Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

Описывать Хагалара в третьей части было не очень просто. Да, он очень озабочен случившемся, но не тем, что он причинил Локи страшную боль, а тем, что зверь на свободе и что Локи что-то сделал, чтобы боль притупить. Причем о причинении боли он не переживает даже в подсознании: в полупьяном состоянии он рассказывает Локи о своем прошлом — о том, о чем бы очень хотел рассказать, но даже не пытается попросить прощения.

Хрусталь встречается в третьей части в двух местах: Хагалар упоминает о разбившейся статуэтке, а пьют маги из хрустальных бокалов. Это сделано специально, чтобы еще больше связать текст повести с переделкой песни, которую вы можете найти в комментариях.

Вернемся к первой части. Молоко уже играло небольшую роль в главе с наказанием, здесь оно тоже в стороне не осталось. А ведь если бы один из членов фелага не обратил мое внимание

на то, что молоко в повести смотрится очень мило (давно еще, в той главе, где Локи только знакомится с учеными), то не бы этой фишки. Сперва мне в голову пришла мысль связать ворона с молоком, а потом уже — привязать к тексту телеграф и азбуку Морзе. Как говорится, о чем читаешь, о том и думаешь. В книге по занимательной математике рассказывалось о разных системах шифрования и об азбуке Морзе, я и решила вставить ее в повесть. Вряд ли асам удастся построить телеграф. И дело даже не в трудоемкости процесса, а в том, что большинство асов (то есть исландцев) живут отдельными хуторами в несколько десятков или сотен человек и мало общаются с соседями.

Поговорим еще немного о законах: в тексте упоминается такой немаловажный факт, что женщина не могла выступать в суде. Я сперва нашла его в книге, посвященной Исландии, а год спустя — в саге. Там рассказывалось о причине появления этого закона. После убийства одного очень уважаемого человека не осталось мужчин среди ближайших родственников, которые могли бы выступать на суде. Пришлось это делать женщинам, и вира была много меньше той, которая была бы, будь на месте женщины мужчина. С тех пор женщины не участвуют в суде.

В тексте первой части встречается сравнение стука клювом с барабанами. Исторически оно не совсем верно. Если бы Локи не путешествовал по другим мирам, то это сравнение было бы невозможно — Исландия не знала ударных инструментов. То же касается успокоительной ванны, которую рекомендует Алгир Хагалару — если бы не существовало торговли с другими мирам, последовать рекомендации было бы невозможно. Что же касается успокоительных, то даже советы медиков оказались почти бесполезными — настолько это сложная тема. Существуют естественные успокоительные, которые и упоминаются в главе, но вот их эффективность до сих пор под вопросом. Существует также много сильнодействующих синтетических. Я изучила их, насколько позволил интернет, но так и не определила: могли ли асы с помощью магии создать что-то похожее или нет. Так что вопрос остается открытым.

Обычно в начале или в конце частей я подвожу итоги и показываю, насколько изменились цели персонажей, однако в данном случае не вижу смысла этого делать. Глобальных изменений по целям не произошло, изменились отношения, обстоятельства, ничего более. Две основные линии: промышленная революция (для поселенцев), семья (для царской семьи) так и остались ведущими для каждой группы персонажей.

====== ЧАСТЬ ПЯТАЯ Глава 47 ======

Асгардский климат с его постоянными скачками продолжительности ночи мало кому приходился по вкусу. Во время летней половины года приходилось спать при свете солнца, которое и не думало покидать горизонт. В этом году середина лета ознаменовалась жарким, нещадно палящим солнцем и малым количеством дождей, так необходимых для богатого урожая. Приближался голод. Поселенцев он, правда, не сильно заботил: синтетические удобрения творили чудеса, однако те, у кого остались знакомства в заворотном мире, места себе не находили. К страданиям от постоянного недосыпания добавилось беспокойство за судьбу оставленной семьи в грядущие холода. Никого не радовало предстоящее, повсюду царило угрюмое настроение, которое Наутиз полностью разделяла. Не по своей воле она оказалась членом самого невыносимого в мире фелага, но поделать с этим ничего не могла. Поставленная царевичем задача на первый взгляд казалась банальной и простой; человеческие книги достаточно точно описывали устройство печатного станка: деревянный каркас, пресс, металлическая матрица, литеры, заливаемые свинцом. Казалось бы, бери да делай, но эти самые литеры и были причиной плохого настроения естественницы в последний месяц. Она ходила угрюмая и была готова сорваться практически на каждого.

— «На конце металлического прута гравируется перевернутая буква, — с трудом читал Урур перевод, написанный от руки на редкость корявым почерком. — Ее надо смочить в размягченной меди, оставив отпечаток. Эта матрица будет формой для настоящего шрифта, который отольют из свинца. Краска делается на основе копоти, лака и яичного белка».

