Лоцман кембрийского моря
Шрифт:
— Откуда вы знаете, что на острове есть челн? — спросила она, сердясь.
— А вы разве не видели? Лежал на берегу.
Он смотрел на девушку с насмешкой: настоящая интеллигентка! И в то же время с невольным уважением: деликатная — не может обидеть человека. Но ни на мгновение не пришло ему в голову усомниться в своей правоте.
Сережа торопливо, отчаянным усилием прибился к острову. Он решил вернуться в деревню за лодкой, купить — если проводник не вернет, либо телеграфировать Порожину, если не хватит денег.
Он не подумал
Старик рыбачил на острове.
После достаточно долгих переговоров старик согласился доверить Сереже свой челн, чтобы он добрался до Усть-Иннях и затем лодкой привел бы челн обратно на Дарагар.
Сережа вздрогнул, когда старик назвал остров — Дарагар. Переспросил:
— Куда приплавить челн? Где ты будешь?..
— Здесь буду, никуда не уйду, — сказал дед.
— Значит, на Исгясы?
— Зачем на Исгясы? — Дед рассердился: — На Дарагар.
— А разве это не Исгясы?
— Дарагар, тебе говорю! — закричал дед.
— Как же я попал сюда? — сказал Сережа неуверенно. — Не отходил от Исгясы, а попал на Дарагар…
— «Как попал»! — передразнил старик. — Выпил на ночь, Исгясы проспал, на Дарагар попал.
Старик заботливо привязал плот и нырнул в кусты, не оглянувшись на спутника. Сережа сел в дедов челн и погнал вдоль берега вверх. Он не сводил глаз с острова Дарагар, чтобы не пропустить его голову и, вероятно, протоку, после которой Сережа надеялся обнаружить потерянный остров Исгясы.
Василий гнал тяжелую лодку рывками весел и сердился, когда Цветаева теряла фарватер. Лидия усердно старалась с помощью рулевого весла удерживать лодку в главной струе течения. Она избегала взглядывать на Зырянова, она почти боялась его. Они работали в молчании очень долго, и она сильно устала.
— К берегу, — скомандовал Зырянов отрывисто, вдруг.
Она повернула к берегу.
Василий вытащил лодку и, не сказав ни слова, побежал с топором к небольшой группе деревьев, выросших по обрыву берега. Он выбрал и срубил два молоденьких, тонких и гладкоствольных. Ветки он изрубил и приказал Лидии:
— Отнесите в самый нос и не бросайте, а сложите поубористей.
Он нарубил и наколол еще дров, и она сложила их убористо в носу лодки. Затем по его указанию выложила дерном дно лодки в носовой части, возле дров. В это время Зырянов расправил палатку на гальке. Лидия подошла посмотреть.
По краям выцветшего полотнища в многочисленных кольцах продета была бечева. Василий привязал полотнище к рее и послал Лидию на нос лодки привязывать растяжку. Мачта поднялась, парус принял ветер.
Лидия быстро и точно исполняла его распоряжения с полуслова. Он мог быть доволен такой сметливой и ловкой помощницей
— Замечательно! — воскликнула Лидия и сейчас же с досадой увидела, как Зырянов самодовольно улыбнулся.
До этого момента он совсем не обращал внимания на Цветаеву. Но теперь он заговорил, потому что его ум освободился и стремился к действию, в то время как глаза его беспрерывно изучали очертания берегов и островов и предугадывали в них изломы течения и рывки с рикошетами осеннего ветра.
— Меня, в сущности, интересует не только якутская нефть, — сказал он. — Меня даже больше интересует байкальская нефть. Я ищу ее выходы в Якутии… чтобы доказать ее кембрийское происхождение на Байкале.
Он стал высказывать свои доказательства в пользу кембрийской нефти и соображения в пользу именно правых притоков Лены. Он говорил один для одной слушательницы, но так громко, горячо и даже страстно, как для большой аудитории.
Лидия удивлялась. Все, что он говорил, давно установлено было. Так чем же он склонил Ивана Андреевича? Известно, что Иван Андреевич принципиально признает возможность образования нефти в кембрии, но относится весьма хладнокровно к поискам ее. Больше того: Иван Андреевич против затрат на поиски далекого и труднодоступного, пока не исследовано близкое и самое доступное, — и Лидия безусловно согласна была с ним… «Но как же я сама добивалась этой экспедиции?..» — со смущением подумала.
Но Иван Андреевич тоже поддерживал Зырянова… То есть он уступил яростной борьбе Зырянова в защиту идеи Ивана Андреевича о возможности существования кембрийской нефти.
Потом авторитет академика Архангельского… И силы Геологического института…
И все эти большие силы не соединились бы и не склонили государство дать огромные деньги на экспедицию — кто знает?.. — если бы не подала свой скромный голос в пользу Зырянова Лидия Цветаева… Ее агитация могла ведь сыграть роль последней капли? Даже роль катализатора…
А он все говорил и говорил… Он слишком был многословен.
— Вы ни с кем не разговаривали два с половиной месяца? — внезапно спросила она.
Он запнулся и сдержанно ответил:
— Не с кем было. — Замолчал.
В полдень он завел лодку в крошечную бухточку на острове, укрытую от ветра. Цветаева выскочила и нарвала какой-то травки. Она сказала, что удобнее всего будет обедать в лодке.
Лидия расстелила камчатную салфетку на ящике и поставила блюдце с короткими перьями и мелкими головками дикого лука и синими узкими лезвиями чеснока. Ослепительно белая рисовая каша подана была в светлых эмалированных мисочках, посыпанная изрезанной мытой травкой с росинками воды. А между мисок лежала на салфетке с маминой монограммой тополевая чудесная ветка с желто-красными осенними листьями.