Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Однако сейчас она стояла не перед царем Асгарда, которого хорошо знала и чьи приказы была обязана выполнять, а перед царицей, мысль об оскорблении которой была еще опаснее, чем об оскорблении Тени. Официально Фригг была просто женой Всеотца и хозяйкой Фенсалира, по сути — двуличным умным политиком, всегда блюдущим свои цели. Кому, как не Сиф, было знать, насколько мертвенно холодна и неприступна в душе внешне радушная и привлекательная царица.
Сиф осталась стоять перед столом, несмотря на то, что и Фула, и Фригг несколько раз предлагали ей сесть рядом с ними.
— Через месяц пройдет церемония твоего совершеннолетия, — произнесла Фула без какого-либо предисловия, осматривая воительницу взглядом голодного хищника.
—
— Твое совершеннолетие — первый шаг на пути к браку с моим сыном, — напомнила Фригг о некоторых давнишних договоренностях. Сиф только неопределенно передернула плечами и тяжело вздохнула. Брак с Тором ей давно обещали, почти с самого детства. Она всегда знала, что станет царицей Асгарда, только вот Тор об этом не догадывался и стремился к кому угодно, только не к ней. Сколько у него было любовниц, Сиф боялась себе представить, но ни к одной из них он не испытывал теплых чувств, они были лишь несерьезным мимолетным увлечением, зачастую навеянным крепким асгардским элем. Не то, чтобы Сиф жить не могла без любви, ей бы хватило и крепкой дружбы, но сама мысль о браке угнетала суровую воительницу. Сейчас она была свободна и могла делать все, что пожелает; как только выйдет замуж, от нее потребуют наследника и исполнения обязанностей царицы. Она потеряет ту пьянящую свободу, невероятное чувство вольности, которое было доступно ей сейчас, и которое она так не хотела утратить. Фригг достаточно недвусмысленно намекала, что именно Сиф придется стоять за плечом мужа и помогать ему в государственных делах, незаметно направлять на путь истинный. Подобная участь совсем не привлекала воительницу, жаждущую крови. Она бы с удовольствием нашла Тору лучшую партию, но не знала, кого выбрать. Большинство богатых кланов жаждали породниться с царской семьей, но выделять из них кого-то одного Один не желал, а законы Асгарда строго запрещали иметь больше трех-четырех официальных жен. Сиф предстояло стать шпионом Фригг, Локи — шпионом Одина. В честном бою Сиф с легкостью одолела бы его, но Локи не знал, что такое честность, а подковерные интриги никогда не интересовали лучшую воительницу Асгарда.
— Когда наша свадьба? — спросила она как бы невзначай.
— Это не имеет значения. Мы можем объединить две церемонии, можем немного подождать. Я лишь хотела сказать тебе, что скоро надо будет сделать официальное заявление.
— И правильное заявление, — добавила Фула таким тоном, что Сиф передернуло. Слишком много слащавого притворства неприкрыто звучало в ее голосе.
— Скажите мне, что делать, и я сделаю, — бросила Сиф чересчур резко. Мысленно она сражалась с Фулой на копьях и неизменно выигрывала. В реальности Фула сидела напротив нее и подавляла одним своим надменным видом.
— Пока — ничего, — одобрительно, но в то же время величаво кивнула Фригг. — Тор в ближайшее время поедет в Мидгард и, возможно, вернется не один.
— Смертная, — пренебрежительно фыркнула Сиф. — Он и в самом деле хочет жениться на ней?
— В самом деле, — подтвердила Фула с ничем не прикрытым неудовольствием. — Я говорила с ним откровенно. Он хочет сделать ее своей женой.
— И царицей?
— Нет.
— Слава Иггдрасилю, — У Сиф камень с души свалился. С Тора сталось бы устроить проблемы всем своим родным и близким и заявить, что царицей мира богов станет немолодая женщина из бренного мира смертных.
— Их свадьбу проведем после твоей, — продолжила Фула. — Смертная может стать только второй женой, но никак не первой.
— Зачем вообще церемония? — искренне удивилась Сиф. — Смертная не может просто сюда переехать?
