Лидия
Шрифт:
После сессии Лида подала документы.
Я встретил её в главном корпусе и предложил прогуляться вместе по скверу, однако, когда мы вышли, начался дождь.
Мы встали под навесом, по которому барабанили капли.
— Извини, — сказал я.
Из-за ветра нас обдавало брызгами дождя.
— Пойдём обратно, — сказала Лида.
Я так ничего ей не объяснил.
На летние каникулы она уехала куда-то с родителями, Виктора тоже не было в городе, и я остался один. Я целыми днями выискивал
Но ничего не происходило. Земля по-прежнему была в безопасности. Я оставался один.
Я был рад, когда лето, наконец, закончилось — Виктор вернулся, пошли осенние дожди, у Лиды начался первый учебный год в новом институте, и я даже начал верить, что всё ещё наладится. Однако Лида нехотя отвечала на мои сообщения, отказывалась встречаться, утверждая, что ей приходится многое навёрстывать, и времени не остаётся даже на выходных. Она перестала писать в своём соцветии.
Я жил как будто по инерции.
Как-то я заметил во время обеда Анну.
Она сидела одна — за столиком рядом с окном — и ковыряла вилкой остывающее картофельное пюре, брезгливо сморщив свои некрасивые полные губы. Незадолго до этого я написал Лиде сообщение — предложил встретиться на выходных, — и с нетерпением ждал ответа, постоянно обновляя страницу с извещениями в суазоре.
Я подошёл к Анне.
— Не занято? — спросил я.
Анна покачала головой. Я сел. На моём подносе лежал открытый суазор; Анна покосилась на него и тут же отвернулась.
— Нет аппетита? — спросил я.
— Да хоть не ходи сюда! — сказала Анна. — Глядя на это, — она поддела вилкой комковатое картофельное пюре, — весь аппетит пропадает.
— Ага, — согласился я.
Анна положила на поднос испачканную в пюре вилку, показывая, что не собирается больше есть.
— А как вообще дела? — спросил я. — Ты, кстати, с Лидой ещё видишься?
— Нет, — ответила Анна. — А ты?
— Последнее время… — начал я.
Анна усмехнулась.
— Я, кстати, тоже хотела перевестись, — сказала она.
— Куда?
— На биологический. Но… передумала. Перевестись я всегда успею. Меня и после третьего курса возьмут куда угодно.
— Тоже верно, — согласился я.
Говорить нам было не о чем; я даже пожалел, что подсел к ней за столик. Я думал, о чём бы ещё её спросить, когда суазор на подносе завибрировал, и я, испугавшись, что Анна увидит сообщение, быстро схватил наладонник,
Но это было всего лишь обновление ленты новостей. Я раздосадовано бросил суазор на стол. Анна следила за мной с усмешкой.
— Не отвечает? — спросила она.
— Ну, почему не отвечает? — сказал я. — Просто новый институт, другие предметы. Дел у неё, конечно…
— Дел у всех навалом, — сказала Анна и поднялась из-за стола.
Она взяла поднос — тарелки на нём задрожали, а стакан с недопитым компотом заскользил в опасной близости к краю, — и посмотрела на меня.
— Ладно, — сказала она. — Я пойду. Увидимся ещё.
Увиделись мы уже на следующий день — только Анна была не одна.
Я заметил её в сквере неподалёку от главного здания — вместе с Виктором, которого поначалу даже не узнал. Они не видели меня. Виктор говорил о чём-то — наверняка пересказывал очередные сплетни из сети, — а Анна смеялась, жеманно прикрывая свой некрасивый рот.
У меня вдруг затряслись руки. Я доковылял до ближайшей скамейки и сел, закрыв глаза. Я сам не понимал, что со мной не так.
Холодало. Деревья начали облетать, и вся дорожка в сквере была засыпана выгоревшей листвой. Ветер приносил странный отталкивающий запах, навевающий воспоминания о поликлиниках и больницах, по которым в детстве таскала меня мать.
Я видел их вместе ещё несколько раз, и Виктор всегда притворялся, что не замечает меня. Однажды я не выдержал и спросил его об Анне, но он в ответ лишь удивлённо пожал плечами.
— А что?
— Да нет, ничего, — сказал я. — Просто я никогда бы не подумал, что она…
— Да иди ты! — фыркнул Виктор.
— Ну, извини, — сказал я.
— Ладно, проехали, — примирительно сказал Виктор. — А как… Как там у тебя…
48
Я проснулся, когда у кровати уже лежал новый пакет с суспензией. На сей раз пакет не порвался, и белесая масса не растеклась по полу. Есть мне не хотелось — да и этот безвкусный паёк просто не в состоянии был возбуждать аппетит, — однако я встал с кровати, поднял с пола пакет и оторвал зубами его край.
Панорамная камера следила за каждым моим движением.
Я осторожно отпил из пакета. Суспензия была необычно густой, как пюре, с плотными маслянистыми комками, которые неприятно перекатывались на языке. Я с трудом заставил себя проглотить эту тошнотворную массу и вытер рукавом рот.
— Вы что, — крикнул я в потолок, — хотите меня отравить?!
Мне никто не ответил.
— Таис! — закричал я.
Я уселся прямо на пол — в углу комнаты, где, как мне казалось, стены светились не так ярко — и поставил перед собой пакет.