Лидия
Шрифт:
— Ну вот так, — сказал я и отвернулся; говорить с ним мне не хотелось. — Можешь злорадствовать.
— С чего это я должен злорадствовать? — спросил Виктор, усаживаясь рядом. — Когда пересдача? Говорил уже?
— Пойду после экзамена, — ответил я.
— Да ты не дёргайся! — сказал Виктор с напускной небрежностью. — Говорили же, что исключать в этом году никого не будут. Так что пересдавать можешь хоть до белого каления.
— Это просто слухи, Витя, — сказал я.
— Никакие
— К Тихонову что ли? Под ручку меня отведёшь? Ну, уж нет, я как-нибудь сам справлюсь.
— Да не к Тихонову! — фыркнул Виктор. — Пойду с тобой пересдавать.
Я недоверчиво покосился на Виктора.
— Ты что, собрался экзамен за компанию завалить?
— Ну, зачем заваливать? — сказал Виктор. — Пойду, отпрошусь. Типа голова болит. Или дела срочные. Зато потом, за компанию…
— Не сходи с ума, — сказал я.
— Ну, сейчас это модно — сходить с ума, — сказал Виктор.
Мы замолчали. Виктор сидел, отвернувшись от меня, делая вид, что разглядывает столпившихся вокруг аудитории студентов. Ни на одном из окон в коридоре не работали электронные шторы, и солнце неприятно слепило глаза.
— Ты как, — неуверенно сказал Виктор, — не передумал?
— По поводу чего? — спросил я.
— Ну, уйти. Ты мне в прошлый раз объявил, так что я чуть…
— Не передумал, — перебил я его.
— Слушай… — Виктор нервно потёр рукой лоб. — Если я там тебя задел чем-то, то извини… Ты, правда, на меня так это всё вывалил сразу… Я чуть не упал.
— Да нормально всё, — сказал я. — Это ты меня извини. Но так уж получается. Я сделал свой выбор.
— Друзья? — спросил Виктор.
Мы демонстративно пожали друг другу руки. Ладонь у Виктора была потной.
— А она-то с чего хочет перевестись? — спросил он. — У неё ж вроде хорошо всё, оценки получше, чем у нас, и это… — Виктор толкнул меня локтём, — никаких пересдач.
— Дело не в этом, — сказал я. — Слишком много чего поменялось. Пора уже… пересматривать свои планы на жизнь.
— Это из-за войны? — уточнил Виктор.
Я кивнул головой.
— Но тут ещё неизвестно, кто в большей опасности — те, кто улетают… или те, кто остаётся на Земле, — сказал Виктор.
— Да не в опасности дело, — сказал я.
— А в чём тогда?
Виктор действительно не понимал. Я поморщился.
— Это сложно объяснить. Просто теперь… всё воспринимается иначе. После того, что произошло на Венере. Я уже не уверен, что это то, чего я хочу.
— Да, — вздохнул Виктор, — вот так это и происходит. Наши романтичные мечты о звёздах…
— Да прекрати ты! — перебил я его. — Как будто ты сам
— Не понимаю, — признался Виктор. — Вернее, одно-то я понимаю точно. Это ведь не твоя была идея — перевестись?
Я ничего не сказал.
— Ты просто уходишь вместе с ней, — продолжал Виктор. — Вот и причины такие, что словами не выразишь.
Раздался отрывистый звонок — на этаж подходил лифт, — и Виктор вздрогнул.
— А ведь она не улетает на другую планету, — сказал он. — И даже не уезжает в другой город. Вам кто-то мешает встречаться?
Двери лифта открылись, и в коридор высыпала стайка незнакомых студентов.
— Ты не понимаешь, — сказал я.
— Да я вообще ничего не понимаю, — усмехнулся Виктор. — Куда мне! Ты вот только не обижайся… только представь, на секундочку, что ничего у вас не получится. Ну, переведёшься ты, через несколько месяцев расстанетесь…
— Мы не расстанемся, — сказал я.
— Просто представь, — невозмутимо продолжал Виктор. — Представь, что ты перевёлся, а её — нет. Вы больше не встречаетесь. Ты не будешь… жалеть? Ведь у тебя не будет обратного пути.
— Это то, чего я сейчас хочу, — сказал я. — На самом деле. А что там будет или не будет… Может, вообще ничего не будет.
— Ну да, — согласился Виктор. — Тут ты прав. Может, и действительно… какой-нибудь корабль не смогут остановить… Я просто не понимаю, что тебе мешает учиться с ней в разных институтах и продолжать встречаться? Как будто ты боишься, что у вас всё разладится, если вы не будете видеться в течение недели. Но ведь тогда у вас…
— Прекрати!
Я встал и ударил по кнопке вызова лифта, не очень-то понимая, куда собираюсь ехать. Виктор продолжал сидеть, раздосадовано покачивая головой — как Тихонов, обсуждавший со мной результаты экзамена.
— Да она и сама должна это понимать, — сказал он. — Если она, конечно…
Лифт подошёл на этаж. Кабина была пуста.
— Куда ты? — спросил Виктор.
Я молчал, но и не заходил в лифт. Через несколько секунд послышался звонок, и двери с шипением закрылись.
— Никуда, — сказал я.
49
Я нашёл выход из лабиринта.
Через неделю Тихонов, несмотря на предыдущий "неуд", поставил мне за пересдачу высший балл, но меня это совсем не обрадовало.
Я ничего не говорил Лиде, но она, я уверен, всё понимала без слов.
Мы редко встречались. Конечно, шла сессия, и нам нужно было готовиться к экзаменам, но раньше нас это не останавливало. Виктор больше не говорил со мной о переводе — да и вообще делал вид, что я никогда не собирался уходить.