Ликвидация
Шрифт:
– Зря вы злитесь…
– Я не баба, шобы злобу по карманам собирать…
Усталое лицо Чусова осветила улыбка.
– Тогда - мир?… - Он протянул руку. Помолчав, Гоцман пожал ее:
– Перемирие.
– Вот и хорошо, - поспешно заключил Чусов и, козырнув, отошел.
Гоцман поискал взглядом Кречетова. Майор только что выслушал взволнованного Тишака, и, похоже, тот щедро поделился с Виталием своим волнением.
– Чекана нашли!…
Кречетов поразился тому, как мгновенно преобразилосьлицо Давида.
Секунду назад вялое и очень старое, в
– Мы соваться пока не стали, Давид Маркович, - захлебываясь от волнения, на ходу рассказывалТишак.
– Поставили у квартиры засаду…
– Сколько человек?
– торопливо шагая рядом, спросил Кречетов.
– Пока трое.
– Мало!… - Кречетов покачал головой и побежал за своими.
– Кто за главного?
– продолжал расспрашивать Гоцман, ускоряя шаг.
– Довжик.
– Тишак почти бежал, чтобы поспеть за размашистым шагом начальника.
– Это его наколка.
– Молодчик, - одобрительно фыркнул на ходу Давид.
– Кто еще?
– Якименко и Саня…
У ворот оперативников догнал запыхавшийся Кречетов с тремя молодыми лейтенантами юстиции. Мельком взглянув на их крепкие плечи и решительные лица, Гоцман машинально кивнул. Лишними не будут.
– Раз ты с Чусовым на короткой ноге, ну, попроси хоть допрос арестованных провести!
– снова приноравливаясь к быстрому шагу Гоцмана, заговорил Кречетов.
– Тут же можно ухватить такую ниточку…
– Какую-никакую ниточку я тебе дам… Подумай сам. Бандиты приехали аж на трех грузовиках. Свидетели из числа уцелевших солдат говорят, шо грузовики были не наши, один «студер» и два еще каких-то иностранных… И это ночью-то! В Одессе!… Шо лыбишься?
– нахмурился он, увидев улыбку Виталия.
– Уже два человека занимаются этими грузовиками… Найдем, не беспокойся. Это не иголка в стоге сена…
– Все умные стали, пора мне на покой… - проворчал
Гоцман под нос, но видно было, что он доволен.
– Все прямо-таки роют землю, как те равлики…
– Кто?
– засмеялся Кречетов. Его глаза возбужденно блестели, лицо порозовело.
– Кроты, - неохотно пояснил Гоцман.
У того места, где еще вчера ночью были въездные ворота, грели моторы управленческие ГАЗ-67, эмка с покореженной дверью и наконец-то починенный Васькой Соболем «Опель». Оперативники и офицеры прокуратуры попрыгали в машины, Гоцман сел в кабину «Опеля» за старшего. Говоря Ваське адрес, прислушался - как там сердце?… Но стучало оно правильно, мощно и ровно. Так и должно работать сердце, когда идешь на настоящее дело.
Не доезжая квартала до места, выгрузились. Тишака с двумя офицерами прокуратуры Гоцман послал во двор, под окна, а сам обхватил Кречетова и третьего офицера за шеи и, волоча ноги по тротуару как пьяный, двинулся с помощью коллег к подъезду. Спектакль оказался ненужным - стоило им открыть дверь парадного, как они услышали наверху громкий крик и три выстрела.
Чертыхаясь
– Стоять! Кто идет?
– нервно выкрикнул с верхней площадки Саня.
– Гоцман здесь!
Дверь в квартиру была приоткрыта. На полу, в коридоре, валялся, держась за живот, завывающий от боли человек, в котором Гоцман тут же узнал фальшивомонетчика Родю.
Держа на изготовку пистолет, сильно сжав губы, Давид бросился в комнату. Никого. Комната как комната, ни за что не скажешь, что бандитская хаза. У окна, на обитом куском старой жести полу, явно оставшаяся с военных времен печка-буржуйка, зингеровская швейная машинка, аккуратно заправленная кровать, стол под бахромчатой скатертью, зеркало, распахнутое окно чисто вымыто. И даже картинка висит на стене, вырезанная из «Огонька», - «Великий Сталин - вождь и организатор всех наших побед». «Патриоты, мать их…» - просипел Гоцман, переваливаясь через подоконник на опоясывающую двор галерею… За ним, пыхтя, следовал Кречетов.
Чекан бежал по галерее уже по противоположной стороне двора. Гоцман сощурился: очень хорошо, профессионально бежал Чекан. За ним мчались Якименко и Довжик. Внизу, по двору, бандита преследовали Тишак и двое из прокуратуры. Они то и дело с руганью отбрасывали преграждавшие им путь выстиранные простыни, развешанные для просушки.
Кречетов, припав на одно колено, прицелился в Чекана. Но тот, сгруппировавшись, перевалился через перила галереи и полетел вниз, во двор. Тотчас же оттуда, из-за простыней, громыхнул выстрел. Рухнул, обрывая белье вместе с веревкой, убитый офицер из прокуратуры…
Дыша как паровоз, вслед за Чеканом полетел во двор с галереи Якименко. В просвете между простынями мелькнула плотная спина убегающего человека. Падая, Леха больно ударился коленом, скрипя зубами, поставил ТТ рукояткой на ладонь. Мельком взглянул на убитого, лежавшего навзничь, - совсем молодой еще парень, лейтенант, эх…
– Давай, - прошептал Лежа сам себе и нажал на спуск. Но пистолет только сухо клацнул, отказываясь работать.
– Твою маму грубым образом!
– в ярости заорал Якименко на всю Одессу, дергая затвор к чертовой матери. «Наган, что ли, у начальства попросить?
– не вовремя мелькнула диковатая мысль.
– Их никогда не клинит…»
В этот раз ТТ, словно испугавшись гнева хозяина, был послушен. Но Чекана уже и след простыл. Пока Леха распихивал тяжелые мокрые простыни, пока осторожничал, ожидая засады в арке… Тут и слон бы ушел. Якименко со злобой укусил себя за ладонь, смиряя дыхание. Вот родила же мама сына идиота!… И ТТ тоже хорош!… Он втолкнул ненадежный пистолет в кобуру и в ярости рванул с веревки простыню с красивой пулевой дыркой в центре.
– Какой шлимазл понавешал сохнуть столько тряпок?!
– Здесь прачки живут, - вздохнул, пряча оружие, Довжик.
– Не пачкай.