Летучий корабль
Шрифт:
Ветер играет белыми скатертями, которые все никак не желают ровно ложиться на столы, надувают щеки, словно паруса большого фрегата…
Я стою у парапета, ограждающего верхнюю террасу ресторана и смотрю на бухту: лодочки, кораблики, катера — все, как обычно. Неспешная курортная суета, однообразная, расслабляющая:
– Драган, а Дубровник что, с моря обстреливали?
Он смотрит на меня, как на идиота:
– Ага, целая пиратская флотилия Югославской армии… Подошли и обстреляли из пушек. Я же тебе говорил — у них артиллерия на высотах стояла, сзади города. А с моря флот просто перекрыл выход из бухты. Но беженцев они пропускали.
Ну да, разумеется, он же мне даже показывал несколько разрушенных домов, когда мы ехали сюда на автобусе. А мне все грезятся корабли под черными парусами.
– Все, здесь вроде все сделали, — будущий
И я рад снова оказаться внизу, чтобы просто так, краем глаза, взглянуть на тех, кто сейчас устроился за столиками. Неизменная тетка с детьми, балующимися с кетчупом, молодая пара — перед ними Хелена только что поставила два запотевших бокала с обжигающе холодным Битер Лемон. Просят принести пепельницу.
– Пошли, — дергает меня Драган, — Хелена здесь и без нас разберется.
Как странно сегодня движется время… Мне кажется, невыносимо медленно, и в то же время уже перевалило за полдень, скоро мы закроем и нижний этаж, больше не принимая гостей со стороны. Мой ветер набирает силу — вот Драко и Кейт размахивают мечами, словно танцуя. А потом ей надоедает, она попросту бросается на него с кулаками, они падают на белый песок дальнего пляжа, она продолжает молотить кулаками, конечно, несильно, просто так, ради шутки — и в их волосах блестят мириады крохотных кристалликов. Ветер набирает силу, мне становится зябко, а Драган утирает пот со лба — думаю, в районе нашей кухни температура вот-вот перевалит за сорок. А у меня… всюду дыры, щели, пробоины — вот-вот хлынет вода. Еще полчаса… Матея устанавливает перед входом табличку, что мы закрыты на спецобслуживание. Ты ведь знаешь, кого ты сегодня ждешь, Гарри? Боишься даже себе признаться? Уже в октябре того года никто не мешал лорду Довиллю сняться с якоря — он остался в Лондоне. Ты уверен, что он знает, что беглый Поттер жив? Ты уверен… Уже три месяца мое местонахождение ни для кого не является тайной. Лорду-пирату не интересны покойники. Но ты вздрагиваешь всякий раз, когда твой взгляд невольно падает на входную арку ресторана.
В два часа наша маленькая кухонная команда в количестве четырех человек отправляется накрывать столы на террасе. И это счастье, потому что, начиная с этого момента и до полуночи, я, по крайней мере, буду занят, так что не смогу представлять себе пиратского капитана, вдумчиво читающего табличку, извещающую о том, что ресторан закрыт для посетителей.
Райчич с супругой и старшим сыном появляется примерно в 15 30, и отец Драгана, закончив с приветствиями, поцелуями, объятиями и поздравлениями, лично ведет его наверх инспектировать проделанную работу. С этого момента юбиляр уже может принимать гостей, потому что они вскоре начинают появляться — с цветами, подарками, поодиночке, парами или семьями. Мы едва успеваем поздороваться с каждым и уже кружим вокруг новоприбывших, уточняя их пожелания. Заполняются столы, голоса пока напоминают ровное жужжание непотревоженного роя насекомых, иногда, правда, словно всплески, сквозь это гул пробиваются отдельные выкрики — они давно не виделись, кто-то совсем не постарел, а дети-то выросли — ого-го! Должно быть, это приятно — люди из городской управы, поднимающие тосты за твои былые и нынешние заслуги, красавица младшая дочка, которой достаточно просто произнести «Дорогой папа!» — и ты уже растроган до слез. Интересно, а могло бы такое быть у меня? Кто знает? Там, в той жизни, которую я оставил… если бы все пошло так, как и должно было идти… Да, конечно, нам с Джинни перевалило бы за шестьдесят, наши дети говорили бы тосты в нашу честь, за нашим столом собирались бы постаревшие друзья.
– Дорогой Стефан! Разреши сегодня, в твою честь…
«Дорогой Гарри! Сегодня, когда я знаю тебя уже больше пятидесяти лет, разреши мне честно признаться тебе…» И дальше что-то вроде того, что они сейчас говорят Райчичу. Как трудно было бы представить себе свою жизнь без него… Все, с кем я был знаком, могут легко представить свою жизнь без меня…
– Юэн, — Хелена осторожно трогает меня за локоть, — немедленно оберни бутылку салфеткой! Кто так вино наливает?
