Левиафан
Шрифт:
Камилла кивнула.
— Местные преступные группировки погрязли во множестве грязных дел. Вполне ожидаемо, что Менегетти отправил кому-то из них сообщение после нашего отъезда, — сказала она.
— Замечательно! — язвительно прокомментировал Фэлл. — Я пережил годы бандитских разборок в Англии, а теперь, когда я планирую спокойную старость, меня хочет убить итальянская банда!
— Пока еще нет. — Хадсон подошел и сел в кресло, в котором Трователло сидел у камина. — Не волнуйтесь, Профессор. Я вас защищу.
— Просто небесное благословение, не иначе! — хмыкнул Профессор.
Хадсон
— Знаешь, мне кое-что любопытно. Если бы у тебя была команда для демона в зеркале, чего мы ты попросил?
— У меня бы ее не было. Это нелепо.
— А если представить. Какой бы была твоя команда? Учти, что это может быть что угодно.
— В этом мире или в Преисподней? — воскликнул Мэтью.
— В этом. Что бы это могло быть?
— Да, Мэтью, — поддержал Профессор. — Мою ты знаешь. Только теперь я решил, что мое прошлое не имеет значения. Где бы ни покоилась душа Темплтона, его не стоит беспокоить посредством твари из ада. А чего бы пожелал ты?
Это нелепо! — возмущенно подумал Мэтью. Однако все взгляды были устремлены на него, и он почувствовал, что должен ответить, чтобы удовлетворить всеобщее любопытство.
— Я бы хотел, чтобы мы с Берри поженились. И хочу вернуться в Нью-Йорк прямо сейчас. Но лучше всего, чтобы это сделал ангел, а не какой-нибудь демон из зеркала.
— Ты увиливаешь! — воскликнул Хадсон. — Все-таки, если из зеркала. Что бы это было?
Мэтью поразмыслил над этим, а затем решил.
— Я бы хотел, чтобы у меня была библиотека. И в ней были бы все когда-либо написанные книги, и, конечно, я мог бы читать на всех языках, древних и современных. И… гм… чтобы я не нуждался во сне.
— Ты и так мало спишь, — сказал Хадсон.
Мэтью устремил на Великого суровый взгляд.
— Итак, ты услышал мою команду. А какой была бы твоя? Способность победить десятерых одним мизинцем?
— Я уже могу это сделать.
— Так помечтай! Чего бы ты хотел?
— Ах, — вздохнул Хадсон, закрыв глаза. — Есть кое-что.
— Что?
— Я бы приказал… попросил… чтобы моя мечта сбылась.
Хадсон замолчал, и Мэтью решил его подтолкнуть.
— Ну же, не оставляй нас в неведении! О чем твоя мечта?
Его глаза открылись. Хадсон улыбнулся, и это была не просто улыбка. Казалось, его лицо было тайным хранилищем, за которым скрывался самый славный секрет.
— О, Мэтью, — сказал он, — у человека должна быть мечта, которую он держит при себе. Здесь. — Он дотронулся до своей груди над сердцем. — Если произнести ее вслух... это может ее разрушить.
— Он что-нибудь пил? — спросил Фэлл.
Хадсон посмотрел на Камиллу.
— Раз уж мы все предаемся фантазиям, чего бы вы хотели?
Камилла уставилась в пол. Всем уже казалось, что она не собирается отвечать, однако она заговорила. Голос ее был тихим, но Мэтью услышал в нем отголоски боли и гнева.
— Я бы попросила доказательства, — сказала она, — что мой отец не был безумным убийцей.
Глава шестнадцатая
Воцарившуюся тишину первым нарушил Профессор
— Не могли бы вы пояснить? — попросил он.
— Не могла бы. Простите, мне нужно на воздух. — Камилла встала и направилась к выходу из комнаты.
— Там еще льет, — напомнил ей Хадсон, но она не удостоила его ответом. — Хотите, я составлю вам компанию? — И снова ответа не последовало. — Не уходите далеко, — добавил Хадсон, но Камилла ушла, не слушая его.
Он проводил ее до открытой входной двери и встал там, наблюдая, как Камилла, скрестив руки на груди, шагает под свинцово-серым плачущим небом. Она остановилась и подняла голову к облакам. В этот момент Хадсон едва не сорвался с места, чтобы нагнать ее, но передумал, решив, что сейчас ей куда больше хочется побыть одной.
Он отошел, чтобы дать Камилле пространство… и время.
***
Ближе к вечеру Трователло свернулся калачиком в углу комнаты на одеяле, которое нашел в шкафу, и уснул. Профессор Фэлл тоже задремал в кресле. Камилла, вернувшись, поднялась по лестнице и продолжила изучать дом. Мэтью и Хадсон, переглянувшись, решили, что к докучливым расспросам она еще не готова. Арканджело нашел на кухне чайник и немного чая и, набрав воды из бочонка в повозке, заварил его с помощью крюка для котелка, висевшего над огнем. Из кухни принесли чашки, и священник налил Мэтью и Хадсону горячего напитка. Сам он подвинул стул поближе к огню и сел, потягивая чай и наблюдая за пляшущими языками пламени.
— Утром мы сможем снова отправиться в путь, — сказал Хадсон. — Отсюда дорога поворачивает на запад и, если Бог будет милостив, мы доберемся до Баланеро примерно за пять часов.
— Лично я надеюсь, что мы больше не увидим войны, — пробормотал Мэтью, сев на пол рядом с Арканджело.
— Так или иначе, нам придется рискнуть. — Хадсон перевел взгляд на священника. — Я надеюсь, что вы будете в безопасности, когда вернетесь в Санта-Валлоне.
— Вернемся? — Священник замер, не донеся чашку до рта. — Мы пока не собираемся возвращаться.
— Почему? — удивился Хадсон.
— Потому что, как бы мне ни было противно, мне тоже любопытно, что это за зеркало. То, что мы с Трователло услышали, похоже либо на бред сумасшедшего, либо на то, что Божья сила должна уничтожить. Я не говорю, что верю во все это, но я могу сказать вот что: в своей жизни я был свидетелем многих событий и встречал людей, которых можно было назвать… нечестивыми. Более того, злыми. — Лицо с повязкой на глазу раскраснелось и казалось почти оранжевым от бликов пламени. — Я знаю, что колодец зла практически бездонен. Он манит десятки людей такими же обещаниями, какое может дать это зеркало. Но в конце концов обещания оказываются пустыми. Они лишь способствуют распространению зла. Как чумы, которая передается от человека к человеку. Как человек божий — по-своему слабый, но пытающийся воспитать в себе добродетель, — могу ли я отвернуться, если такое зеркало действительно существует? Нет. Следовательно… мы с Трователло пойдем с вами.