Левиафан
Шрифт:
А вот и охотница на ведьм.
Сантьяго и вправду это сказал? Или Мэтью все еще на Голгофе, отравленный ядовитыми вулканическими парами, а его мозг медленно разлагается, оставляя после себя лишь серую слизь?
Губернатор тем временем отпустил капитана Андрадо, и тот вышел из комнаты, затворив за собой дверь. Сантьяго обратился к женщине на их родном языке, и Мэтью удалось распознать всего несколько слов:
— … этот молодой человек… его история… книга…
Этого было мало, но все же достаточно, чтобы Мэтью поднялся на ослабевших коленях.
— Что это? — прохрипел он.
— Это не «что», а «кто», —
— Я Камилла Эспазиель, — тихо представилась она и протянула руку, на которой не было ни перчатки, ни колец. — Наслышана о вас.
Мэтью понятия не имел, что на это ответить.
Женщина прекрасно говорила по-английски, хотя испанский акцент и был заметен. Еще не успев обдумать встречную реплику, Мэтью выпалил:
— А я не слышал о вас ни слова до этого момента.
Она слегка улыбнулась, но в глазах продолжал сиять все тот же огонек.
— Мы это исправим, — сказала она, настойчивее протягивая руку. Мэтью, наконец, взял ее. Он ожидал, что хватка будет крепкой, и не разочаровался. Пусть женщина и была стройной — впрочем, ей больше подходило описание «жилистая», — в ней было не меньше шести футов роста, и она производила впечатление серьезной особы, которая могла бы заставить даже суровую Минкс Каттер отступить на несколько шагов. У нее было смуглое лицо, волевой подбородок с ямочкой и вздернутый нос с длинной аристократической переносицей. Мэтью было трудно определить ее возраст. Пусть у нее и не было морщин, под темно-зеленой шляпой для верховой езды, украшенной вороньим пером, ее волосы, ниспадающие на плечи, были полностью белыми. Лишь несколько серых прядей поблескивали в них серебром разных оттенков. Она носила темно-зеленый плащ поверх фиолетового платья, отороченного зеленым кружевом. В целом женщина была агрессивно-прекрасна и хороша собой. На Мэтью она смотрела так, будто препарировала его ножом хирурга.
— Мэтью Корбетт, — протянула она, отпуская его руку. Он заметил, что другой рукой она прижимает к боку черный саквояж. — Полагаю, вы проделали немалый путь. Длинная дорога для столь молодого человека. Я имею в виду соотношение вашего возраста и вашего опыта. Итак, вы здесь. Англичанин на испанской земле.
— Мне хотелось бы быть англичанином на английской земле, — сказал Мэтью, когда к нему вернулся рассудок. Он нахмурился. — Где вы научились так хорошо говорить на моем языке?
— Я говорю на нескольких языках. Что до англичан, то мой батюшка был большим поклонником Шекспира и хотел уметь читать все пьесы так, как они были написаны. Особенно его интересовали трагедии. — Она переключила внимание с Мэтью на губернатора. — Книга у меня с собой, — сказала она и достала из саквояжа проклятый «Малый ключ Соломона». — Я прочла ее несколько раз.
Она положила книгу на стол Сантьяго, и Мэтью оторопел, уставившись на нее.
Вот она… проклятая книга о демонах и силах, которыми они повелевают. Господи, боже! Здесь ведь описано и то, как их призвать… боже!
Он боялся даже думать, что будет дальше.
Тем временем Сантьяго заговорил:
— Я как раз спрашивал сеньора Корбетта, почему он решил разыскивать этого Бразио Валериани — сына Киро, предполагаемого колдуна — в окрестностях Венеции. И я все еще жду ответа.
Камилла Эспазиель обратила свой пронзительный взгляд
— Я бы тоже хотела услышать ответ, — ее темные брови поползли вверх, подчеркивая важность вопроса губернатора.
Мэтью почувствовал, как внутри него все затрепетало от столь нежелательного пристального внимания. Однако он заставил себя собраться с духом, вздернул подбородок, демонстрируя небольшой вызов, и сказал:
— Подождите. Давайте не позволим экипажу убежать вместе с лошадьми. Только не говорите мне, что вы, или кто-то, кто вами руководит, интересуетесь зеркалом Валериани.
Он замолчал и почувствовал себя будущим висельником в наступившей тишине.
— Нет! — отчаянно воскликнул он. — Вы… вы оба… сошли с ума? Вице-король де Кастро или какой-либо другой испанский чиновник, должно быть, потерял разум из-за этой книги! Вы действительно охотитесь на ведьм? — спросил он, глядя прямо в зеленые глаза Камиллы. — Что это должно значить?
— Это значит, что я, — она слегка улыбнулась, — охочусь на ведьм и уничтожаю их, как это делал мой отец, его отец и отец его отца. Полагаю, у вас прежде не было опыта общения с ведьмами или с кем-то вроде меня?
Вы удивитесь, — подумал Мэтью, но предпочел не говорить этого вслух. Его взгляд упал на книгу.
— И это привело вас сюда? Для чего?
— Для охоты, разумеется — ответила Камилла.
— Если вы верите, что зеркало настоящее, то я сожалею, но вы не в своем уме, — возразил Мэтью. — Оно ненастоящее. Этого не может быть.
— Говорит молодой человек, который проделал долгий путь, чтобы найти это ненастоящее зеркало, — парировал Сантьяго. — Вопрос остается открытым: почему Венеция?
Мэтью бросил быстрый взгляд на бутылку вина. Может, это Амароне? Иронично, если так.
Пока Мэтью был узником в «Прекрасной Могиле» Профессора Фэлла в Уэльсе, замечание молодой визажистки оперной дивы Алисии Кандольери Розабеллы, приходившейся племянницей тому самому Киро Валериани, разбудило в молодом решателе проблем его знаменитое любопытство. На похоронах Киро в Салерно Бразио спросил Розабеллу, сколько ей лет, и она ответила: «Тринадцать», на что Бразио заметил, что это отличный возраст, особенно для Амароне. Амароне — крепкое красное вино. На вопрос, почему, по ее мнению, Бразио мог такое сказать, она ответила, что понятия не имеет. Разве что Бразио работал на винограднике. Мэтью подумал, что Бразио может быть владельцем виноградника. От Джанкарло Ди Петри, управляющего мадам Кандольери, он узнал, что Амароне родом из провинции Верона региона Венето, расположенного недалеко от Венеции. Так Венеция и стала отправной точкой в поисках Бразио Валериани. Возможно, это был тупиковый путь. Бразио мог упомянуть Амароне в разговоре с Розабеллой, потому что намеревался напиться им после похорон отца… и все же иной отправной точки у Мэтью не было.
— Можешь выпить, как только дашь ответ, — сказал Сантьяго, заметив, как Мэтью смотрит на бутылку. — Мы с сеньоритой ждем, затаив дыхание!
У Мэтью закружилась голова, как будто он уже выпил бутылку или даже три. Он открыл рот, и из него вырвались шестнадцать ужасных слов. Он и сам не поверил, что произносит их:
— Если я скажу вам, я стану вам не нужен. Я могу сам найти его для вас.
Губернатор посмотрел на него из-под тяжелых век, а охотница на ведьм сохранила на лице призрачную улыбку. Молчание затягивалось.