Лидия
Шрифт:
— А как ты говорила твоя специализация называется? Нейродинамика?
— Ну да, — сказала Лида. — Нейродинамика и нейробиология. Интересно на самом деле. Ничуть не хуже, чем…
Позади нас вновь начали сигналить. Машины в ряду сдвинулись, и передо мной образовалось пустое пространство; я слегка коснулся педали газа, чтобы проехать вперёд, но тут же резко ударил по тормозам — массивный универсал вылетел с дороги-дублёра и влез передо мной, едва
— Осторожнее, — сказала Лида. — Смотри на дорогу.
— Да, давно не водил.
— А у тебя как дела? — спросила Лида.
— Тоже… — ответил я, сжимая руль. — Учёба, предметы. Последнее время все прямо как с ума сошли с этой историей о барже. Столько всего в сеть сыпалось. Но ты же видела, наверное.
— Да, они хорошо всё подчистили. И это на технологическом, который всегда славился своей… — Лида вздохнула и посмотрела в окно. — Впрочем, их можно понять. У нас то же самое было. Так во всех соцветиях, наверное.
Когда мы, наконец, выбрались из города, я сразу же встал в скоростной ряд и включил круизный режим. Автомобиль быстро набрал разрешённую скорость, и я убрал руки с руля.
— Куда едем? — спросила Лида.
— Я думал, к реке, — сказал я. — Ну, помнишь, как тогда…
— Да мы всё время туда ездим, — сказала Лида. — Как-то скучно уже. Давай лучше в Горки-32. Тут надо будет подняться на эстакаду, не пропусти.
— А что там? — спросил я. — В Горках?
— Там большой космодром, — сказала Лида. — Разве ты не знаешь?
Я сбавил скорость и перестроился в крайний правый ряд. Солнце засветило мне в глаза — электронное затемнение на лобовом не успело сработать, — и я сощурился. От яркого света почему-то начинала болеть голова.
— Не был там ни разу? — спросила Лида.
— Наверное, нет, — ответил я. — Хотя название знакомое. Я помню, ездил на экскурсию в какой-то другой космодром. Ещё на первом курсе.
— Тенешкино? — догадалась Лида. — Я тоже была на той экскурсии. Но это… — она рассмеялась, — не совсем настоящий космодром. Он не считается.
— Вот как, — сказал я. — Но ведь в эти самые Горки нас всё равно не пустят.
— Наверное, — сказала Лида. — Но там можно будет встать на обочине в паре километров. Все шахты как на ладони. Может, увидим что-нибудь.
— А тебе… — начал я.
— Что? — спросила Лида.
— Да нет, ничего. — Я качнул головой.
На ветровом стекле вспыхнула пиктограмма распознанного дорожного знака, и навигатор подсветил ближайший поворот —
Я поднялся на эстакаду и снова встал в скоростной ряд.
— Если не будет пробок, доедем меньше, чем за час, — сказала Лида.
Однако движение оказалось плотным — я даже не решался включить круизный режим. Через несколько километров нам и вовсе пришлось остановиться.
— Странно как-то сегодня, — сказала Лида. — Обычно в этом направлении почти нет машин. Особенно в выходной.
— Ездила уже туда раньше? — спросил я.
— Конечно, — ответила Лида.
У меня было неприятное чувство, что мы оба говорим вовсе не о том, о чём нам в действительности хотелось бы поговорить.
— Виделась с кем-нибудь из наших? — спросил я, когда мы снова тронулись. — С Анной?
— Нет, — сказала Лида. — Нехорошо так, конечно, но уж больно много всего навалилось. Мы вот и с тобой-то…
Лида не договорила.
Я включил радио. Заиграла снотворная электронная музыка, которая навевала воспоминания о космическом театре, о дрожащих под погасшим куполом призрачных туманностях, плывущих, как искрящиеся пылинки, звёздах, об огромном пылающем солнце, которое медленно затягивала непроницаемая чёрная тень.
— Ты знаешь, — начал я, — я давно хотел спросить… Помнишь, мы ходили в этот планетарий…
— Это был не планетарий, — поправила меня Лида.
— В космический театр, — согласился я. — Так помнишь, мы ходили на какое-то шоу, где в конце показывали солнечное затмение? Мы столько раз его смотрели… Тебе ведь нравилось очень? Затмение?
— Наверное, — улыбнулась Лида. — Сейчас кажется, что это было уже так давно…
— Так вот, я хотел спросить…
От волнения я сглотнул слюну. Солнце вновь слепило глаза. Мягкая музыка, доносившаяся из динамиков, затихла, хотя никто из нас не трогал громкость.
— Почему затмение? — спросил я. — Как-то это… странно.
Лида быстро взглянула на меня, и отвернулась, поморщившись. Затемнение окон почти не работало, пропуская колкие лучи.
— Мать мне как-то говорила, что я родилась через минуту после солнечного затмения, — сказала Лида.
— Что, правда?
— Скорее всего, нет, — рассмеялась Лида. — Родилась я в Москве, так что… Но зачем-то она мне это сказала — давно очень, я ещё маленькой была. А потом и сама не помнила… В общем, это так… Не бери в голову.