Летучий корабль
Шрифт:
Добравшись до отдела мужской одежды в универмаге, куда отправила меня Гермиона, я сразу же подхожу к продавщице, улыбаюсь (да, у меня откуда-то появляется такая обезоруживающая открытая улыбка, будто я с отличием закончил курс «Как производить благоприятное впечатление»).
– Простите, Вы мне не поможете?
– Да? — она улыбается мне в ответ.
– Видите ли, — начинаю объяснять я, — у меня непростая задача. Мне в выходные надо в гости к родственникам, которых я сто лет не видел. И во что бы то ни стало надо выглядеть так, чтобы…
– А сколько лет Вашим родственникам? — Продавщица решает фундаментально подойти к делу.
– Тете…, — сейчас-сейчас, только подсчитаю, — сорок пять, кажется, дядя постарше. И он очень солидный человек. И они очень консервативные.
– Может быть, костюм? — предлагает она.
– Нет, это
И через какое-то время мы достигаем взаимопонимания. Мы решительно отказываемся от джинсов, раз мой дядя консервативен, а я позиционирую себя как человек, у которого есть в жизни серьезное занятие, как, прямо скажем, человек преуспевающий и не имеющий особых проблем. Ну, может быть, несколько разочарованный и, наконец, готовый прислушаться к мудрым советам старших. И буквально через полчаса я становлюсь обладателем брюк довольно строгого покроя из дорогой шерстяной ткани, рубашки и свитера с аккуратным узором из ромбов. Галстук, да, пусть тоже будет. И никаких кроссовок! Только ботинки — тоже строгие, достойной марки. Ну а пальто у меня уже есть. Напоследок мне желают удачи, а я вновь улыбаюсь. И возвращаюсь домой, запрещая себе даже думать о том, что пакеты с покупками можно уменьшить — магглы так не делают. И не прячутся в подворотню, чтобы аппарировать, а маршируют прямо к метро или садятся на автобус, в крайнем случае, берут такси. Живи, как живут все, Поттер. С того дня я стараюсь не нарушать этот нехитрый закон.
– Что мы будем делать в выходные? — спрашивает меня Герми за ужином, а я почему-то злюсь.
У нее есть муж, они сами должны знать, чем занять себя в выходные, я-то им зачем? Но нет, так тоже нельзя — ведь я сам позвал их жить на Гриммо, всячески давая понять, что мы одна семья.
– Я занят в субботу, — как можно мягче говорю я.
– Куда это ты собрался? Опять к твоим слизеринским братьям?
Ох, Рон, ну как же ты меня достал этими вопросами про Драко и Тео! Ревнуешь, что ли? Но его уже одергивает жена:
– Рон, что такого, что Гарри общается с теми, с кем мы не дружили в школе? Сколько лет прошло!
– А ты работаешь в Министерстве с теми…
Но я не даю ему продолжить.
– Так, хватит, — решительно пресекаю я разгорающуюся ссору. — В субботу я еду к Дурслям, меня тетя пригласила.
Рон, ошарашенный этим откровением, мгновенно забывает о том, что только что собирался высказать жене, что она работает на пиратское правительство.
– Куда-куда? Кто тебя пригласил?
– Моя тетя Петуния. Судя по всему, на семейное чаепитие.
– Это та самая Петуния, которая запирала тебя в подвале и ставила на твои окна решетки? Послушай, Гарри, я слышал, в Мунго есть неплохие специалисты. Может быть, тебе показаться?
– Рон! — В голосе Герми негодование. — Как ты можешь? Гарри не ребенок. В том, что он хочет повидаться с родственниками, нет ничего плохого. Он просто это перерос. Надо давать людям второй шанс. Если они пригласили его, значит, тоже хотят наладить отношения.
– Интересно, как они его пригласили? — Рон не унимается. — Прислали сову?
– Нет, я позвонил им сам, — спокойно признаюсь я, допивая чай. — Тетка — сестра моей матери. Я вырос в их доме. Не вижу никакой трагедии в том, чтобы позвонить и спросить, здоровы ли они. Запирали и ставили решетки, потому что боялись. Да я и сам позволял себе такие выходки, что любой нормальный маггл тоже бы перепугался. Я в одиннадцать лет запер брата в клетке со змеей в зоопарке, а они после этого все же оставили меня в доме. Я перед третьим курсом запустил сестру дяди Вернона летать под облаками, как воздушный шарик. А летом они опять взяли меня к себе на каникулы. Я еще тогда угрожал им крестным, только выпущенным из тюрьмы. И это притом, что они самые обычные люди, совершенно не воспринимающие ничего аномального. Да, они могли бы быть добрее ко мне, но любить практически чужого ребенка, которого подбросили тебе в дом, знаешь, этого никто никому приказать не может.
Думаю, Рон сейчас впервые слышит о некоторых обстоятельствах моей жизни с Дурслями, потому что внезапно сам резко меняет тему.
