Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море
Шрифт:
– Ой! – сказал Венька.
– Залезай! – крикнули с облака и оттуда, сверху, за верёвку подёргали.
– Как залезать? – растерялся Венька.
– А вот так!
Прося подпрыгнула, ловко вцепилась в верёвку руками, обхватила её ногами, подтянулась, перехватила руки, ещё подтянулась… Раз! – и она скрылась в молочном тумане. Два! – и голова её уже вынырнула из-за облака с высунутым острым языком.
– Эй, ты! Не трусь!
Венька и не трусил вовсе.
Хотя… если честно… очень даже трусил. Потому что
– Ты не виси! – кричали ему два голосу сверху, - Ты подтягивайся руками!
Подтягивайся! Скажут, тоже! У Веньки и руки-то для этого не предназначены, чтоб подтягиваться. И по физкультуре всегда тройка с большим минусом выходила.
– Ладно! – там, наверху, устали ждать и решили действовать самостоятельно, - Ты, главное, держись! Сейчас дёрну!
Ух-х-х-х-х!!! Веньку, и правда, дёрнуло и подбросило в воздух. Лестница уплыла из-под ног. Ладони сразу вспотели и заскользили вниз по верёвке, обдираясь в кровь и цепляя занозы.
– А-а-а-а-а-а-а!!! – завопил Венька, отпуская руки.
– А-а-а-а-а-а-а!!! – заорали наверху, подхватывая его за шиворот и втягивая в какую-то молочно-туманную воронку, - Ещё летать не научился, а туда же, крыльями машет!
Венька так и не понял, как оказался на облаке. Оно было мягким, как гагачий пух. Податливым, как пластилин. Сладким, как воздушный нежный зефир.
– Обжора! – засмеялась над Венькой Прося.
Ну, да. Не удержался, отщипнул малюсенький кусочек. Венька вообще всё привык на вкус пробовать.
– Понравилось? – спросил тот самый голос, что с облака до этого кричал и с внучкой своей пререкался.
Господи! И как же Венька сразу этот голос не узнал! Ведь показалось, что где-то слышал…
– Ну, да, Вениамин Иванович, я это! – рассмеялась бабушка с носом-пуговкой, - Вижу-вижу, узнал старую знакомую. А я в тот раз, в поезде, представиться-то забыла! Авдотья Свиридовна я. Для своих - ветродуйная баба Дуня. Сейчас ка-а-ак дуну! Ка-а-ак засвирищу!
Тут баба Дуня и в самом деле как дунула! Как засвиристела!
У-у-у-у-у-у-у!!! – загудел буйный ветер, закружился вихрем, подхватил белое облако, погнал его, волчком завертел.
Бам-м-м-м-м!!! – ударило совсем рядом.
Трам-м-м-м-м!!!
Та-ра-рам-м-м-м!!!
И тут же сверкнуло, вспыхнуло, озарило всё небо сиреневыми сполохами.
Глава 10. Грозовых дел мастер.
– Молодец, сынок!!! – развеселилась баба Дуня, - Греми давай!!! Молоти-колоти!!!
И сразу снова грохнуло, прокатилось раскатами, расцвело ярким заревом поверх далёкого тёмного леса.
Веньке стало так страшно, что он нырнул поглубже в облачную перину, зарылся
– Не бойся, - крикнула ему Прося, - Папка это мой. Он здесь грозовых дел мастером работает.
– Что-что? Грозных поделок фломастером?
От испуга Венька так законопатил себе уши туманной облачной пеной, что и слышал-то теперь с трудом.
– Кузнец он! Молнии кувалдой куёт, громы из наковальни выколачивает. Да вон же он, отсюда видать!
Венька осторожно, с опаской, высунул из облака голову. На соседней туче виднелся атлетического вида человек. Туча была иссиня-чёрная. Человек – огромный, бородатый и похожий на сказочного богатыря.
– Да это же…, - Веньке снова вспомнился поезд, бегущая по-над лесом луна, исполинский храп с верхней полки.
– Сынок мой, - гордо закивала головой Авдотья Спиридоновна, - Гераклид Аполлонович, собственной персоной.
В тот же миг раздался гром и могучая персона Гераклида Аполлоновича засияла красным светом, затрепетала, будто он весь превратился в огромный факел.
– Вдарил! – восхищённо прошептала баба Дуня, - Сейчас ка-а-ак жахнет!
И точно! Баба Дуня как в воду глядела. Жахнуло так, что Веньку подбросило в самое небо.
Ба-бах!!! – ударила молния совсем рядом.
Тр-р-р-р-рам-та-ра-рам!!! – прокатились по небу оглушительные раскаты.
Гераклид Аполлонович снова поднял свою кувалду.
– Погоди! – крикнула ему баба Дуня, - Дождику подолью!!!
И принялась лихо размахивать во все стороны своей садовой лейкой.
«Вот оно что! – догадался Венька, - Они, стало быть, тут циклонами командуют и за погоду отвечают. Ну и семейка!».
А Гераклид меж тем продолжал колотить по наковальне, вспыхивать молниями, грохотать, перекатывать гром.
– У-у-у-у-у-у-у!!! – ещё раз дунула со всей мочи баба Дуня.
Всё вокруг Веньки закрутилось, завертелось, зашкворчало, заскрежетало, завыло, заюлило. И вновь его подбросило, и обратно уронило, и спружинило, и подбросило ещё раз, и через голову перевернуло.
– Что-то побледнел ты? – участливо поинтересовалась у него ветродуйная бабуля, - Аль не видал никогда настоящей грозы?
– Н-н-не… н-н-не… н-н-не…, - от пережитых волнений и встряски в животе Венька стал сильно заикаться, - н-н-не...
– Домой тебе, пожалуй, пора, - вздохнула баба Дуня, - Загостился у нас… а ну-ка, внучка!
Прося послушно стянула с бабушкиной ноги разноцветный полосатый чулок и взмахнула им в сторону земли. Чулок стал расти, расти, удлиняться, вытягиваться – пока не превратился в пологую гладкую радугу, одним концом упирающуюся прямо в Серафимино крыльцо.
– Приходи ещё, - попросила Прося Веньку, - А то мне до зимы делать нечего.
– Как это?
– Ну, это ж я зимой вьюгой свищу и порошу гоняю, в ребят снежками пуляюсь. А сейчас снежков нет. Скучаю я…