю, и это исключительно мое мнение, что дух феникса каким-то образом привязывает душу человека к какому-то месту, чтобы потом туда вернуться, или же не дает сосуду распасться и войти в оборот энергии природы, чтобы, опять-таки, туда вернуться. Рассмотрение этого вопроса зависит исключительно от веры, потому как до сих пор не известно, что именно происходит с человеческим сосудом после физической смерти оболочки. Что касается цикла, мы, конечно, не проверяли, как скоро феникс вернётся к телу во второй раз и вернется ли вообще. Как, я думаю, вы уже поняли, с учетом возможности возражения, фениксы становятся бессмертными. А бессмертие как-то не укладывается в теорию гармонии мира, уже давно одобренную и проверенную. Итак... Я ответил на поставленный вопрос?

– А Во-Сен Ветру способен использовать пламя феникса как, ну как...

– Как боевую магию?
– Дримен улыбнулся, ожидая этого вопроса.
– Да, способен, однако он всеми силами старается избегать этого.
– Он окинул взглядом зал и прочел в лицах вопрос "почему?".
– Магия огня феникса... Оговорюсь, что практически всё, что я сейчас говорю, не более чем теории и догадки. Только...Феникс - одно из живых воплощений стихии огня. Чистый природный элементаль. Сила этого духа в корне отличается от силы, например, духа магистра Амеверо. Если я всё правильно помню, то Стижиан способен черпать чистое пламя напрямую из сосуда. Он не оформляет и не направляет его, как это делаем мы, маги, этот огонь является частью его, и он в нём уже есть. На то, чтобы научиться ограничивать и направлять подобную силу, даже у прирожденного талантливого мага ушли бы десятилетия. А Во-Сен Ветру, не будем забывать, - монах. И феникс проснулся в нем лишь тогда, в Ринеле.

– А разве не при рождении? Нет?!
– Эрл аж подпрыгнул.
– Почему?

– А разве это не очевидно?
– Сказал ему кто-то другой.

– Он ведь по-прежнему истребляет нежить, да?
– Это был девчачий голос.

Дримен кивнул.

– Но ведь стихийная магия неспособна рассеивать негатив, как Ветру удается?..

– Я уже говорил, что он всеми силами старается избегать энергии феникса. Стижиан - первый и единственный, на данный момент, человек, в котором находятся одновременно два духа. Он научился отличать энергию феникса от энергии сияния, и использует всегда лишь одну.

Магистр приоткрыл было рот, желая добавить что-то ещё, но вдруг начал копаться в своих же ещё не высказанных словах.

– Кому-нибудь из вас уже читали короткий курс лекций об избирательности духов?

Из зала послышалось редкое "да".

– Это очень мутный курс, с кучей

непонятных формулировок и выражений. Чтобы закрыть вопрос о силе Стижи..

– Он назвал его Стижи?
– Зашептал кто-то.

– Позвольте вам напомнить о том, почему далеко не все из рождающихся людей становятся магами, или же монахами. Сосуд, я буду выражаться крайне упрощенно и понятно, представляет собой банку. Представили, да? Хорошо. Всегда было принято считать, что с момента рождения до момента кончины размер и объем этой банки никак не изменяется, однако мы, я говорю о ныне действующем совете магистров, придерживаемся другого мнения. Мы предпочитаем рассматривать эту банку, этот сосуд души, как таланты, коими не один из людей не обделен. Почему так? Потому что талант надо развивать. Если человека природа наградила красиво играть на скрипке, он едва ли станет хорошим дровосеком, и он никогда не станет маэстро, если не будет заниматься. Один...
– Дримен осекся.
– Небезызвестный нам медиум, незадолго до своей кончины, толи от безделья, толи из-за любопытства исследовал сосуды простых людей. И знаете к чему он пришел? Что носителей духов рождается куда больше, чем мы думаем. Ярким примером этого наблюдения была инквизиция. Все, и я подчеркиваю это, все инквизиторы являются носителями духа сияния, но скольких инквизиторов, а их ведь десятки тысяч, можно сравнить с полноценным монахом? Единицы. Когда он рассказал об этом, мне в голову пришла идея, что сосуд меняется в зависимости от, так сказать, духовного и интеллектуального развития. Сосуд есть душа, душа повязана с разумом, разум с телом. Если развивать последние два звена этой короткой цепи, то сосуд души станет меняться, увеличиваться.

– Прям мотивация к обучению!
– Крикнул кто-то.

– Именно!
– Дримен хлопнул в ладоши.
– Сосуд, господа будущие маги, есть ничто иное, нежели вместилище духа. При рождении, дух избирательно привязывается к тому или иному сосуду. Задумывались, почему практически у всех магов сила просыпается лет в восемь-десять? Это всё развитие. Каждому духу нужен определенный размер сосуда. Есть некая точка минимума, необходимая духу для внедрения. С этим минимумом мы рождаемся и обретаем силу. Со временем, наш сосуд растет, становится способен вырабатывать все больше и больше энергии, и тогда-то в нас и просыпается сила наших духов.

– А сколько вам было лет, когда в вас проснулся дух?
– Это была одна из милых девчонок на переднем ряду.

– Я являюсь стихийным магом с самого рождения.
– Он спокойно ответил, и тут же решил увести разговор подальше от собственной персоны.
– Изложенная мною только что теория отвечает на вопрос, почему монтерцы, при их малочисленности, так сильны. Это комплексное развитие. Широкий кругозор. Физические тренировки. Ведь энергию сияния можно применять и как простую магию, но они пошли дальше. Корень современной проблемы обучения магов я вижу именно в соотношения числа учеников к числу преподавателей. Групповые занятия - это не плохо, однако когда на одного магистра приходится пятьдесят, а то, бывает, и сто учеников, трудно ожидать что все вы станете звездами в небе.
– Он прикусил нижнюю губу и поднял глаза к потолку.
– Надо будет в следующем году пригласить к нам пару-тройку монахов, чтобы они занимались вашими физическими тренировками. Так... что-то я отошел от темы. Сила феникса! Итак. Полагаю, раз вопрос про Стижиана вообще был задан, то вы все знаете, что он - сильнейший в истории монах. Верно?

Зал гулом выразил согласие.

– Дух, подобно газу, занимает все отведенное ему пространство. Это понятно? Так вот в нем этих духов два. Как они делят между собой его сосуд - мне страшно представить. Два с половиной года назад, во время событий в Таэтэле, Стижиану было необходимо выделить максимальное количество энергии сияния. Он выложился более чем полностью. По рассказу очевидца...

Ора, возившаяся в тот момент в королевской библиотеке, громко чихнула.

– Когда он высвободил неимоверных объемов сгусток сияния,.. освободился феникс.

Вся аудитория громко ахнула.

– Нет, освободился, пожалуй, не то слово. Он занял всё освободившееся пространство в сосуде. Это было...
– Дримен не мог подобрать слово, чтобы охарактеризовать тот поток эмоций монахини.
– Потрясающе. Это было изумрудное пламя...

– Изумрудное?!
– Воскликнул Эрл, но магистр его проигнорировал.

– ...выраженное в форме птицы. Не то чтобы огромной, но изумрудной пиццы. С крыльями и мордой. Мне говорили, что удалось даже рассмотреть клюв. А теперь, внимание, вопрос!