Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

С первого же совместного с магами проекта Светлоокая убедилась в том, что они не должны лезть в естественную науку. Пускай занимаются своей магией. Естественная наука была сложна и требовала длительного, усердного обучения с нуля, в отличие от врожденных магических способностей, для которых не нужны были ни усидчивость, ни сосредоточенность, ни сила воли. Будущие естественники, не владеющие волшебством, подробно изучали свой предмет, вникали в самую суть и рассматривали мельчайшие детали, потому что разрозненные научные знания не представляли никакой ценности для общества, а вот высокомерные маги соизволяли выучить только парочку интересующих лично их разделов. Будто от этого была хоть какая-то польза: возьмем чуть-чуть отсюда, чуть-чуть оттуда, добавим немного магии и тадам! — получим непонятно что.

Неумехи,

не владевшие и половиной необходимых знаний, могли испортить любое предприятие, если над ними не стоял сильный лидер. Наутиз без всякой переоценки собственных способностей считала себя таковой, но она была женщиной, и сколько бы местные законы не уравнивали асов в правах, многие мужчины не приветствовали равноправие полов и считали женщин скорее выскочками в научном мире, чем кем-то значимым. Вот так же и Ивар. Он рьяно доказывал свое всезнание и обещал разобраться с красками и литерами, но, как казалось Наутиз, даже не пытался решить проблему. На вопросы неизменно отвечал, что все будет, но только не сейчас. Мол, у него полно сложных задумок, да и вообще, такие дела быстро не делаются. Потом он ехидно интересовался, как продвигаются дела со станком. И тут уже приходилось пасовать самой Наутиз. Человеческие книги, к счастью, содержали рисунки десятка разных станков, но воссоздать их по картинке оказалось много сложнее, чем ученые предполагали изначально. Они собрали несколько особенно детально прорисованных механизмов, но разместить их внутри корпуса представлялось немыслимым, не говоря уже о том, чтобы заставить их работать согласованно. Какое отношение создание станка имело к естественной науке, Светлоокая понять не могла, но Урур и Мастер конструировали его лично, не привлекая рабочих даже для обеспечения самыми простыми деталями. И у них ожидаемо ничего не получалось. Схемы на пергаменте были настолько далеки от реальности, что опускались руки.

— Вам не надоело сидеть над этим злосчастным аппаратом?! Я, конечно, понимаю, что вы никуда не спешите, но все же есть какие-то рамки, — резонно заявил забредший в гости логист. Наутиз с трудом подавила нахлынувшее негодование и воздержалась от язвительных замечаний. Логисты, хоть и считают себя самыми умными, но никакого отношения не имеют ни к науке, ни к технике. Обслуживающий персонал, по сути, а гонору — словно вершат судьбы миров.

— У тебя есть конструктивные предложения? — безразлично спросил Урур, нехотя отвлекаясь от очередного чертежа.

— Я давно обдумываю одну идею, — ответил логист, демонстративно скрестив руки на груди. — Но она вряд ли всех устроит, особенно вашего мастера, — кивок в сторону Ивара.

— Соулу, мы уже обсуждали данный вопрос и с тобой, и с другими логистами Хельхейма, — устало откликнулся мастер. — Мы не будем переписывать наши законы даже ради Локи.

— Поделишься мыслью? — Светлоокая вмиг позабыла о неприязни к логисту, раздражавшему её своей гордыней и заносчивостью. Что бы ни произошло, она первая должна быть в курсе.

— Да, конечно, — Соулу, тотчас приободрившись, воодушевленно присел на лавку и кивнул Светлоокой на место рядом с собой. — Ты знаешь специфику работы логиста Хельхейма?

— Не-а, — естественница отрицательно мотнула головой и присела на предложенное место.

— Дело в том, что мы никогда не заходим в сам Хельхейм. Все уже давно налажено, нам нужно просто прийти в нужное время к воротам Хельгринд и забрать груз у Мордгуд — местной стражницы.

— Так никто из вас никогда не был в Хельхейме? — удивленно переспросил Урур. — Не знал.

— Хельхейм закрыт для всех, если только ты не служишь Хель и не носишь специальную метку, — пояснил Соулу. — Но можно попробовать переговорить с душами. Ведь среди них есть те, кто мог бы вам помочь. Если задать вопросы…

— …И взбесить этим Хель, — закончил мастер естественных наук, невесело усмехнувшись. — Мы не знаем, согласится ли она на такое самоуправство.

— Warum nicht{?}[Почему нет]? Попробовать-то можно. Недаром Хель — наполовину асинья и прекрасно относится к асам. Можно попросить ее об аудиенции. Логисты из Етунхейма неоднократно просили, и все до сих пор живы. Их пропускали в ворота в яблоневый сад с туманным озером. Дальше идешь прямо по озеру к неприметному островку… Правда, идешь едва не по лицам мертвецов, но это ничего. На острове тебя жду те, с кем можно поговорить.

