Листья травы (Leaves of Grass)
Шрифт:
мостовым много лет,
Я давно пленен тобой, город,
отпустить меня ты не хочешь,
Ты с избытком питаешь мой дух - ты
даешь мне видеть лица
(Я мечтал убежать, уйти от тебя, но ты
меня покоряешь,
И уже развеяно то, к чему взывала моя
душа!).
<>
2
<>
Пусть у тебя будет великолепное
безмолвное солнце,
Пусть у тебя будут леса, о Природа,
тихие опушки,
Пусть у тебя будут поля клеверов и
тимофеевки, фруктовые
сады и посевы маиса,
Пусть у тебя цветет гречиха и в ней
гудят сентябрьские
пчелы -
Дай мне улицы, лица людские - дай
эти толпы, нескончаемо
движущиеся по тротуарам!
Дай миллионы глаз, дай женщин, дай
тысячи товарищей
и влюбленных!
Новых встречать хочу каждый день -
новые руки в своих руках
держать каждый день!
Дай мне ярчайших зрелищ! Улицы дай
Манхаттена!
Дай мне Бродвей, где маршируют
солдаты, - дай дробь
барабанов и звуки труб!
(Солдаты построены в роты или
полки - часть их, отправляясь
в далекую даль, горит отвагой,
Другие - время их истекло -
возвращаются в поредевших
рядах - молодые и все же очень
старые, устало идут,
не замечая ничего вокруг.)
Дай мне берега и пристани с тесно
обступившими их черными
кораблями!
Это по мне! Жизнь, полная
напряжения! Многоликая,
насыщенная до краев!
Жизнь театров, баров, больших
гостиниц - она по мне!
Салон парохода! Палуба с толпами
людей, движение - это
по мне! И факельное шествие!
Плотно сбитый отряд,
отправляющийся на войну,
с нагруженными повозками позади,
Бесконечный поток людей,
охваченных страстью, с сильными
голосами, людей, всегда в
действии,
Улицы Манхаттена - их могучий
пульс, звучащие, как ныне,
барабаны,
Не знающий покоя, шумный хор,
звяканье и лязг мушкетов
(и даже вид раненых),
Толпы Манхаттена - их музыкальный
хор - разноголосый
и буйный, и свет сверкающих
взоров -
Лица, глаза Манхаттена навеки во мне.
НЕ МОЛОДОСТЬ ПОДОБАЕТ МНЕ
Не молодость подобает мне,
Не изысканность, я не умею тратить
время на разговоры,
Неуклюжий в салоне, без манер, не
танцор,
В ученом кругу безмолвен и скован,
ибо я не привык к наукам,
К красоте и учености я не привык - но
что-то мне все же
привычно, -
Я
утешал умирающих,
А в минуты досуга и посреди бивуака
Складывал эти песни.
ТЫ, ЗАГОРЕЛЫЙ МАЛЬЧИШКА ИЗ
ПРЕРИЙ
Ты, загорелый мальчишка из прерий,
И до тебя приходило в наш лагерь
много желанных даров,
Приходили и хвалы, и подарки, и
хорошая пища, пока наконец
с новобранцами
Не прибыл и ты, молчаливый, без
всяких подарков, - но мы
глянули один на другого,
И больше, чем всеми дарами
вселенной, ты одарил меня.
ОДНОМУ ШТАТСКОМУ
Ты просил у меня сладковатых
стишков?
Тебе были нужны невоенные, мирные,
томные песни?
По-твоему, то, что я пел до сих пор,
было непонятно и трудно?
Но ведь я и не пел для того, чтобы ты
понял меня или шел бы
за мной,
Я и теперь не пою для тебя.
(Я рожден заодно с войною,
И барабанная дробь - для меня
сладкая музыка, и мне любы
похоронные марши,
Провожающие бойца до могилы с
тягучим рыданием,
с конвульсией слез.)
Что для таких, как ты, такие поэты,
как я? Оставь же мою
книгу,
Ступай и баюкай себя тем, что ты
можешь понять, какой-нибудь
негромкой пианинной мелодией,
Ибо я никого не баюкаю, и ты никогда
не поймешь меня.
ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО СОЛДАТУ
Прощай же, солдат,
С тобой мы делили суровость
походов,
Быстрые марши, житье на бивуаках,
Жаркие схватки, долгие маневры,
Резню кровавых битв, азарт,
жестокие грубые забавы,
Милые смелым и гордым сердцам,
вереницу дней, благодаря
тебе и подобным тебе
Исполненных войной и воинским
духом.
Прощай, дорогой товарищ,
Твое дело сделано, но я
воинственнее тебя,
Вдвоем с моей задорной душой
Мы еще маршируем по неведомым
дорогам, через вражеские
засады,
Через множество поражений и
схваток, зачастую сбитые
с толку,
Все идем и идем, все воюем - на
этих страницах
Ищем слова для битв потяжелее и
пожесточе.
ПОВЕРНИСЬ К НАМ, О ЛИБЕРТАД
Повернись к нам, о Либертад, ибо
война кончилась,
Ширься впредь без всяких сомнений,
решительно охватывай
мир,
Отвернись от войны, от стран
былого, свидетельствующих
о прошлом,
От певцов, поющих отребья славы