Лигатура
Шрифт:
В двадцать четвертом году я пошла в ФЗУ «Юный коммунар» учиться на слесаря. Кроме учебы и практики нас прекрасно готовили теоретически.
Математику преподавал бывший генерал от артиллерии итальянец Пеллегрини. Физику преподавал бывший учитель гимназии Шабаев.
Надо сказать, что подготовка была настолько серьезной, а я очень любила эти предметы, что через несколько я лет уверенно сдала экзамены в институт.
Училась я в ФЗУ до двадцать шестого года. В ФЗУ были всякие кружки, молодежь увлекалась тогда «Синей блузой». Это был коллектив, который
Тем временем отец перешел работать на другой завод сторожем и там ему предоставили жилье. Завод был имени Дзержинского. Там было несколько цехов, в том числе кузнечный, были свои комсомольская и партийная организации.
В детдоме я стала пионеркой, тогда нас называли «Юными спартаковцами». В ФЗУ я вступила в комсомол.
Мы все очень гордились тем, что мы рабочие, учимся в ФЗУ. Когда мы на работе отливали чугунные утюги, и наши руки и лица превращались в черные маски, мы не умываясь, уходили домой, чтобы встречные видели, что идут рабочие.
Восьмого марта(этот день не раз будет повторяться в моей жизни) двадцать шестого года всем строем мы пошли после работы в театр на представление «Синей блузы».
Когда окончилась первая часть, в антракте ко мне подошел секретарь комсомольской организации завода Дзержинского, которого я знала, так как он работал в кузнечном цехе завода, во дворе которого жили мои родители.
После окончания концерта он пошел вместе со мной, проводил меня, и мы начали встречаться.
Это был твой дедушка…
Каким он был, ты узнаешь из его автобиографии, которую он собственноручно написал, когда ходатайствовал о персональной пенсии. У него была очень трудная жизнь, о чем я напишу дальше.
С того времени, т.е. с восьмого марта двадцать шестого года мы стали дружить.
В выходной день моя подруга Зина Карпинская и мой друг Острун, в будущем полковник Красной армии, дедушка и я часто уходили в поле, гуляли. Выезжали на Днепровские пороги. Днепрогэса тогда еще не было.
Пороги – это огромные камни, которые перегораживали Днепр. Вода там так бурлила, что проплывать в этих местах было очень опасно. Но некоторые комсомольцы отваживались на лодках переправляться через пороги, а мы с берега смотрели за ними.
Выезжали мы на грузовой машине и там на воздухе находились весь выходной день, там же ночевали.
Девушки в кузове машины, ребята на траве. Играли в игры, пели, было весело и интересно.
Дома же жили очень бедно. На девять рублей восемьдесят копеек, которые получал отец, работая сторожем, трудно было содержать семью из пяти человек.
Родители ходили на бойню, которая была недалеко от нас, покупали требуху. Мать чистила все и варила нам из этого различные блюда. Иного мяса в доме не водилось. Все же мы голодными не были.
Я училась в ФЗУ, сестры в школе. Из одежды у меня было два ситцевых платья, ботинки и пальто,
Но одежда всегда была в порядке, всегда чисто и мы довольствовались этой жизнью при родителях, только бы не в детдоме.
Надо сказать, что никакого белья – трусов, колготок мы не имели и в самые сильные морозы ходили в платье, нательной рубашке и пальто.
Я еще и теперь вспоминаю то ощущение, которое испытывала при сильных морозах.
Занимаясь и работая в ФЗУ, я мечтала об институте. Для этого надо было готовиться, а средств на частную подготовку не было.
Поэтому я очень внимательно относилась к учебе в ФЗУ и довольно хорошо успевала, особенно по математике и физике.
С дедушкой мы продолжали дружить, меня назначили техническим секретарем комсомольской организации, секретарем был дедушка. Я работала на заводе Коммунар.
В то время, т.е. в двадцать шестом году было начало НЭПа, разрешена была частная торговля, и как из рога изобилия появилось много продовольствия по довольно доступным ценам. Например, масло сливочное пять копеек килограмм, курица рубль пятьдесят и т.д.
Мне дед рассказывал, что, идя в кузницу на завод, утром по дороге он покупал на рынке круг колбасы за три копейки и краюху хлеба. Этого хватало на весь рабочий день. После работы, намахавшись молотом, работяги шли к Днепру, купались, и усталости как не бывало.
Наша семья на девять рублей восемьдесят копеек, конечно, не голодала, но до нормальной жизни было далеко.
В то время нам выдавали так называемые страховые книжки. Это был вдвое сложенный листок писчей бумаги с надписью «страховая книжка».
Паспортов не было и вот, двадцать шестого октября двадцать шестого года я и дедушка пошли в ЗАГС, предъявили эти страховые книжки, нас зарегистрировали и в книжках сделали отметки.
После регистрации пошли в кино и разошлись по домам. Никому ничего не сказали. Никакой свадьбы не было. Дедушка жил тогда у своей сестры. Через неделю после регистрации он перешел к нам.
Ни у него, ни у меня ничего не было.
Некоторое время мы жили у моих родителей, потом перешли в кухню его друга Дона. Было очень тесни и мы нашли частную квартиру, вернее чердак с земляным полом у слесаря Горшкова. Это была комнатка с перегородкой не до потолка, отапливалась она плитой. Жили мы там два года.
Шестнадцатого апреля двадцать девятого года у нас родился сын, твой дядя Яша. Дедушка и я работали. Дедушка зарабатывал сто пятьдесят рублей в месяц. За короткий период мы приобрели все самое необходимое из мебели, приоделись.
У нас всегда было много товарищей, друзей. Вечера и свободное время проводили вместе, играли. Было очень хорошо нам всем.
Вечерами часто выходили на Соборную улицу (так называлась главная улица Запорожья, там находился собор), заходили в подвальчик, где продавали пирожные, мороженое…