Если у етунов получается, получится и у нас. Надо только взять правильные подношения для Хель: мясо, кровь или засушенные розы.

— Бессмысленно, — разочаровано протянула Наутиз в подтверждение словам Ивара. — Ты ничего не смыслишь в науке. Даже если мы запишем вопросы, ты можешь неправильно понять ответы. Перескажешь нам неверно, запутаешь еще больше, — она многозначительно кивнула в сторону Урура и Мастера.

— Здесь нет никаких проблем, — Соулу с победоносным выражением лица вытащил из-за пояса маленькое железное устройство. — Логисты Мидгарда подарили. Диктофон.

Соулу достал длинный провод с кружочками на концах. Воткнул одну сторону провода в диктофон, а кругляшки отдал Наутиз и Ивару, повелев вставить в уши. Через несколько мгновений искаженный голос естественника произнес:

— У тебя есть конструктивные предложения?

Соулу, преисполненный гордости, выжидающее смотрел на исказившиеся изумлением лица естественников, предвкушая похвалу и возгласы радости.

— Как? — только и смогли выдохнуть Ивар с Наутиз одновременно.

— Техника! — удовлетворенно отозвался Соулу. — Мидгардская техника, столь расхваливаемая многими.

— Да этот диктофон позволит…

— Вся мидгардская техника позволит очень многое, — Соулу с несвойственной ему бережливостью спрятал миниатюрный аппарат.

— И все равно мы не можем… — начал было Ивар, но Наутиз перебила его:

— И в самом деле, даже это записывающее устройство не решит всех проблем. Нам надо самим отправиться в Хельхейм. Нам — в смысле, естественникам.

— Это тем более не положено.

— А если Локи не будет против? — спросила Светлоокая, упирая руки в бока и обводя всех горящим от предвкушения взглядом. — Что, если сам царевич поддержит меня? Кто его остановит? Тинг?

До того, как мастер естественных наук успел открыть рот, чтобы осадить её и поставить на место, Наутиз широким шагом покинула лабораториум, прихватив с собой слабо сопротивляющегося Урура. Раз уж исследования зависят сейчас не только от мастеров, но и от царевича, то нельзя этим не воспользоваться. Наутиз знала, что от деверя никакого проку в разговоре не будет. Он всегда говорил мало, а уж рядом с царевичем и рот вряд ли осмелится открыть. Она вела его скорее для моральной поддержки и видимости обдуманного коллективного решения. От Локи можно было ожидать чего угодно. Умудрился же он составить на редкость неудачный фелаг.

Наутиз мечтала попасть хоть в какой-нибудь из миров. Ингвар и Дагар давно обещали ей Мидгард, но дальше обещаний дело так и не ушло, тем более, что она успела возненавидеть его за месяцы работы над печатным станком. На друзей полагаться нельзя. Так что она сама всего добьется. И начнет с Хельхейма. О нем никто ничего не знал! Это был единственный мир, в котором логисты не жили, а куда лишь наведывались. Его властительница, Хель, была полукровкой — одной из первых асетунов. Этой расе предрекали великое будущее; не случайно ведь по смерти очередной Хель новая появилась именно среди немногочисленных экспериментальных полукровок. Случилось это, правда, около ста тысяч зим назад, когда наука не пережила еще своего расцвета и мало чем отличалась от магии. Проект полукровок заморозили из-за очень высокой младенческой смертности, а Етунхем и Асгард получили в лице Хель вернейшего союзника. Только посланцы этих двух миров могли беспрепятственно подходить к Хельхейму и просить любые полезные ископаемые. Правда, знаний о мире эта привилегия не добавляла. Логисты рассказывали, что к главным воротам можно попасть, только преодолев широкую и бурную реку Гьолль через мост, блестящий золотом. Этот мост напоминал асгардские произведения искусства во всем, кроме одной мелочи: его сутью было вовсе не золото, а обращенные лезвиями вверх ножи, что, правда, не мешало мосту оставаться на ощупь ровным и гладким. С другой его стороны возвышалась башня великанши Мордгуд — большой любительницы милых мелочей, особенно ключей и ножей. Она была немногословна, гостей обычно встречала либо в облике скелета, либо в облике черной тени, отдавала реактивы и повелевала возвращаться. Пожалуй, ничего большего Наутиз не знала о самом большом мире, только слышала, что етуны называют его «миром истинной любви», не то в шутку, не то всерьез. И теперь только от Локи зависело, познает ли она тайны мира мертвых.