Лейк-Фроумский Кошмар
Шрифт:
Бони задумчиво потеребил нижнюю губу. Он вынужден был согласиться, что подобный мотив убийства вполне возможен.
— А далеко отсюда до участка Каланчи Кента?
— Двадцать миль. К северу от него работают еще двое фэнсеров. Один из них — Чокнутый Пит. Я в каждом разговоре с ними съезжал незаметно на историю с угоном скота, но они в один голос уверяли, что никаких следов скота у своих ворот не видели. Так что, похоже, скот угоняли из Квинамби. Если это и в самом деле были похитители, то они, конечно, еще до рассвета пригнали скот к «Колодцу-10», напоили животных
— Интересно, очень интересно, — признался Бони. — Знаете, я теперь наверняка никогда не забуду того, что вы мне тут рассказали. А теперь поговорим немного о Нуггете: что он делает с заработанными деньгами?
— У него денег больше, чем у меня, — ответил Ньютон. — Нуггет очень странный малый, прямо-таки чванливый балбес. Открыл счет в банке. Ему перечисляют туда жалованье, а когда надо за что-то заплатить, он старательно выписывает чек. А с чего это вы заинтересовались Нуггетом?
— Только потому, что из ваших людей он в спорное время находился ближе всех к месту преступления. Его лагерь был всего в шести милях. Не очень далеко был и Каланча, но все же несколько дальше. Нуггет, похоже, очень щедр к своим женщинам и детям?
— Он никогда не ездил в Брокен-Хилл. Уж там-то он проявил бы свою щедрость в полную меру! Через каждые полгода в Квинамби появляется торговец-сириец. У него есть все, что нужно здесь, в буше. Нуггет покупает у него одежду своим женщинам и детям, и они носят ее, пока она не свалится с плеч. Дети получают и игрушки. Каждый приход этого разносчика — праздник. Кроме Нуггета, несут свои денежки сирийцу и другие аборигены, живущие вокруг Квинамби, а потом — пир горой. Я видел, как Нуггет курил гигантскую сигару. Он и мне такую однажды подарил. Я выкурил ее, и после мне было чертовски скверно.
Смотритель поднялся и наполнил котелок, чтобы заварить еще чаю. Бони меж тем собрал щепки — развести костер завтра утром. Покончив с этим, оба собеседника снова уселись у огня.
— Легкомысленно как-то тратит этот Нуггет свои деньги, — задумчиво сказал Бони. — На его главной стоянке я видел испорченный фотоаппарат. Зачем он ему?
— О-о-о, Нуггет очень гордится двумя своими вещами — ружьем и фотокамерой. Только о них и печется, прямо-таки пыль сдувает. Поначалу он с камерой никак не справлялся. Это был дорогой аппарат, и он не знал, как с ним обращаться, пока управляющий Квинамби наконец не сжалился над ним и объяснил, что к чему. И тогда у него стали получаться вполне приличные снимки. Кажется, он потом подарил камеру своим детям. Я часто нахожу поломанные игрушки.
Бони сменил тему и спросил Ньютона, часто ли он брал отпуск, Ньютона же больше интересовала работа Бони и его личные дела.
— Похоже, вы знаете об этом убийстве больше, чем мы, — заметил под конец смотритель.
— Может, и так, — ответил, улыбаясь, Бони. — Я, видите ли, очень тщательно изучил все полицейские протоколы. Как вы, наверное, знаете, сержант со своим ассистентом целую неделю пробыл возле «Колодца 10» и вел там розыски.
— И вы действительно верите, что отыщете убийцу?
— Само собой разумеется! Я найду его. Все дела, которые мне поручали, были мною раскрыты.
— Вы давно уже в полиции?
— Я пришел в полицию сразу после окончания учебы в высшей школе. Сильнейшее мое оружие — терпение. Бывает, что на раскрытие убийства достаточно всего недели, а иной раз на это требуется два года. В известной степени моя работа напоминает вашу, у Изгороди: она никогда не кончается. Кстати, откуда Каланча получает провизию?
— Обычно из Квинамби. Но очень часто он не ходит на центральную усадьбу, каждый второй четверг устраивая стоянку возле «Колодца 10». Там мимо проходит грузовик из Лейк-Фроума, за почтой. Каланча дает водителю список заказов, и тот доставляет желаемое, когда едет обратно. Подождите-ка, в ближайший четверг Каланча снова остановится у ворот возле «Колодца 10». Вот вам и случай поговорить с ним!
— Да, мне очень хотелось бы.
— Понимаю.
— Скажите, а что за человек — управляющий Лейк-Фроум-Стейшн?
— Он очень напоминает Нуггета, хотя и белый. Впрочем, загар у него такой, что не сразу и разберешь, белый ли он. Бреется раз в неделю. Чистая противоположность командеру Джонсу, владельцу Квинамби. Да и оба хозяйских дома просто несравнимы. Леввей и живет-то, собственно, даже не в доме, а в своего рода лагере, словно в буше. И все ему, похоже, нипочем. Когда я его в первый раз увидел, то, честно говоря, удивился, как это ему удалось получить должность управляющего.
— Лейк-Фроум-Стейшн больше, чем Квинамби?
— Нет, поменьше. И к тому же далеко не так хорошо содержится. Кажется, принадлежит какой-то английской скотоводческой компании, — Ньютон разжег трубку. — Леввей очень хорошо уживается с аборигенами, а вот у командера Джонса из Квинамби с ними трудности. Со своими белыми работниками Джонс прекрасно ладит, и потом, у него отличный управляющий. Нас-то, простых людей, — громко рассмеялся смотритель, — в Квинамби в хозяйский дом, понятно, не приглашают.
— Джонс, кажется, ведет очень уединенную жизнь?
— Что правда, то правда! Это зависит частично от его жены. Мне кажется, ей здесь не очень-то нравится. Ну, ладно, пойду-ка я спать.
На другое утро, на восходе солнца, Бони и Ньютон расстались. Бони прикинул, что делать дальше. До четверга оставалось пять дней. Ньютон сказал, что вернется сюда лишь через две недели.
— Счастливо! — помахал на прощанье рукой бородатый смотритель.
Бони двинулся на север. Он еще раз напоил Рози и Старого Джорджа, и животные с удовольствием снова принялись пережевывать корм. Валкой поступью они напоминали два корабля в открытом море.