Летучий корабль
Шрифт:
«А твои родители?» Она только улыбнулась. «А что родители, Гарри? Если бы они узнали, что случилось с Роном и с тобой, они стали бы настаивать на том, чтобы я бросила магический мир, жила с ними, поступила в обычный маггловкий университет. Выучилась, забыла бы все это, как кошмарный сон». Может быть, так было бы лучше? «Лучше?» — она смотрит на меня, как на неразумного малыша, сказавшего очередную глупость и явно ждущего похвалы. — «А Рон? А ты? Довилль же сказал, что они ждут от меня дальнейшего сотрудничества. Им же не просто так нужен был мой развод с Роном. Нужна я в Министерстве. И потом, знаешь…», — она делает паузу, глубоко затягивается и стряхивает в пепельницу рыхлый серый столбик со своей сигареты, — «тот мир, в котором я живу с одиннадцати лет, как, впрочем, и ты, он ничем не хуже и не лучше того, откуда мы с тобой родом. Но…не знаю, поймешь ты или нет…тут я сама по себе. Пусть мне не на кого опереться. Но тут я решаю сама. Я то, что я есть, а не то, чего от меня хотят мама или папа, дедушка-профессор,
На улице дождь, он мерно барабанит по подоконнику, иногда внезапно налетевший порыв ветра бросает горсть воды в закрытые окна. Темно и внутри, и снаружи, только темные змейки воды сбегают по стеклу, прочерчивая ломаные линии. В чужой спальне холодно, надо было бы вечером протопить камин, но нам было вовсе не до того, чтобы устраивать мой быт. Он как-нибудь наладится, сам собой, это, в общем-то, не так уж важно. На мне чужая пижама, я зябко кутаюсь в тонкий истершийся плед. Чужой дом, чужой мир, место, где меня вновь никто не ждет... Странно, но в такую погоду я часто думаю о том, чего мне всегда недоставало. То, чего у меня не было в детстве. Дома, в котором горит камин, в который ты возвращаешься, мокрый и продрогший, дома, где тебя любят, просто так, потому что это ты пришел такой вот нелепый, в мокрой куртке и грязных ботинках, из школы или с работы, заляпал всю прихожую. А тебе все равно рады, потому что ты — это ты, ну, то есть я — это я… Хотя почему же? И такое было. Когда я жил с Джинни. Но потом оказалось, что картинка ненастоящая.
Почему ИХ человеком в Министерстве стала Гермиона? Опять ерунда, она не их человек в Министерстве, она девочка на побегушках у того, кто действительно работает на них. Теперь вот и я пополнил ряды их воинства. Почему она и я? В ту ночь ответ дается мне легко: мы неплохие игроки, которыми в случае чего не так жалко пожертвовать. Я понимаю это, когда она, наконец, рассказывает мне о том, чего ожидают от нас господа капитаны и их люди в Англии, которых, удивительное дело, оказывается не так уж и мало. Может быть, поначалу они и не совсем понимали, для чего им может пригодиться Гермиона. Просто у нее, как и у меня, никогда не было выбора, а значит, и потребовать от нее можно было все, что угодно. А вот когда их план начал обретать плоть, обрастая массой подробностей, и игра вступила в свою финальную фазу, тут уж все пешки встали по своим местам, готовые двинуться вперед по мановению руки полководца. И теперь, судя по всему, сигнал к выступлению отдан. Они планируют захват Министерства, причем, похоже, в ближайшее время, а именно тогда, когда мы «управимся». Спрашивается, с чем? Все просто — нетрудно захватить крепость, когда изнутри предатели откроют тебе ворота.
Дуглас Лоуди, изыскивая возможности для проникновения банды в Министерство, случайно натолкнулся на старинные, сохранившиеся еще с прошлого или позапрошлого века, планы здания, и обнаружил весьма интересный факт: при его постройке для каких-то неведомых целей были устроены ходы, ведущие с самых нижних этажей гигантского строения в маггловскую часть города. Может быть, они опасались, что произойдет что-то, что сделает перемещение через камины невозможным. В общем-то, в устройстве подобных ходов нет ничего необычного. И расположены они на самых нижних ярусах, под залом заседаний Визенгамота и Отделом Тайн — так, по крайней мере, обозначено на чертежах, обнаруженных Лоуди. Туда, в эти забытые Мерлином, да и не только им, подвалы, последние лет двести стаскивали всякую рухлядь, так, на всякий случай, вдруг и она еще на что-нибудь сгодится. Двери, по всей видимости, оказались заваленными. Куда выводят поземные пути, начинающиеся от них, также никому неизвестно. А вот если удастся это выяснить да расчистить подходы… Ну и открыть те самые двери…Ворота крепости.
Знаете, если бы меня спросили, кто подходит для такой работы, я, не задумываясь, назвал бы себя. А в помощь попросил бы Рона и Герми. Это не вы, молодые люди, совершили несколько лет назад налет на Гринготтс? Проникли в чужое хранилище, ограбили его? У вас на счету немало подобных подвигов. Вы же любите совать свой нос туда, где его с большой долей вероятности могут прищемить? Станете отрицать? А Вы, мистер Поттер, еще и бывший аврор? Прекрасно! В бегах? Еще лучше! У нас есть для Вас заказ: довольно рискованная, пыльная и опасная работа. Оплата по факту…
Так уж вышло, что я, да отчасти и Герми, волею судеб оказались на дне магического мира. В случае удачи нас даже вполне можно вознаградить. Если нет…ну, что ж. Поттер, Вы ведь уже побывали в Азкабане? А Вы, мисс Грейнджер? Не в качестве заключенной? Это легко исправить. Неплохие бойцы, как-никак герои войны. И умеют немало. И не СВОИ. Ни для кого. Так что, если что-то пойдет не так… Что ж, случается и такое. Не жалко.