– Хорошо, в субботу ты занят. А в воскресенье?
– Предлагаю сходить в музей, — невинно предлагает Гермиона, чем добивает его окончательно.
– Куда?
– В Британский музей, Рон. Или ты хочешь на аттракционы?
Мне вдруг становится невыносимо смешно,
– Слушайте, прекратите уже, — говорю я. — В субботу я еду к Дурслям. В воскресенье мы идем в музей и на аттракционы, а потом сидим в кафешке и гуляем по городу. А вы прекращаете пререкаться. Предлагаю эту программу утвердить за неимением лучшей.
И они переглядываются, вначале еще сердито, а потом все же начинают улыбаться. И ссора не получается.
Накануне той знаменательной субботы я впервые по доброй воле отправляюсь стричься в маггловскую парикмахерскую, долго объясняю, какой я вижу в будущем свою прическу, получаю кучу рекомендаций относительно того, что делать с волосами, которые все время топорщатся, как прутья от метлы. И когда я на следующий день перед выходом смотрю на себя в зеркало, я понимаю, что так тошнотворно благообразен, что тетя с дядей должны быть мной довольны. Я покупаю цветы для тетушки, их бережно заворачивают в бумагу, чтобы не померзли в дороге. Никаких букетов, наколдованных прямо из воздуха, ты помнишь? Я бы, разумеется, купил бы еще и торт, я люблю приходить в гости не с пустыми руками, но боюсь обидеть любимую тетку пренебрежением к ее кулинарным талантам. Раз будет Дадли, и она сама меня позвала, то вполне возможно, она захочет порадовать всех, и меня в том числе, кондитерским шедевром собственного исполнения. А еще я беру с собой деньги — довольно большую сумму. Мне кажется, мои родственники лучше оценят мою благодарность, если она будет иметь денежное выражение. И я еду туда на поезде!
Кстати, за те несколько дней, прошедших со вторника до субботы, у меня все же сложился некий план действий. По крайней мере, я смог осознать, чем был вызван мой странный звонок в Литтл Уингинг, сделанный, скорее, по наитию, чем вполне осознанно. Мне нужен проход, если хотите, некий портал в мир магглов, о котором я, честно говоря, в тот момент имел уже довольно приблизительное представление. Я ведь покинул его еще ребенком, к тому же, ребенком, выращенным в чулане… Насколько я знаю, у магглов бывают документы, что-то вроде удостоверения личности. Такое могло быть у меня? Ведь Дурсли как-то смогли определить меня в начальную школу? Не мог же я появиться из воздуха? Значит, вероятно, мне нужен пропуск.
Далее: магглы… они ведь что-то делают? Вот, Дадли, например… Их жизнь как-то строится, в ней есть какие-то вещи, о которых необходимо знать. Они где-то учатся, чтобы стать, нет, не аврорами или зельеварами — у них в ходу совсем иные занятия. Куда-то устраиваются на работу. Мне кажется, они интересуются спортом — вряд ли это квиддич…Они не посылают друг другу сов и не просовывают голову в камин, желая пообщаться. Нет, я, разумеется, тоже в состоянии сделать звонок из телефонной будки. Но на улице я все чаще замечаю людей, прижимающих к уху небольшой продолговатый предмет и что-то говорящих ему. Едва ли все они безумны. А недавно, когда мы были в кафе с Роном и Герми, я видел, как один парень раскрыл перед собой на столе будто бы довольно большую книжку из пластмассы и металла. «Что это?», — спросил я Гермиону, предполагая, что она должна быть в курсе маггловской жизни. Ну, хоть немного лучше, чем я. «Кажется, это такой переносной компьютер», — ответила она мне без особого интереса и тут же заговорила о чем-то другом. В том-то и дело, что магам неинтересно! Когда уже через несколько дней у меня самого появится такая «книжка», и мой двоюродный братец (да-да, не удивляйтесь!) просветит меня, как этим пользоваться, я подумаю, что если бы кто-то в свое время рассказал нам с Роном о том, что такое бывает на свете, мы вряд ли почтили бы Азкабан своим присутствием. Потому что для того, чтобы спровоцировать скандал — чего мы с ним и добивались — нам было достаточно всего лишь перефотографировать те чертовы документы и отправить их по почте (нет, не совиной!), а совсем иной, не нуждающейся в проводах и почтальонах, любому магическому изданию. И они бы долго потом доказывали, что это мы, потому что…потому что на свете бывают Интернет-кафе! Нет, ну тогда нам пришлось бы снабдить подобными раскладными «книжками» и часть магического мира, получается, да, опять криминальные действия — разрушение волшебного мира изнутри при помощи маггловской техники. А любое ее незаконное использование, как ни крути, нарушает наши законы. Наши? Нет, нарушает их законы, законы, которые я с недавнего времени отказываюсь считать своими.