Ликвидация
Шрифт:
– Родственник, - вздохнул Гоцман, - Рома из Гораевки.
– Леша, убери посторонних, - обратился Кречетов к Якименко.
– А то затопчут следы на галерее.
– Да погоди ты, Виталий… - Якименко никак не мог прийти в себя.
– Кудой там годить?!
– резко повернулся к нему Гоцман.
– Все он правильно говорит! Шо тут базар устроили среди ночи?! Гони всех, бикицер!… - Он снова обернулся к Арсенину и понизил голос: - Андрей, у тебя есть шо-нибудь от головы? Раскалывается…
Врач склонился над саквояжем. В разгромленную
– Давид, это не наши…
– Я выясню!
– пообещал Гоцман, раздувая ноздри.
– Я очень выясню!…
После найденного Арсениным аспирина ему не то что полегчало, но, по крайней мере, отбойный молоток, до этого момента работавший в черепе, сжалился и резко сбавил свои стахановские темпы. Опрос жильцов, как и следовало ожидать, ничего не дал - двор спал, никто ничего подозрительного не видел и не слышал. След, который взял на галерее знаменитый сыскной пес Рекс, вывел на улицу и оборвался через два квартала, из чего Черноуцану сделал вывод, что покушавшийся сел в поджидавший его автомобиль.
– Еще счастье, что не утром начали смотреть, - мельком заметил он, - тогда наверняка бы затерли. А сейчас извольте - «Додж-три четвертых», пожалуйста…
– По шинам видать?
– По шинам…
Остаток ночи Давид провел в управлении. А утром, в восемь часов, в дежурке затрещал телефон.
– Товарищ подполковник!… - Дежурный лейтенант, просунувший голову в дверь кабинета, от усердия часто моргал.
– Двойное убийство на автобазе!…
– Грехи мои тяжкие, - прорычал Гоцман, с трудом отрывая тяжелую голову от стола, за которым спал.
– Опергруппа, на выезд…
По узкой улочке, примыкавшей к той части порта, где размещалась Карантинная гавань, ветер с моря мел мелкий мусор - щепки, обертки, обрывки старых газет. В подворотне, скучая, подпирал стену гоп-стопник Черный - высокий толстомордый парень в офицерском кителе, перешитом под пиджак.
В подворотню, задыхаясь от быстрого бега, свернул всклокоченный чумазый пацан-наводчик и тут же полетел на землю от умело подставленной подножки. Черный чуть усмехнулся сквозь зубы.
– Гоцмана убили, - сидя на земле, быстро проговорил пацан. Для пущей убедительности он выпучил глаза и помотал головой.
– Иди умойся, тюлькогон, - лениво посоветовал Черный, отворачиваясь.
– Та точно говорю!
– взвился пацан.
– Ему «лимонку» бросили! Сало сказал, пожарка приезжала, мусоров было не протолкнуться…
– Малой, не дуй мне в уши, - скривился вор.
– Колька сказал - Писка со своими уже магазин поехал подламывать!… - выкинул пацан козырную карту. На этот раз реакция Черного оказалась другой. Его глаза азартно блеснули.
– Так шо ж мы стоим?!
– А я за шо?!
– горячо поддержал боевой порыв старшего товарища пацан.
– Там фраер сильно прикоцанный на углу маячит…
На углу действительно прохаживался прикоцанный
– Дядька, не балуй, а то костюм попорчу…
Это были его последние слова. Мужчина слегка дернул локтем правой руки, и пацан-наводчик не успел понять, как именно все случилось, он только увидел искаженное болью лицо старшего друга, падающего на булыжник. Черный упал очень нехорошо, неестественно вывернув шею. Живой человек так не падает. Он не успел ни выстрелить, ни вскрикнуть. Пистолет, выпав из разжавшейся ладони, тупо звякнул о булыжник.
В следующую секунду на мостовую полетел и сам пацан. Ему повезло куда больше - всего-навсего разбили лицо, да так, что кровь хлынула ручьем, заливая глаза. Он отлетел на несколько шагов и, с размаху ударившись затылком о стену, сполз на землю…
Послышался тяжелый топот сапог. Из-за угла показался наряд милиционеров, усиленный солдатами. Но мужчина в черном костюме и не думал сопротивляться или бежать. Он с легкой улыбкой поднял руки, спокойно глядя на целящихся в него военных.
– Спокойно, старшина. На меня напали, я защищался…
Милицейский старшина, не выпуская из рук оружия, склонился над неподвижно лежащим Черным. Рядом на земле валялся «парабеллум». Поодаль, у стены, корчился в пыли пацан в лохмотьях, прикрывая расквашенное жестоким ударом лицо.
– Ничего ж ты защитился, - пробормотал старшина и уже командным голосом гаркнул: - А ну документы!
– Вы пистолет-то поднимите, - спокойно заметил мужчина, доставая из кармана удостоверение…
Один из солдат подобрал оружие.
– Рус-на-ченко, - прочел старшина, раскрыв книжечку, - Михаил Николаевич, 1915 года рождения, гвардии капитан…
Через полчаса мужчина в черном костюме и велюровой шляпе вышел из здания ближайшего отделения милиции. У дверей курил тот самый старшина, который задержал его. Русначенко, улыбнувшись, благодушно кивнул:
– До свидания.
Старшина, не глядя, козырнул в ответ и, бросив папиросу, скрылся в отделении. Русначенко тоже автоматически поднес ладонь к виску, но на полпути задержал руку. И, посвистывая, вальяжной походкой отправился прочь.
У входа в контору автобазы толпа водителей - человек пятнадцать, не меньше, - молча, тяжело, насмерть била трех пойманных бандитов. Сначала их перебрасывали от одного к другому, а потом били ногами, не давая подняться. Щуплый Писка ухитрился выхватить финку, но кряжистый водитель с морщинистым лицом зажал его руку, не давая вырваться. Остальные не пытались сопротивляться, а только тяжело, утробно охали при каждом ударе.