Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

Получившуюся беседу между матерью и сыном можно смело озаглавить: «Моральные пытки: часть вторая» («часть первая» была во второй главе во время допроса Одина). Между этими двумя моральными пытками есть одно существенное отличие: если Один допрашивает и задает вопросы, пытаясь повлиять на разум и логику Локи, то Фригг стыдит сына и давит на жалость, то есть воздействует на эмоции. Каково любому из нас ощущать, что своими поступками мы разорвали на части сердце той, кого любим больше всего на свете?

Заметим, какими глазами смотрит Локи на родителей: если Один в его понимании — это судья и обвинитель, то Фригг — всемилостивейшая богиня любви (подробней о том, почему Локи относится к матери именно так, будет рассказано в последующих главах, которые затронут детство персонажей). Один во второй главе вошел в комнату и сразу же начал разговор, одновременно рассматривая Локи, подмечая

изменения, произошедшие с сыном за последний год. Фригг же приближается медленно, давая сыну возможность собраться с мыслями и подготовиться к беседе. Время для Локи словно замирает: он наблюдает за матерью, оценивает её несравненную красоту, сравнивает себя с покалеченными ветрами березами, совершенно не думая о том, какую линию обороны выстраивать на этот раз. Один для него — враг, мать — самое любимое существо в мире. Каждое действие Одина для Локи понятно: он смотрит на отца и видит все его движения. С матерью все совсем не так: несмотря на то, что царевич не спускает с нее глаз, он не замечает, как она обнимает его. Для него мать — что-то очень высокое, то, чему можно только поклоняться. С отцом он готов спорить и стоять насмерть, не выдавая своих тайн и идей, мать же он пытается утешить, пускай и такими жестокими фразами как «Я тебе не сын».

Этот разговор — один из самых важных испорченных телефонов во всей повести. Что хочет показать Фригг? Любовь и нежность. Она пытается мягко указать Локи, насколько ужасны его проступки, заставить его не сознаться отцу, но раскаяться самому, вернуться в семью и довериться тем, кто его вырастил. Она говорит, что не хочет знать о войне на Земле, потому что для неё это не играет никакой роли. Локи всегда был и будет её сыном, и она будет на его стороне, что бы ни случилось. Кроме того, она пытается убедить Локи поверить отцу, доказывает, что его бояться не стоит, что он тоже не желает зла своему, пускай и приемному, но сыну. Фригг руководствуется исключительно благими намерениями, но приводят они, как всегда, в ад. С одной стороны, она не может гарантировать Локи свободу и прощение. Заметим, она говорит «Он желает тебе добра», не уточняя, что именно подразумевается под этим самым «добром». Фригг ничего не может сделать против мужа, его воля для нее закон, поэтому, сколько бы она ни любила Локи, и насколько сама ни была бы готова его простить, она должна будет подчиниться приговору Одина, даже захоти он убить приемного сына. Фригг готова оказывать всяческую поддержку младшему сыну, но морально. Она не пойдет против мужа ради сына, поэтому её слова и звучат фальшиво.

Локи же сначала пытается защитить мать от себя, заодно оправдывая в собственных глазах свои поступки: «я тебе не сын, я не могу называть тебя матерью». Он считает себя недостойным этой прекрасной женщины. Недостойным её прикосновений. Чувство стыда сжигает его. Чувство, к которому он совершенно не привык. Что же ему теперь предпринять? Отдаться этому чувству, признать, что и в самом деле его попытка захвата Мидгарда, самоубийство, убийство Лафея и прочее — все это было глупостью, которая только опечалила его родных, никому не принесла счастья и не могла принести? Смириться с подобным заключением слишком сложно даже человеку с не поломанной психикой, а для Локи это совершенно невозможно. Его сознание ищет любую лазейку, чтобы не допустить настоящего полного раскаяния, когда единственным вариантом развития событий будет пойти с покаянием к Всеотцу и молить о прощении, потому что рассказать то, что хочет услышать Один, Локи не может ни при каких обстоятельствах. И сознание находит нужную лазейку. Фригг говорит, что её не волнует бездна. Что слышит Локи в её словах? «Мне наплевать на тебя, меня не волнует, где ты был. Пойди лучше расскажи правду отцу. Он с радостью тебя послушает». Неправильно проинтерпретировав слова матери, Локи сразу же выстраивает стену отчуждения. Чем раскаиваться самому, легче обвинить мать во всех грехах. Она не добровольно пришла, она вынюхивает информацию для Одина, все её слова лживы. Локи легче пожертвовать идеальным образом матери, чем признать свою неправоту. Легче убедить себя, что та, которую он любит, следует воле царя. Быть может, не добровольно, но следует. Локи жил в Асгарде много столетий и прекрасно знает, что любовь матери никогда не спасет его от гнева отца. Поэтому, с его точки зрения, её «шпионство» никак не противоречит её искренним чувствам по отношению к нему. Мать не имеет права противостоять Одину, поэтому вынуждена идти на сделку со своей совестью (впоследствии такое мировосприятие поможет Локи создать в своем воображении образ не матери-врага, а матери-мученицы, который, правда, будет столь же далек от правды,

как и первый вариант). Локи уходит, выказывая царице свое презрение, наглядно демонстрируя, что её попытка разговорить его не удалась. Фригг же толкует его уход совершенно иначе. Как именно — будет показано в следующей главе.

