Лита
Шрифт:
— Стройная фигура, спортивные ноги. Я и ее потом лечил.
— Странно, брат мне не рассказывал об этом «семейном» эпизоде. Постеснялся, видимо.
— С таким «станком» и ногами, видимо, хорошо исполняла…
— Королевой «фака» была. Шесть раз за ночь, семь, восемь — пожалуйста!
— Ну да?!
— Я худел на глазах…
— Я помню, ты был стройный и поджарый.
— А сейчас?
— Еще лучше! Кажется, вечность назад это было. А всего год прошел.
Я
— Что привело тебя ко мне, кроме любви?
— Адам, я был с девушкой… — Я запнулся, мне было дико стыдно, не зная, как сказать, что она заражена гонореей.
— Тебе понравилось? Хочешь мне рассказать, как это было? Или показать?! Ты помнишь, как эта пара вытворяла на диване, которую мы напоили? А потом все сгрудились и смотрели, сдергивая одеяло.
— Девушка Марина, была близкая подруга Веры. У нее была одна специфическая особенность: она никому не могла отказать!
— Она у меня никогда не лечилась! — сказал Адам, и мы рассмеялись.
«Плакать буду», — подумал я.
— И что с девушкой? — серьезно спросил он.
— С ней произошел неприятный случай, в результате которого ее заразили венерическим заболеванием.
— Каким?
— Гонореей.
— Когда ты с ней был?
— В субботу. Но я не совсем, чтобы с нею был…
— Расстегивай свои красивые брюки.
— Адам, мне неудобно перед тобой… раздеваться.
— «Неудобно», когда из канала течет, потому что болит. Не болтай глупости. Живей, ты мне не платишь за визит! — Адам тщательно моет руки. — Все-таки ты сын врача.
Он смотрит головку члена, давит, жмет, мнет и говорит, что ничего нет. Пока.
— Адам, ты не дал мне договорить.
— Наверняка что-нибудь умное скажешь, какое-нибудь открытие сделал?
— Я был с ней всего один раз, полминуты. Я даже не кончил в нее. Сперма была на…
— С каких пор это мешает гонококкам пробраться в мужской канал, когда они облепляют стенки влагалища, куда ты «вошел» на полминуты…
Я вздрогнул, явственно представив.
— Ладно, не буду вдаваться в венерологические подробности, а то ты еще вырвешь мне на голову.
— Значит, я не болен?
— Но проколоться все равно надо, профилактически. А также привести партнершу, которая «наградила».
Как отстраненно, со стороны, звучит венерическая лексика.
— Сколько времени это займет?
— Начнем сейчас, придешь завтра и послезавтра. Через три дня будешь как новенький.
— Но я не болен??
— Ты хочешь дождаться, чтобы убедиться?! Поверь мне, это больнее, чем укол. Подожди, я принесу
Он приносит:
— Если тебе хочется верить, что ты не заражен, верь!
Он делает мне два разных укола, уколы я ненавижу.
Какое-то ощущение от этих уколов грязи и запачканности. Итак, я запятнан. Я больше никогда не смогу сказать себе: я никогда не болел. Сорвали печать. Больше того, я даже не узнаю: заразила она меня или нет.
— Одевайся, спасибо за доставленное удовольствие созерцать твой стройный зад.
— Адам, большое спасибо.
— Так и быть, по старой дружбе, не поставлю тебя на учет!
Мы смеемся. Я одеваюсь.
— Адам… сколько я тебе должен за твое удовольствие, которое ты мне доставил?
— Ты что, с ума со временем сошел? Придешь завтра ровно в два. Девушка-то красивая?
— Не мне судить…
— Но в ближайшие дни не забирайся ни на кого, пока я не сделаю мазок и не проверю анализ мочи.
— Ты по-прежнему пьешь армянский коньяк?
— Это моя слабость, за неимением французского. Но тебе сейчас пить нельзя, надеюсь, ты это знаешь? Как сын врача. Ты не хочешь делать себе больно!
— Как раз хочу, — непонятно отвечаю я.
— Поэтому угощать коньяком я тебя не буду!
Мы прощаемся, он протягивает мне руку, поколебавшись, я жму ее. И боюсь идти в туалет… чтобы помыть руки. Я всего здесь боюсь, даже воздуха.
Лита, Лита…
Я еду в Елисеевский гастроном в центре. Там работает бывшая девушка двоюродного брата. Москва расчерчена по девушкам. Прошлым евам и нынешним мадоннам.
Вика сразу узнает меня и приветливо улыбается. Она похожа на дочь одной известной киноактрисы. И почему мне не нравится Вика?
— Здравствуй, мистер грация!
Я оборачиваюсь назад…
— Ты меня с кем-то перепутала.
— Такую фигуру невозможно ни с какой перепутать! Чем могу быть полезна? Ты совсем не ешь, такой стройный?
— Мне нужен французский коньяк.
— А итальянский шоколад не нужен?
— Говорят, швейцарский самый лучший.
Она на мгновение задумывается, стоя за прилавком. Светлая девочка, может, ее с Максом познакомить? Впрочем, ему нужна Брижжит Бардо.
— Разве только из запаса Министерства иностранных дел. Мне нужно будет пару дней. Сейчас каждая бутылка на счету.
Она смотрит мне в глаза.
— Ты можешь зайти в пятницу, к концу рабочего дня? Я должна буду вынести сама.
Она продолжает смотреть мне в глаза.
— Это очень неудобно?
— Ничего страшного.
— Спасибо большое.