Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море
Шрифт:
– У-у-у-у-у-у!!! – взвыл доктор Таблеткин, потирая ушибленную ногу.
– Ох-х-х-х-х!!! – тяжело вздохнула бабушка Серафима, - Что ж теперь делать? Кто нам Вениамина Ивановича вылечит?
– Я вылечу!!! Дзынь-дзынь!!!
С этими словами в дверь влетел запыхавшийся лекарь Бубенцов.
Был Бубенцов очень старый, весь, до последнего волоска, седой и даже слегка местами лысый. Видел он по древности лет плохо. А слышал – того хуже, почти совсем ничего. Он для того и ходил везде со своими бубенцами,
– Дзынь-дзынь!!! – прозвенел лекарь, - Где больной?
– Я тут! – крикнул с потолка Венька, - Снимите меня!
– Снять, дзынь-дзынь, легко…, - задумчиво ответил лекарь, - Вылечить, дзынь-дзынь, трудно…
– Утяжелительных таблеток ему! – предложил доктор Таблеткин, - Чтоб ноги от земли оторвать не мог!
Он как раз на лавке лежал, где ему бабушка Серафима ушибленную конечность травяными мазями растирала и бинтами из липового лыка обматывала.
– Вот тебе бы ноги и оторвать, - ласково предложила она доктору, - чтоб не дурил, а людей лечил как следует…
– Да чего его лечить-то, Вениамина Ивановича? – возмутился Добрыня, - Разве ж это болезнь?
– Ка-а-а-ак? – заорал сверху Венька, - Как это не болезнь? А что же это? Вылечите меня скорей! Помогите!
– Ну, вот! – захихикал Добрыня, - Какой же это больной? Он же здоров как бык! Вопит, как кит! Порхает, как мотылёк!
– Порхать-то порхает, - заметила бабка Нюра, - Да приземлиться не может…
– Стало быть разладилось что-то в механизме. Подкрутить надобно.
– Подкрутить, дзынь-дзынь, так подкрутить!
Лекарь Бубенцов с кряхтением потёр поясницу, со скрипом согнул и разогнул ноги, подпрыгнул…
Дзын-н-нь!!! – и вот он уже болтается под потолком рядом с Венькой, вертит его из стороны в сторону, с живота на спину переворачивает, руки-ноги подкручивает-выкручивает-перекручивает.
– Ай! – вопит Венька, - Ой! Ой-ой-ой!
– Да ты не лекарь, а костолом! – заругалась бабушка Серафима и Веньку у лекаря Бубенцова отняла.
И вовремя – чуть Венька всех своих рук и ног не лишился.
Положили его на лавку – рядом с доктором Таблеткиным. С другой стороны Бубенцова пристроили – он совсем без чувств остался после того, как его Серафима отругала да Добрыня в придачу как следует скалкой по бокам отходил.
– Бульоном их отпоить, что ли, - предположила бабушка Серафима и пошла поскорее печку дровами растапливать.
– Никакого бульону! – хрипло прогремело из сеней, - Только касторка!!!
– Ах!!! – сказала бабушка Серафима и от неожиданности выронила полено.
Бах!!! – полено с громким треском стукнулось об пол.
Блямс!!! – сдёрнуло Веньку с лавки и обратно к потолку подкинуло.
– Или, в крайнем случае, свинцовые примочки!
Глава 14.
– Данилов Амфибрахий Акакиевич, - представился вошедший в горницу амбал, по-офицерски щёлкнув каблуками, - Дантист.
«Ну, и имена тут у них у всех, - подумал Венька, с беспокойством разглядывая с потолка кудрявую рыжую шевелюру дантиста и его выдающийся нос, - Кто такие выдумывает?».
– Деревня…, - прокомментировал Венькины мысли Добрыня и на всякий случай спрятался от дантиста за печкой.
– Приступим?! – грозно сказал Амфибрахий Акакиевич, доставая из кармана огромные зубодёрные щипцы, и обвёл всех присутствующих долгим изучающим взглядом, - Где пациент?!
– Кхе-кхе, - из-за печки высунулась хитрая физиономия домового.
– Кхо-кхо, - за физиономией последовала длинная тощая рука.
– Кха-кха, - рука поиграла в воздухе пальцами, сформировала из них сначала кулак, потом кукиш, потом вытянула вперёд указующий перст и ткнула им в сторону потолка, в то место, где в полной беспомощности завис Венька.
– Ну-ну, - сказал дантист Данилов, задрав к потолку лицо и с интересом рассматривая удивительного пациента, - Ну и ну…
И потянулся к Веньке со своими огромными щипцами.
– А-а-а-а-а-а-а!!! – обезумевший от ужаса Венька рванул от дантиста в сторону, сделал круг под потолком, перекувырнулся через голову, врезался в стену, отскочил, врезался в другую стену, пролетел над столом, врезался в печку, ухватился за неё, скатился вниз и спрятался за бабкой Матрёной, прикрывшись её огромным, как парус, фартуком.
– Куда ж ты, пациент? – растерялся Данилов, щёлкая в нетерпении щипцами, - Давай зубы!
– Не дам!!! – завизжал Венька из-за Матрёны, - Не отдам!!! Мои зубы!!!
Тут уж за него все вступились: и бабушка Серафима, и Нюра, и осёл Василий с Пантелеймоном.
– И-и-и-а-а-а!!! – сказал Василий и устрашающе щёлкнул жёлтыми зубами.
– Не тронь мальчонку, изверг! – согласился с Василием Пантелеймон.
– Шли бы вы отсюда, Амфибрахий Акакиевич, - вежливо предложила дантисту Серафима, - А то, может, на дорожку с вареньем и с сахаром чайку?
– От чайку не откажусь. Только без варенья и без сахара. От этого бывает кариес. А от кариеса одно средство, - Амфибрахий потряс в воздухе своими страшными щипцами и убрал их в карман, за ненадобностью, - Я-то думал, тут больной…
– Я не больной! – высунул голову Венька и тут же опять за Матрёной спрятался, - Я очень здоровый!
– Он не больной, - подтвердил домовой, - Он падучий.
– Наоборот, - поправила Добрыню бабка Матрёна, - Летучий он, наш Вениамин Иванович.
– Учусь ещё…, - поскромничал невидимый из-за Матрёны Венька.