Лики Богов

Роси Тара

— Я же обещала тебе, что вернусь, — сказала девушка.

— Обещала, — прошептал Баровит, поцеловав щёку Умилы, — душа моя.

Он поднял глаза и увидел своего друга, улыбающегося ему. Протянул воевода руку и заключил Волота в объятия:

— Я знал, что это вы, знал, что оба вернулись ко мне… Страшно скучал по вам я все эти годы.

— Всегда рядом мы были, — ухмыльнулся

Бер. — Как бы мы оставили тебя, друже?

— Свет очей моих, — сказала Умила, — с этого дня не сможем мы к тебе приходить во сне, потому как забудем свои прошлые жизни. Дочь нареки Умилой, тайное имя моё ты знаешь — Велимира.

— Сына Волотом назови, — улыбнулся друг, — имя тайное — Святополк.

— Не смогла я тебе женой счастья дать, — грустно улыбнулась девушка, — так дочерью счастливым тебя сделаю. Никогда больше не оставлю, всегда с тобой буду.

— Был я с тобой каждый миг счастлив, Умилушка, и то, что и ныне ты со мной, лишь сильнее душу мою греет.

— Обучи детей делу ратному, витязями Боги их выбрали, — сказал Волот, похлопав Баровита по плечу.

— Так мне не хотелось этого, — вздохнул отец.

— Возвращайся, свет очей моих, — улыбнулась омуженка, поцеловав воина в щёку, — пора тебе.

— И нам, — ухмыльнулся Волот, посмотрев на сестру.

Яркий свет вновь заставил зажмуриться, тела близких растаяли в его руках, снова услышал он тихий шёпот волхва, ощутил тепло очага и пряный запах трав. Воевода открыл глаза и посмотрел на старца.

— Всё понял? — спросил волхв.

— Всё, — кивнул витязь.

Старик принялся выводить детей, тонкая кисть девочки легла на широкое плечо брата, она замотала головой и потёрла кулачком глаза. Мальчишка долго жмурился, но увидев отца, сразу просиял.

— Не понял я ничегошеньки, — пожал он плечами.

— Я помню токмо, как тятьку обнимала, — пролепетала сестра.

Баровит обнял детей своих, поцеловал головы их светлые.

— Витязей в вас Боги признали, — пояснил он, — делу своему обучать вас стану. Имена свои запомнили?

— Ага, — закивали они.

Укутавшись в шубы и нырнув в валенки, дети выбежали на крыльцо, радуясь пушистому снегу, переливающемуся серебром в ярком свете Коляды*. Старческая ладонь ухватилась за руку витязя, задержав его в избе:

— Понял ты, Ярослав, почему Велимира хотела, чтобы ты в этом мире остался? Почему Святополк помог тебе?

— Да, отче, — вздохнул Баровит.

— Каждому из нас Боги свой путь отводят, мы испытания свои проходить должны, какими бы тяжёлыми они ни были. Ты своё прошёл, и тебя вознаградили Боги, — продолжал волхв, — вложи этот завет в детей своих.

— Благодарствую тебе, святой отец, — поклонился воин и поспешил за

детьми своими.

Тонкими искорками стелился снег и хрустел под ногами, рассыпаясь бисером. Ладошки набирали сияющие кристаллики и, сминая в комки, отправляли их в полёт. Достигнув цели, снежок рассыпался и вновь соединялся с грудой павших снежинок. Дети визжали и смеялись, даря радость своему родителю. Дверь высокого терема отворилась, и из сеней выбежал мальчонка лет семи, путаясь в длинных полах шубы. За ним вышла румяная женщина и направилась навстречу дурачившимся подросткам.

— Тятя! — закричал малыш и бросился Баровиту на руки, — А мы с матушкой, пока вас не было, пирогов напекли.

— Молодцы! А ты мамке помогал, али баловался сызнова? — ухмыльнулся отец, кидая хитрый взгляд на супругу.

— Помогал в этот раз, — кивнула Любава, поцеловав губы мужа. — У вас как всё прошло?

— Хорошо прошло, — отвечал он. — Встречай, матушка, Волота с Умилой.

— Как мы с тобой и думали, — улыбнулась Любава, наблюдая за тем, как будущие защитники Тархтарии друг друга снегом закидывают. — Умила, Волот, ну-ка в дом живо, скоро гости к нам придут!

Дети с визгом кинулись в терем, родители вошли следом. Баровит помог жене снять шубу и валенки, нежно провёл рукой по округлившемуся животику.

— Толкается? — улыбнулся он.

— Пинается, — заметила синеглазая, — сил нету, как дерётся. Боги видят, очередной богатырь, все в отца. Кто мне помогать станет?

— Я тебе помогать стану, — заверил муж, поцеловав оголившееся плечико, — сыну дружину передам и на покой уйду, будем с тобой стариками на завалинке сидеть да со скуки головы подпирать.

— Ой, да когда это будет? Тоже мне старик нашёлся, — смеялась супруга.

Сильный стук сотряс дверь, хозяин знал, кто это быть мог, и поспешил отворить, дабы не держать гостей на морозе. В сени вошли Радмила со Златом и двое ребятишек их.

— Умила! — крикнул Баровит. — Гостей встречай.

От этого имени Радмилу словно молнией ударило, она впилась взглядом в воеводу и молчала, потом перевела взор на девочку, в которой и раньше замечала общие черты со своей лучшей подругой, но теперь она копией её казалась. Голубые озёра приветливо блеснули друзьям, золотые пряди, выбившись из толстой косы, защекотали румяные щёки, а тонкие пальчики принялись развязывать платок самого младшего гостя. Радмила чувствовала, как горячая слеза бежит по её озябшей щеке.

— Волот, воды принеси! — раздавал указания глава семьи.

— Я мигом, тять, — отвечал сын, хватая вёдра.

— Я подсоблю тебе, — вызвалась дочь Радмилы и Злата.

Парень накинул шубу на плечи, схватил подругу за руку и выбежал с ней на улицу. Закрыла омуженка огненные глаза и пошатнулась, крепкие руки мужа обняли её плечи и не дали упасть.

— Радмила Игоревна, нехорошо вам? — пролепетала девочка, вешая на крюк маленькую шубку.

— Хорошо всё, Умилушка, — улыбнулась женщина, — с мороза в тепло зашла, вот и разморило.