Левая рука тьмы (сборник)
Шрифт:
— Уже пять, — сказала она. — Я подожду здесь. Если пойдет дождь, я зайду в вестибюль. Тут как в могиле Наполеона, мрамор и все такое… Но красиво. Слышишь, как ревут львы в зоопарке?
— Пошли со мной, — сказал он. — Уже идет дождь.
И действительно пошел нескончаемый теплый весенний дождик — растопленный лед Антарктиды, падающий на головы детей тех, кто ответствен за его таяние.
— У него хорошая комната ожидания. Ты там будешь, вероятно, в компании разных шишек и трех-четырех глав государств. Все ходят на цыпочках перед директором ХУРАДа. А я каждый раз должен проходить мимо них.
Он провел ее через большой вестибюль под куполом Пантеона на движущиеся дорожки, на невероятный, бесконечный спиральный лифт ХУРАДа.
— ХУРАД действительно правит миром, — сказал он. — Не понимаю, зачем Хаберу нужны другие формы власти. Он уже имеет достаточно. Почему он не остановится? Он как Александр Великий, которому нужны все новые страны для завоевания. Я этого никогда не понимал. Как сегодня работалось?
Он был напряжен, потому и говорил так много, но не казался угнетенным или расстроенным, как в прошлые недели. Что-то восстановило его естественное спокойствие. Она никогда не верила, что он утратил его надолго, но все же он был несчастен.
А теперь нет. Изменение было таким внезапным и полным, что она задумалась о его причинах. Ей приходило в голову только одно: они вместе сидят на полу, слушают «Битлз» и засыпают. С тех пор он снова стал самим собой.
В большой и роскошной приемной Хабера никого не было. Он назвал себя перед столообразной машиной у входа — автосекретарем, как объяснил он Хитзер. Она, чуть-чуть нервничая, заметила, что скоро дело дойдет до полной автоматики. Тут раскрылась дверь, и на пороге появился Хабер.
Она не встречалась с ним давно и уже успела забыть, как он выглядит, какой он большой, какая у него внушительная борода, как впечатляюще он выглядит.
— Входите, Джордж! — загремел он.
Она вся сжалась и застыла в благоговении и страхе.
Он заметил ее.
— Миссис Орр, рад вас видеть! Рад, что вы пришли. Входите.
— О, нет! Я только…
— Да, да! Вы понимаете, это, возможно, последний сеанс Джорджа. Он вам не говорил? Сегодня мы заканчиваем. Вы обязательно должны присутствовать. Входите. Я всех отпустил пораньше. Я хотел вечером остаться один. Видели столпотворение в лифте? Садитесь сюда.
Он продолжал говорить и отвечать ему не было необходимости. Ее очаровало поведение Хабера, та своеобразная экзальтация, которую он излучал.
Невероятно, чтобы такой человек, великий ученый, с мировым именем столько времени посвятил лечению Джорджа, который был никем. Но, надо признать, случай Джорджа очень интересен с научной точки зрения.
— Сегодня последний заход, — между тем говорил Хабер.
Он регулировал что-то, похожее на компьютер у изголовья кушетки.
— Последний контролируемый сон и, я уверен, проблема будет решена. Ваша игра, Джордж!
И снова, как когда-то, ее покоробило, что Хабер называет пациента просто по имени. Точно ее муж — дрессированная собака.
— Не обращай внимания, — утешал ее Джордж. — Он мог бы не называть меня вообще никак, но ему нужно время от времени напоминать себе, что в комнате кроме него самого есть еще кто-то.
— Я готов, — сказал Джордж. Он сел на кушетку, улыбнулся жене и запрокинул
Хабер тотчас начал прилаживать между его густыми волосами какие-то штуки.
Хитзер вспомнила, как сама подвергалась тому же во время снятия отпечатков мозга — обычная процедура, которой подвергаются все граждане. Но все же смотреть на то, как это делают с ее мужем, было неприятно. Электроды — это словно маленькие пиявки, которые будут высасывать мысли Джорджа и переносить их на бумагу.
На лице Джорджа застыло выражение сосредоточенности. О чем он думал?
Неожиданно Хабер положил руку на горло Джорджа, как будто хотел задушить его. Другой рукой он включил запись. Послышался его собственный голос, произносящий гипнотическое заклинание:
— Вы входите в состояние гипноза…
Через несколько секунд Хабер остановил запись и проверил: Джордж был под гипнозом.
— Хорошо, — сказал Хабер.
Как поднявшийся на задние лапы гризли, он стоял между ней и пассивной фигурой, распростертой на кушетке.
— Слушайте внимательно, Джордж, и запоминайте. Вы глубоко загипнотизированы и точно выполните все мои указания. Сейчас вы уснете и увидите сон. Это будет эффективный сон. Во сне вы увидите себя совершенно нормальным, таким же, как все остальные. Вам будет сниться, что когда-то вы обладали способностью к эффективным снам, но теперь это неправда. Отныне ваши сны станут самыми обычными, значительными только для вас, не имеющими никакой власти над реальностью. Все это вам приснится. Эффективность вашего сна проявится в том, что больше у вас не будет эффективных снов. Сон будет приятный. И вы проснетесь здоровым и отдохнувшим. После этого у вас никогда больше не будет эффективных снов. Теперь ложитесь поудобнее. Вы засыпаете. Антверп!
Когда он произнес последнее слово, губы Джорджа дрогнули, и он сказал что-то слабым далеким голосом говорящего во сне.
Хитзер не слышала, что он сказал, но сразу вспомнила прошлую ночь. Она уже засыпала, прижавшись к нему, когда он сказал что-то вслух. Кажется, «Эрперекхне». Что? — спросила она, но он ничего не ответил, уснул, вот как сейчас.
Сердце ее сжалось, когда она посмотрела на него, такого уязвимого, спящего с раскинутыми в стороны руками.
Хабер встал, нажал белую кнопку на машине, в изголовье кушетки: туда отходили некоторые провода электродов, а другие — к ЗЭГ, который она узнала. Эта штука в стене, должно быть, и есть усилитель.
Хабер подошел к ней, сидящей в глубоком кожаном кресле. Она уже забыла, как выглядит настоящая кожа. Так же, как виникожа, но более приятна на ощупь. Она испугалась. Она не понимала, что происходит. Она искоса посмотрела на стоящего перед ней большого человека, на медведя-шамана, на бога.
— Это кульминация, миссис Орр, — говорил он приглушенным голосом. — Кульминация серии внушительных снов. Мы готовились к этому сеансу, к этому сну несколько недель. Я рад, что вы пришли. Ваше присутствие помогает ему чувствовать себя в безопасности. Он знает, что в вашем присутствии я не стану проделывать ничего сомнительного. Верно? Я абсолютно уверен в успехе. Привычка к снотворному совершенно пройдет, как только прекратится страх перед снами. Сейчас он будет видеть сны, мне нужно следить за ЗЭГ.