Разбор девятой главы

Эта глава призвана показать все противоречивые отношения между братьями. Локи и Тор впервые встречаются после того, как старший привел младшего домой. Что же именно мы видим? Тор рад церемонии примирения, но он насторожен и ожидает удара в спину. Он не верит в искренность Локи и легко находит подтверждение своим опасениям. Подтверждение его пугает: брат выглядит безумным. Тор все еще не уверен, что причиной тому не является вмешательство Всеотца, однако, как Хагалар не спросил Одина прямо о пытках, так и Тор не станет прямо спрашивать о произошедшем и о том, добровольно ли Локи покидает дворец.

На церемонию Тор смотрит как на что-то фальшивое. В конце концов, он единственный, кто видел настоящего Локи: опасного Локи, того, кто прямо заявил, что домой не вернется. Тор видит, что церемония не по вкусу пленнику и считает, что это может плохо кончиться. Причем для всех. Он не доверяет брату настолько, что ожидает нападение на Асгард со стороны читаури или других монстров.

Однако все эти предосторожности и подозрения не мешают его искренним, светлым чувствам: его жесты говорят о привязанности, его мысли ни разу не поворачиваются в сторону расправы над братом (даже если тот и в самом деле предал Асгард и открыл его иноземным захватчикам). Единственный момент настоящего неудовольствия — это эпизод с лошадьми. Изначально его не было, но потом, уже перечитывая готовую главу, я поняла, что ведь Локи должен приехать на лошади Тора, раз он оседлал именно её еще в день своего возвращения. Значит, Тор не может не обратить внимания, что его скакуна «украли». В остальном же Тор Локи жалеет, но все еще уверен, что брат должен понести наказание за преступления. Он действительно не понимает, что так страшит Локи в его положении «ни суда, ни прощения».

Сам пленник мыслит несколько иначе. До Тора ему дела нет. Он озабочен предательством матери и ролью, которую на него навесили. Он должен сыграть воскресшего героя, он должен вернуться в семью под шквал аплодисментов, и с этой задачей он блестяще справляется. Никто, кроме Тора, ничего не заподозрил. Есть, правда, друзья Тора. Они здесь, как и в четвертой главе, проходные персонажи: без них не обойтись, но пока они ничего не делают, просто по-разному реагируют на возвращение Локи, каждый в меру своего характера. Уже сейчас понятно: главной противницей Локи будет Сиф, что никак не противоречит тому, что мы все видели в «Торе».

В разговоре с братом Локи срывается, как в «Мстителях» на скале, выдает то, что не должен: своим поведением он делает из Тора если не врага, то противника, — однако остановиться уже не может. Тор спрашивает его о бездне — Локи отвечает то, что впоследствии услышат и остальные герои. Позиция бога грома тут двояка: с одной стороны, он доказывает, что здесь, дома, никто Локи не тронет, с другой, убеждает, что того заставят рассказать правду. Двойственность позиции Тора, такая вот своеобразная хитрость — его отличительная черта еще по первому фильму. В практической части статьи я постараюсь её развить: бог грома не так глуп, как кажется тому же Локи, и он тоже умеет вести свои темные игры.

Что важно: Локи говорит прямо, что готов сражаться с Всеотцом, если потребуется. Тор заранее уверен, что брат проиграет. Разумеется, он не в курсе, что Локи раньше уже в такие игры играл и выигрывал (об этом будет рассказано позже). Тор помнит, чем поединок с отцом закончился для него и, разумеется, не желает такой судьбы младшему.

Один и Фригг в этой главе являются чуть ли не предметами мебели. Один отдает приказания, выдает ту версию событий, которую братья должны всем рассказывать. Таким образом Локи узнает главное: Всеотец многое знает о войне (что впоследствии сыграет свою роль). Тору же противна полуправда, но он не может поспорить с тем, что решение отца мудро, поэтому идет на сделку с совестью.

На основе этой главы я хочу показать, каким образом подделываю диалоги своих персонажей под те, которые мы все слышали в фильмах.

Первый этап: прописываем диалог персонажей, без слов автора, без описаний, без всего прочего:

«- Локи, что отец с тобой сделал?

— Ничего.

— Ничего? Но… Ты… Ведешь себя… Он простил тебя?

— Нет, но он не наказал меня.

— То есть простил?

— Братец, «не наказал» и «простил» — это разные вещи. Он не причинил мне ни физической, ни душевной боли, если тебя это так тревожит. И моя магия со мной.