— Nein, nein, nein und noch einmal nein{?}[Нет,

нет и еще раз нет], — тут же встрял Ивар, резко вскочив с места. — Мы не будем полностью копировать отсталое человечество. В нашем мире нет никого, кто разбирался бы в красках лучше меня! Вам просто повезло, что я работаю с вами. Да и свинец не стоит использовать: перетравимся. Я абсолютно уверен, что моя магия решит все проблемы. Я ведь еще и прекрасно знаю естественную науку. Занимайтесь станком, а литеры — это моя забота.

Наблюдая за разгоряченным софелаговцем, который деловито расхаживал туда-сюда, Наутиз сжала руку в кулак, чтобы подавить готовые сорваться с языка ругательства, которые могли привести к непредсказуемым последствиям.

— Дорогой… софелаговец, Локи не будет ждать вечно, пока ты найдешь замену свинцу и яичному белку.

— Was sagst du denn{?}[Да что ты?] — всплеснул руками Ивар, на секунду застыв на месте и недовольно уставившись на собеседницу. — Подождет, конечно. Я с ним договорюсь. Мы с ним друзья, так что давайте, естественники, занимайтесь станком. У вас он прекрасно получится. А у меня не менее прекрасно получатся литеры…

Голос Ивара был настолько требовательным и уверенным, будто он, владелец, говорил очевидные вещи, а вот Наутиз, зная Локи, вовсе не была уверена в терпении царевича и в том, что он согласится ждать неопределённый срок. Естественница ощущала в сердце самую настоящую бурю, которая никак не могла вырваться наружу. Она обернулась, отчаянно ища поддержки у деверя и мастера, но те лишь с невозмутимыми лицами неподвижно сидели на своих местах и не собирались вмешиваться в спор, как бы нарочно отводя глаза в сторону. И в заворотном мире — та же история! Везде, куда ни глянь, повторяется одно и то же: мужчины только и могут, что драться, будто в их голове нет никаких мыслей. Когда же дело доходит до словесного сражения, когда нужно кого-то переубедить или доказать свою правоту, не применяя физическую силу, то они всю ответственность взваливают на женские плечи, а сами без зазрения совести стоят в стороне и наблюдают за перепалкой. Делают вид, будто их это не касается. Мол, они заняты неотложным решением, по меньшей мере, судьбы мира!

Наутиз в очередной раз прокляла недальновидность Локи. Ведь это он, не учтя принципов, по которым формируются фелаги, получил команду, которая уже несколько месяцев сидела с элементарным механизмом без всяких подвижек. Ситуация начинала напоминать какую-то дурную пародию кошмарного сна. Наутиз обожала дисциплину, не терпела неорганизованности и расхлябанности и презирала безответственное отношение к делу, поэтому могла полностью доверять лишь себе. Она привыкла быть серым кардиналом любого проекта и самостоятельно решать основные вопросы, но в этот раз она работала с собственным мастером. Тот, правда, открыто признавал, что гораздо более искушен в хозяйственной области жизни, чем в исследовательской, поэтому ее революционным шагам не препятствовал, но и не помогал. С Уруром договориться было еще проще: он предпочитал плыть по течению, принимая тот берег, на который его выносила река. Он подстраивался под обстоятельства и не прилагал ни малейших усилий для достижения поставленной цели. Такие понятия, как «стремление» и «самосовершенствование», были ему чужды, и он никогда в жизни не пришел бы в поселение, если бы ему не угрожала смерть. Наутиз до сих пор недоумевала, почему он выбрал занятия естественной наукой, а не удел рабочего или крестьянина, к которому был с детства приучен. Захотелось быть с ней на равных? Посмотрел, как она великолепно справляется с типично мужской работой, и решил не отставать? Точного ответа Светлоокая не знала, да и вопрос этот в данный момент тревожил ее в наименьшей степени.

На первом месте у нее стояла работа, за которой она предпочитала проводить как можно больше времени, чтобы не слышать подозрительные и восторженные шепотки за спиной. Она была не единственной женщиной-естественницей, но одной из немногих. И если некоторые открыто восхищались ее выбором, то другие, вроде гениального Раиду, столь же открыто возмущались и ни во что ее не ставили. Наутиз прекрасно понимала, что ей не простят глобальных просчетов, поэтому старалась работать не самостоятельно, а в фелагах. Единственным исключением стало изучение ртути, но тут уж не приходилось сомневаться в успехе. Ртуть безвредна. И пускай поиск доказательства этого тезиса займет много зим, ей некуда спешить. Естественница всегда сама выбирала фелаги, но в этот раз выбрали за нее. Урур и собственный мастер мало помогали, но хотя бы не мешали, в отличие от зазнайки-мага!..