Черт, я и забыл! Засмотрелся на героя. У героев бывают внуки и красивые молодые жены, уютные дома и интересная работа. Их ждут и рады видеть. В их честь разливают вино по бокалам, шкворчит мясо на кухонных сковородах, смешиваются, наполняя вечерний воздух, тысячи запахов — простых и изысканных. Острые и свежие,
Они действительно танцуют, устраивая что-то наподобие хоровода, и им не требуется никакое заклятие магического расширения — а ритм и несколько резкие голоса поющих женщин только подстегивают их.
– Они же столы опрокинут, — с ужасом говорит мне пританцовывающий Драган, когда я ставлю на небольшой столик у входа принесенное снизу вино.
А Райчич уже подмигивает нам, машет рукой, призывая присоединиться к гостям, я сдуваю со лба взмокшую от пота челку, и мы тоже каким-то непостижимым образом оказываемся в кругу танцующих — мои руки на плечах Матеи и Хелены. Мы не помеха сгущающемуся ночному сумраку, мы словно часть его. Мне кажется, стоит просто сделать шаг из ослепительного поющего и играющего круга света — и ночь поглотит нас без остатка, не оставляя следов.
Но потом наступает какой-то момент, когда что-то ломается в этом безудержном веселье. Им-то кажется, что надо просто перевести дух, присесть, выпить еще по бокалу, обнять старого приятеля, которого не видел лет десять, но, сколько бы они не говорили себе, что смогут веселиться до утра, пик уже пройден — музыка становится напевнее, голоса тише.
– Все, мы это пережили, — шепчет мне Хелена, проходя мимо, и мы начинаем обходить гостей, выясняя, что они хотели бы в качестве десерта.
У меня все же получается улучить момент и сбежать покурить к арке, ведущей в Luna e mare — послушать рокот голосов вечерних прохожих, полюбоваться на их гротескные черные тени на мостовой. Прикрыть глаза и вспомнить о ветре, который трепал свет факелов на пристани пиратского острова в ночь нашего побега.
Гости начинают расходиться ближе к полуночи — вначале, около одиннадцати, это всего лишь пара беглецов, но вот их исход становится похожим на ручеек — все быстрее, все шире. Господа и дамы из городского управления чинно прощаются, раскланиваясь напоследок с родителями Драгана, провожающими всех у выхода. И вот уже шумные компании выплескиваются из Luna e mare на свободу городских улиц. Наконец, закончив благодарить всех и за все — музыкантов за песни, нас за старание, родителей Драгана — за дружбу, вечер — за тепло, море — за таинственный блеск и прохладу, а небо — за звезды, Стефан Райчич, ведомый детьми и женой, тоже покидает нас.
– Ну что, по койкам?
Драган ужасно доволен тем, как мы сегодня отработали, хотя и валится с ног от усталости.
– А столы поставить, как было?
Я спрашиваю не оттого, что меня переполняет рвение сделать еще что-нибудь полезное. Нет, я же тороплюсь — мне надо проверить подарки под елкой… Ну, так бывает — ты вот ждешь, ждешь, ничего нет — и время начинает словно уплотняться для тебя. Потому что думаешь, что вот сейчас, конечно, и не могло быть ничего в течение дня, а вот вечером, ночью — точно, обязательно что-то будет.
– Юэн, ты меня слышишь? Завтра придем пораньше и расставим столы. Что с тобой творится весь день?
– Ерунда, я просто забегался.
Я хлопаю его по плечу. Если я скажу сейчас, что я загадал желание, а оно не сбылось — что он подумает?
– До завтра, не опаздывай, — напутствует он меня.
Я вожусь с цепью — ключ все никак не хочет попадать в маленькое отверстие в замке, завожу мопед и машу ему рукой.
Я еду очень медленно, вглядываясь в еще довольно многочисленных ночных прохожих, все ожидая, что вот сейчас такой знакомый высокий силуэт отделится от стены дома, вынырнет из-под козырька одного из уже закрытых магазинчиков, чтобы окликнуть меня. Нет, никто в этот поздний час не тревожит одинокого путника — я добираюсь до дома без помех, открываю калитку, борясь с глупым желанием обернуться, чтобы вглядеться в ночные тени. Никого. И поднимаюсь к себе наверх, ускоряю шаг, все еще на что-то надеясь. На что? Хочу найти лорда Довилля у себя в мансарде? Да, ведь подъезжая к дому, я зачем-то вглядывался в темное окно своей комнаты. Хотел различить там огонек тлеющей сигары?