Листопад
Шрифт:
Но настоящие загулы случались у нас каждое лето в Москве или Питере с Димой Алейниковым. Мы хлестали винище, ездили на пароходах, ходили к проституткам и в высший свет, где морочили тонких барышень, разыгрывая светских львов.
Деньги были, и в предпоследнее лето мы махнули в Крым, где не вылезали из моря, бутылок и влагалищ. Хотя, конечно, насчет влагалищ я чуть преувеличил, но они тоже имели место и каждая очередная победа над очередной дамой отдыхающей без мужа или уволоченной в аллею дочкой генерала аккуратно записывались
Таковы мы, мужики, кобели, жеребцы и т.д.
Но почему-то из всех женщин острее всего я вспоминаю Дашу. Бежецк. Осенние листья. Украденный у богов поцелуй.
Глупые боги."
x x x
– Шутки шутками, а мистер Икс нам так и неизвестен, господин контрразведчик-сплетник.
– Да ладно вам, господин штабс-капитан, - Козлов нахмурился.
– Я, конечно, виноват. Я вчера вечером до ночи думал и понял, что вы правы, я не должен был...
– Начальник всегда прав. Первая заповедь. Как военный человек ты должен это понимать и не трепаться бездарно по коридорам, контрразведчик хренов.
Оба сидели в приемной Ходько, вызванные им с утра пораньше для доклада.
– Не заводитесь опять, Николай Палыч, лучше подумайте, что генералу скажете.
– Я тут ночью придумал одну комбинацию. Вернемся с доклада, вместе покумекаем.
Адъютант снял трубку, взглянул на них и офицеры, встав, одернули френчи и пошли к резной двери бывшего директорского кабинета.
Войдя, оба синхронно щелкнули каблуками. Ходько это любил.
Викентий Валерианович Ходько вышел из-за стола, протирая пенсне. Во всем его облике было что-то от доброго дядюшки, а не от офицера.
– Ну-с, я вижу успехов никаких. Враг работает в этих стенах... Поймите, господа, я вызвал вас обоих в нарушение субординации, поскольку задание это весьма деликатного свойства поручал вам обоим.
– Мы понимаем, ваше превосходительство, - Ковалев осторожно подбирал слова.
– Но кое-какие успехи у нас есть. По крайней мере сейчас мы точно можем сказать, кто шпионом не является.
– Вы шутите, господа?
– Мы сузили круг до пяти человек, провели комплекс мероприятий и, думаю, что в ближайшее время... Нам известна даже кличка агента у красных.
– Медленно, медленно, господа. Может быть, вам нужна помощь?
– Генерал прохаживался по кабинету, и офицеры провожали его взглядами.
– Ваше превосходительство, нам кажется, что не стоит расширять круг посвященных.
– Я тоже так думаю и рад, что наши мнения совпадают, - кивнул Ходько.
– от если бы только убрать текучку. Заедает. Снимите с нас листовки и саботаж. Хотя бы станцию.
– Текучка, голубчик, всех заедает. Что ж, это жизнь. Я подумаю, что тут можно поделать, подумаю.
Генерал еще раз прошелся по кабинету, мягко ступая сапогами по ковру.
– Ну и сколько вам еще нужно времени?
Штабс-капитан и поручик
– Максимум месяц, - выдохнул Ковалев.
Поручик молча кивнул.
– Ого!
– Ходько не скрыл удивления.
– Целый месяц?
– Максимум, ваше превосходительство. Думаю, при удаче справимся быстрее.
– Ладно. Постарайтесь, постарайтесь, господа.
– Разрешите идти?
– Погодите. Еще не все. Я вызвал вас, штабс-капитан, не только поэтому.
Ковалев насторожился.
– Представьте себе, штабс-капитан, сегодня явился ко мне для представления по случаю прибытия в наш город некий подполковник. Прибыл он сюда с целью формирования отдельного полка с прямым пока подчинением Ставке. Я так полагаю, что и для строительства укреплений, если красные продавят фронт.
Ковалев смотрел на генерала с возрастающим недоумением.
– Из разговора выяснилось... ну то есть подполковник просил оказать возможное содействие, а я по-мальчишески хвастался кадрами и упомянул в том числе вас, как перспективного офицера, - Ходько строго глянул на штабс-капитана.
– Может быть и незаслуженно! И тут выяснилось, что Николая Павловича Ковалева он знает. Попросил проводить его к вам, но я решил, что удобнее будет пригласить вас. Заодно и послушать про успехи моего перспективного офицера.
Ходько прошел в угол кабинета и открыл внутреннюю дверь, ведущую в помещение для отдыха. За первой дверью показалась вторая, звукоизолирующая. Отворив и ее Ходько заглянул в комнатку.
– Господин подполковник, ваше недолгое затворничество завершилось, мы закончили делиться секретами и устраивать выволочки. Прошу вас, милейший. Ваш приятель здесь.
Подполковник еще не показался в проеме двери, как Ковалева озарило, и лицо его вспыхнуло улыбкой. Алейников!
– Дима!
– Колька!
Друзья бросились навстречу друг другу и обнялись, хлопая друг друга по спинам. С Алейникова слетела фуражка, но он даже не заметил этого.
– Живой, черт!
– Живой, живой. Здравствуй, брат!
– Растроганный этой встречей Ходько снял пенсне, поморгал глазами. Поручик Козлов открыто и широко улыбался.
– Ну ладно вам, как барышни, - с напускной строгостью сказал генерал. Идите отсюда, отпускаю вас до обеда. Вон у Хмельницкого посидите. Идите. И помните мою просьбу поторопиться.
Выйдя из приемной в коридор, Ковалев спохватился.
– Да! Я же вас друг другу не представил, - он обернулся к Козлову. Это мой друг, ныне подполковник Дмитрий Алейников. А это - поручик Олег Козлов, весьма способный офицер, прирожденный контрразведчик.
Козлов неопределенно хмыкнул.
Они сидели за столиком пустого ресторанного зала и перебивая друг друга говорили, рассказывали, стараясь втиснуть в несколько коротких предложений годы жизни и поток событий.
Дважды официант подносил по бутылке вина.