Я и Герми… мы совершенно одни, нам не к кому прибиться, что тоже вполне удобно. Некому жаловаться, не у кого просить помощи. Кажется, я знаю, как это называется. Мы наемники. У нас не осталось связей, если мы провалимся сквозь тонкие умело сплетенные сети,
Этот мистер Уилкинс… Лоуди приметил его еще полгода назад, когда план с открытием подземных ходов только созревал у него в голове. Тихий, неприметный нелюдимый старый сквиб, слоняющийся по Министерству — прибрать, смести пыль… Сами понимаете, работа не для волшебника. Большинство тех, кто заботится о чистоте кабинетов, лестниц и коридоров в святая святых Магической Британии — сквибы. Да разве в Хогвартсе было иначе? А мистер Филч?
У мистера Уилкинса нет приятелей или родственников, он живет на отшибе, не принимает гостей. И сам он столь незначителен, что и на работе вряд ли кто-нибудь вспомнит, как его зовут. Так что подмена, скорее всего, останется незамеченной. Полгода назад рядом с малосимпатичным стариком со скверным характером как бы случайно оказалась милая приветливая девушка — секретарь самого мистера Лоуди. Ей оказалось по силам разговорить его, смешно встряхивая кудряшками — может быть, он напоминал ей дедушку… А она казалась ему внучкой, которой у него не было. Она подсаживалась к нему в министерской столовой — просто поболтать, потом стала провожать его домой через камин — ведь пожилому человеку непросто добираться домой маггловским транспортом. Его дом на окраине Лондона. Со временем она стала заходить к нему и по утрам — утренний путь до Министерства Магии ничуть не короче вечернего. Он рассказывал ей, сначала неохотно — он не привык много разговаривать — а потом все больше и больше о своих родителях, для которых был некой неприличной обузой, о книгах, которые скрашивали его жизнь, о цветах, которые выращивал в своем саду. И она слушала, ведь у нее, если разобраться, тоже не было собеседников. Со временем она выучила все его привычки — где он бывает (практически нигде), где покупает продукты (в маггловском супермаркете на углу соседней улицы), когда пора выкапывать луковицы тюльпанов, и когда приходит время высадить их вновь. Как зовут соседей, с которыми он порой перекидывается парой слов, завидев этих бездельников у ограды своего сада. Гермиона у нас теперь эксперт по мистеру Уилкинсу… Чтобы, когда настало время, им мог бы стать я.
Когда мышеловка на пиратском острове захлопнулась, дни мистера Уилкинса в Лондоне были сочтены. Если бы мы сами так упорно не полезли в петлю, я уверен, их капитанства придумали бы что-нибудь другое. Неважно, что — все равно мы с Роном и Невом жили словно на бочке с порохом, достаточно было любого конфликта, да что там — Рона или Нева, проводивших целые дни за уборкой Корабля, можно было обвинить в краже, в шпионаже — в чем угодно. Я не сомневаюсь, что Малфой с Довиллем именно так бы и поступили. Все равно лучшей кандидатурой на роль мистера Уилкинса мог быть только я. А тут мы сами дали им такой шанс…Конечно, если бы с нами ничего не вышло, им пришлось бы использовать кого-то из своих. Думаю, нашелся бы какой-нибудь охотник послужить общему делу. Только вот я, черт, я же чертовски хорош для такой миссии, меня не зазорно лишить магии — я не один из НИХ, не СВОЙ. А Поттер и Грейнджер — просто идеальная пара.
Я спускаюсь вниз в полной темноте, чтобы покурить, сидя на полу у камина. Мне непривычны запахи чужого дома, звуки, скрип половиц, раздающийся в полной тишине. Все равно мне вряд ли удастся заснуть сегодня.
Когда Довилль забрал меня с острова после поединка, он знал все вплоть до последней детали, то есть даты моего появления в Лондоне, так как в то же самое время Лоуди уговаривал Фаджа дать разрешение на расчистку подвалов Министерства, уверяя, что дело это неспешное, но нужное, так как там можно будет разместить кабинеты секретарей и судебные архивы. И что для начала работ вполне достаточно его секретарши, то есть мисс Грейнджер, да мистера Уилкинса, с которым она прекрасно ладит, так как отвлекать более нужных работников на такую несрочную работу нецелесообразно. Гермионе дали десять дней на то, чтобы она разобралась со срочными делами, а пиратский капитан сказал мне: «Не думай ни о чем». Я же говорил, для него это был просто бонус. Каникулы перед тем, как перейти в решительное наступление. И сговорчивый Поттер в придачу.
То, как он и Малфой поступили с Гермионой… Вряд ли он мог забыть об этом. Он же понимал, что я все узнаю, как только окажусь в Лондоне. Ни о чем не думай… Что значили для него чувства двадцатилетней девчонки? Ничего, в этом я уверен абсолютно точно. Могу даже поклясться. Ничего. Что подумает ее муж? Как она посмотрит Рону в глаза, объявляя азкабанскому узнику о разводе? Что она скажет ему потом, если им доведется вновь встретиться? Сможет ли вернуть то, что когда-то было между ними? Лорду Довиллю вряд ли ведомы такие сомнения. Гермиона — просто хороший, практически идеальный инструмент, отличная юркая пешка на величественной доске их планов. Если ее брак с Роном Уизли так дорог ей, что ж, она неглупая девушка, сама придумает, как все исправить. Если же у нее не выйдет заново склеить их разбитую жизнь… Для господ Малфоя и Довилля это, думаю, совершенно неважно. Потому что мы чужие — Рон, Невилл, Гермиона, я…