Левиафан
Шрифт:
— Корбетт! — крикнул кто-то из туннеля, ведущего во внутренний двор.
Мэтью узнал этот голос и испанский акцент. Он повернулся к капитану Изану Андрадо — тому самому солдату, который в тот первый день принес Сантьяго проклятую книгу. Стройный, аристократичный Андрадо был одет в свою обычную форму, но на голове у него была желтая фуражка с красной лентой. Судя по тому, что Мэтью знал об этом человеке, он презирал всех англичан, все английское и не говорил ни слова на языке королевы Анны.
— Сантьяго, — сказал капитан и, жестом пригласив Мэтью следовать за ним, окинув обоих мужчин холодным серым взглядом.
— Сантьяго хочет меня
Капитан Андрадо просто развернулся и направился по туннелю в обратную сторону, но остановился, чтобы подождать Мэтью под аркой у входа.
— Меня вызвал губернатор, — сказал Мэтью Хадсону, чьи чувства к испанцам были такими же, как у Андрадо к англичанам. — Послушай меня. Когда я вернусь, мы с тобой поговорим. Хорошо?
— Как хочешь, — вяло ответил Хадсон.
Мэтью понял, что ему нужно уйти от друга, пока он сам не сошел с ума. Что бы его ни мучило, это должно было выйти наружу, прежде чем убьет его. Мэтью последовал за капитаном Андрадо за арку, где тут же остановился в изумлении. Перед ним, запряженный двумя белыми лошадьми благородной породы, стоял личный красный экипаж Сантьяго с изысканной позолоченной отделкой. Кучер в форме сидел на облучке, ожидая пассажиров.
Андрадо не стал ничего объяснять. Впрочем, это бы и не помогло, ведь Мэтью все еще плохо владел испанским. Он лишь понимал, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Прежде всякий раз, когда Сантьяго приглашал Мэтью, чтобы отыграть с ним шахматную партию, он присылал за ним простую повозку. Поэтому сейчас любопытство Мэтью разгорелось с неуемной силой. Он пытался понять, что изменилось.
Поездка в город в экипаже с кожаными сиденьями приятного кремового цвета обещала быть приятной, в карете чувствовался аромат пряных духов, которыми пользовалась Изабелла Сантьяго.
Когда экипаж въехал на извилистые узкие улочки Альгеро, Мэтью увидел, как горожане снимают шляпы и благоговейно стоят, пока карета проезжает мимо, конечно же, думая, что это либо губернатор, либо его жена. Мэтью позволил себе немного насладиться этим моментом роскоши.
Вообще-то Альгеро был довольно красивым городом. И, к слову сказать, довольно большим. Даже огромным, намного больше Нью-Йорка. Сантьяго рассказывал, что Альгеро основали в XII веке, и сейчас в нем проживало почти десять тысяч человек. Пусть он и не был таким большим, как столица Кальяри на юго-востоке острова, размеры города все равно впечатляли. Здесь можно было обнаружить лабиринты улиц, дворы, сады, рынки, широкие бульвары, множество магазинов и построек самых разных форм и размеров. Все они были построены из желтого камня и покрыты красной черепицей… испанские цвета. Гавань всегда казалась оживленной, а теперь к ней добавились еще и небольшие рыбацкие суда, прибывшие с Голгофы.
Перед тем, как Сантьяго отправил экспедицию для спасения жителей Голгофы, Мэтью строго предупредил его, что корабли нельзя бросать без присмотра, а оружие, хранимое на борту, необходимо беречь. Король Фавор был поражен отравой острова, поэтому мог в забытьи приказать своим людям проделать то же самое, что проделывали со всеми кораблями, прибывавшими к Голгофе. Также Мэтью предупредил, что ничего из продуктов пропитания с острова нельзя забирать с собой, ведь на все съестное повлиял вулканический газ. Сантьяго решил эту проблему, спалив все фермерские дома вместе с урожаем. По счастью, удалось избежать смертей с обеих сторон.
Самым большим
После возвращения всех этих людей на родину, вся слава досталась Сантьяго, нынешний вице-король граф Руис де Кастро в Кальяри щедро наградил его.
Ворота губернаторского поместья были открыты, и карета проехала по вымощенной дорожке, обсаженной низкорослыми пальмами и декоративными кустами по обе стороны. Подъездная дорожка делала круг перед внушительным двухэтажным особняком, построенным в стиле других зданий Альгеро, но с широкими окнами, обрамленными разноцветными витражами. Мэтью много раз бывал в этом особняке в качестве гостя губернатора, чтобы сыграть в шахматы, поскольку Сантьяго признал в нем достойного соперника. Страсть к шахматам пересилила даже то, что противником оказался англичанин — таланты Мэтью в шахматах невозможно было не признать.
Капитан Андрадо и Мэтью вышли из кареты, и та продолжила свой путь, снова выехав через ворота на улицу Герреро. Через несколько минут Мэтью поднялся по парадной лестнице на второй этаж и стал ждать за спиной капитана, пока тот стучал в уже знакомые полированные сосновые двустворчатые двери.
— Entra! — раздался знакомый голос, и Андрадо открыл двери, пропуская Мэтью вперед.
Губернатор, — как обычно, в парадной форме, с орденской лентой и медалями на груди, со свежезавитыми длинными волосами, — уже сидел за маленьким шахматным столиком со стороны белых фигур. Он всегда предпочитал играть белыми.
Сантьяго курил длинную изогнутую глиняную трубку, и ароматные голубые клубы дыма поднимались к сводчатому потолку. Справа от него стоял еще один маленький столик с бутылкой вина и двумя чашками — еще одна привычка губернатора.
— Заходи, заходи! — с воодушевлением произнес он и обратился к Андрадо по-испански, но Мэтью понял, что он сказал: — Спасибо, Изан, вы можете нас оставить.
— Спасибо за торжественный экипаж, — сказал Мэтью, когда капитан ушел, закрыв за собой двери. — Могу я спросить, к чему такая роскошь?
— Сегодня очень теплый день, не так ли?
— Да, но были и другие очень теплые дни.
— Дорогой Мэтью, ты хочешь сказать, что тебе не понравилось ехать в моем экипаже? Ох уж эти безумные англичане! Неужели вас ничто не радует?
— Нас радует свобода. Вы хоть немного подумали о моей просьбе передать итальянцам всех, кто хочет уехать?
Сантьяго затянулся трубкой и улыбнулся.
— Давай не будем ссориться сегодня. Я хочу взять реванш! Ну же, садись в свое кресло!