Линия жизни
Шрифт:
С того дня началось знакомство маленькой девочки с большим холодным оружием. Держать в руках меч, даже облегченный, даже двумя руками для Яны было еще сложно. Очень быстро – уже после трех-четырех ударов – она уставала. К радости отца, однако, это лишь раззадоривало ее. Не успевая насытиться «игрой» с мечом, она с нетерпением ждала каждой следующей возможности вновь сжать в руках тяжелый эфес.
Девочка беззаветно полюбила свой меч, везде носила его с собой и, даже засыпая, крепко сжимала ножны своей маленькой ладошкой.
– Папа, ну зачем я такая слабенькая?! –
– Сильной? Быстрее?!
Дочь согласно кивала.
– Чтобы быстрее, надо много и скучно заниматься.
– Заниматься не скучно! Говори как! Говори!
И снова все шло по княжьему плану. Девочка делала многократные физические упражнения, ее мышцы укреплялись, она чувствовала эффект и занималась еще и еще.
Родные посмеивались над князем, что своими тренировками он ненароком сделает из Яны мальчика. Гит знал, что его жены и его сыновья (коих, к слову, он также не допускал до дочери) считали его занятия с Яной причудой, но оставался в своем стремлении непреклонным.
…
– Хороший удар! Так, неплохо! – комментировал князь по ходу своего спарринга с дочерью. – Выпад!.. Молодец!.. Блокируй!.. Атакуй! Постой-постой…
Отец не стал использовать грубую ошибку девочки, просто остановив поединок. Опустив свой деревянный меч, он подошел к дочери, постепенно из ребенка превращающейся в девушку.
– Мне вот что интересно, – хотя дочь повзрослела, князь все еще не мог расстаться с детской манерой общения с ней, – почему перед ударом твоя рученька, да-да, вот эта, каждый раз отклоняет твой меч назад? Не знаешь?! – князь дружелюбно улыбнулся, состроив озадаченное лицо.
– Это Синк ее так научил! – поддержала Яна отцовскую игру. – Он сказал, это самый лучший и правильный удар!
– М-м, Синк…
Синк был мечником из дружины князя, хорошим мечником, которому тот доверил занятия с дочерью на время своего отъезда в Ванд.
– Знаешь, Яна, этот подлец гнусно обманул твою правую руку!
– А-ха-ха!
– Слушай, что тебе скажет отец! Правильный удар тот, который идеально подходит для ситуации, – начал серьезно вещать князь. – Ты блокируешь, смотри, где я открыт? Верно, справа! Если будешь замахиваться, успеешь использовать мою слабость? Не успеешь. А если быстро ткнешь, просто заденешь мою руку мечом, да, вот так, – вмиг получишь преимущество. Улавливаешь?
– Еще бы!
Дочь тоже тяготило, что под наставничеством Синка, считавшего, что без правильно поставленного удара в бою делать нечего, ее тренировки стали немного скучными.
– Настоящий мастер наносит решающий удар из той позиции, в которой он находится. Нет возможности – перемещайся, маневрируй, блокируй, – поучал князь, сам не обладая подобными навыками. – Появилась – бей! Противник не будет стоять на месте, пока ты будешь замахиваться!
– Па-ап, то есть заучивать удары – это неважно? – обрадовалась дочь.
– Ну… – замешкался князь, желавший добиться несколько другого эффекта. – Без поставленного удара ты просто промахнешься. Вот как: у тебя должен быть десяток, а лучше
– Сотня! У меня будет сотня!
После этого разговора князь распорядился соорудить для дочери новый тренировочный двор – с чучелами, на которых можно отрабатывать точные удары, и подвесными снарядами для тренировки уклонений и парирования.
Что до Синка, с того самого дня тот был отстранен от занятий с Яной и потерял привилегии в дружине…
…
– Что скажешь, дед? – не отрывая глаз от учебного боя своей дочери, обратился князь к старому марийскому мастеру.
Князь велел искать старика – легендарного мастера меча, покинувшего Марию, – после того, как в учебных поединках с Яной начал испытывать трудности. Талант и безустанные тренировки дочери начинали превосходить его силу и опыт.
Чтобы поддержать реноме учителя, каждый раз ему приходилось выкладываться по полной. Чувствуя, что через несколько месяцев и этого будет недостаточно, князь послал за мастером: корсанские земли полнились слухами, что на границе с Ализией живет легендарный марийский воин, почему-то решивший покинуть свою родину.
Небыстро, но легенду нашли, правда, как это часто бывает, слухи оказались сильно преувеличенными: мариец уже был преклонных лет, своего легендарного прошлого не отрицал, но и подтверждать его отказывался. Более того, беглый воин был настоящим упрямцем: на все посулы, уговоры и угрозы людей князя поехать в Син-Ти мастер отвечал равнодушным отказом.
Однако князь слыл не меньшим упрямцем, особенно когда дело касалось воспитания его дочери. Гит поехал в Ализию и уговаривал старика сам. Тот не купился ни на деньги, ни на земли. Только когда князь открылся старику, что речь идет о наполовину марийской девушке, очень и очень умелой, тот согласился. Согласился лишь посмотреть, дать совет и сразу отправиться обратно. Задорого…
– Дед, не молчи, не для того я тебя вез сюда! – князю не терпелось скорей получить заключение мастера.
Мариец игнорировал князя, свое подугасшее с годами внимание сфокусировав на шестнадцатилетней девушке, с кажущейся легкостью лупившей отцовского мечника. Изобретательность, точность движений, азарт – ничто не могло ускользнуть от наметанного глаза ветерана.
– Копейщики есть? – вдруг прохрипел мастер.
– Чего? – не сразу понял князь.
– Дай ей копейщика… – мастер оставался верен себе, говоря минимум от возможного.
Князь распорядился, подали копейщика. С первого взгляда смена противника не изменила ситуации – девушка побеждала, правда уже без прежней легкости и изящества. Лишь изредка деревянный меч Яны достигал ее визави, тогда как в обороне стала заметна избыточность движений.
– Ясно, – скоро заключил мариец и поднялся с места.
– Дед, что скажешь о ней? Ну! Выполняй обещание! Про копейщика я понял. Что еще? – Гит беспокоился, что второй бой мог разочаровать старика.
– Я остаюсь, – не оборачиваясь, объявил мариец.