— Тору хочется свадьбу, — пожала печами
— Нет, — угрюмо буркнула Сиф. Можно подумать, что даже если бы она была сильно против, ее мнение играло хоть какую-то роль.
— Ну вот и хорошо, — Фригг встала. — Я рада, что мы так хорошо понимаем друг друга, Сиф.
— А уж я-то как рада, — натянуто и как-то совсем фальшиво улыбнулась в ответ воительница, нервно сглатывая под пронзительным взглядом Фулы.
— Не хочешь наперегонки? — заговорщицки предложил Локи Тору, гарцующему подле отца.
— Нет, не сейчас, — отмахнулся бог грома и с плохо скрытой завистью посмотрел на новую лошадь Локи. Красивая, сильная, выносливая. Ему самому, якобы любимому сыну, отец уже около ста зим не покупал ванахеймскую лошадь, а как блудный братец вернулся, так ему сразу же посыпались царские подарки.
Тор не ожидал, что о его тайной поездке в Мидгард узнают родители. Скользкий братец отрицал свое предательство, да и смысла ему не было ни во что посвящать отца. Только вот никто другой не знал о поездке. Тор терялся в догадках, но сделать ничего не мог: отец ясно дал понять, что в курсе всего и не возражает.
— Если ты считаешь, что поступаешь правильно, я препятствовать не буду, — глубокомысленно изрек он вместо привычной бурной тирады, которую так ждал Тор, а потом объявил, что отправляется в поселение отверженных вместе с сыновьями, но без супруги. Тор удивился, но виду не подал.
Поскольку царская семья выезжала из столицы официально, понадобился целый кортеж, который провожали тысячи любопытных асов, сгрудившихся весьма внушительной толпой у главной дороги. Тор чувствовал себя омерзительно: он привык к тому, что толпа ликует, когда он торжественно возвращается с победой в окружении бравых воинов, а вовсе не когда его глубоко личное дело становится достоянием общественности и порождает бестолковые кривотолки. А уж как глупо и неуместно кортеж будет смотреться на земле отверженных: маленькие домики, больше походившие на лачуги, так тесно лепились друг к другу, что между ними с трудом разъезжались две лошади.
Тор кинул недовольный взгляд на понурого Локи. Брат пришел в неописуемую ярость, когда узнал о сопровождении и об отце. Он тут же бросился писать письма в поселение, чем только усилил подозрения Тора. Локи явно готовил что-то нехорошее. Скорее всего, восстание. Отцу не следовало столь безрассудно доверять полукровке, без малейшего зазрения совести прикончившего родного отца. Если бы Тор был царем, он бы уже сослал Локи куда подальше, но отец придерживался несколько иного мнения. У Тора был только один шанс избавиться от Локи: доказать отцу нечистоту и корыстность помыслов последнего. Ради этого он устроил допрос ученому, сопровождавшему скользкого братца, но ничего путного от него так и не добился. Крикливый ас, развлекавший мать во время неусыпного слежения за Локи, совсем не походил на предателя. Правда, на вора тоже, несмотря на то, что фенсалирская змея висела у него на шее без дозволения матери. Тор попытался отобрать ее, но был укушен сразу в несколько пальцев, а мать заявила, что раз змее Ивар нравится, пусть забирает. И ведь даже не спросила, как он посмел войти в священный Фенсалир!
Голова Тора была забита самыми нелицеприятными мыслями, да еще и лошадь норовила споткнуться на совершенно ровной дороге. К воротам поселения наследник подъехал с испорченным настроением. Отец велел кортежу подождать за оградой, а сам в сопровождении сыновей и болтавшего без умолку Ивара переступил границы мира отверженных. Тор давно не был в мире магии и подивился произошедшим переменам. Сараи обновились, заблестели свежей краской и новыми крышами, тут и там лежали кучи глины, песка и другой ненужной дряни, ранее скрытой под слоем чистого, белого снега. Вонь стояла не просто удушающая — тошнотворная — Тор закашлялся с непривычки, а братцу хоть бы хны.