Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Отец, я… — бледный Локи попытался вступить в разговор, но его перебили, даже не дав объясниться.

— Не надо! — Алоизетта заткнула ему рот своей маленькой, не больше детской, ладошкой. — Не унижайся снова. Я помню, как тяжело тебе было говорить. Ты! — она, позабыв этикет, ткнула пальцем в грудь царя. — Ты всю жизнь принижал его, не дарил подарков, во всем возвеличивал Тора. Локи для тебя всегда был вторым, никем, неродным, нелюбимым, ненужным. И матери ты не позволял часто с ним видеться. Ты сказал ему «Нет» и этим убил. Ты не развивал ему магию, ты сделал так, что его все ненавидели в Асгарде, что он был отверженным и изгоем. Он шел, а за ним тянулись шепотки недоброжелателей.

Но он всегда любил тебя, — указующий перст перенесся на Тора, — а ты променял его на друзей, которые его ненавидели, били, насиловали. Ты тоже виноват! А ведь Локи тебя так любит! Больше жизни и совсем не братской любовью! А ты его только использовал! Я накажу вас обоих за все зло, что вы ему принесли! За то, что вы не разглядели в нем нежной, трепетной души, жаждущей любви и ласки! За то, что вы никогда не давали ему завести своих друзей. Били и мучили!

Воцарилась такая оглушающая тишина, что даже шелест листвы уподобился холодному, металлическому лязгу мечей. Беркана стояла ни жива, ни мертва. Ей нельзя было слышать таких признаний. Ее теперь точно убьют. Локи тяжело дышал, как будто после продолжительного бега, и во все глаза смотрел на свою спасительницу. Дочь Одина не могла понять, согласен он с ее словами или силится возразить. Тор и Один недоуменно переглянулись, как заговорщики, обнаружившие, что их тайные преступления раскрыты. Бедный Локи! Мало ему было допросов. Оказывается, еще задолго до падения в бездну…

— Что? Сказать нечего? — неумолимо продолжила наступление Алоизетта. — Вы все молчите, потому что знаете, что я права, что все это правда, что моя месть оправдана.

— Локи? — начал Тор зычным голосом, но был остановлен мощной рукой отца и тут же стих.

— Что ж, я выслушал тебя, — произнес Один величаво, с полным осознанием своей правоты, как и подобает царю Асгарда. Она сквозила во всем его облике и вызывала у Берканы неудержимый животный страх: именно так и никак иначе должен выглядеть тот, кто пытает родного сына. — В твоих словах сокрыта правда.

Одинсдоттир заметила, как вытянулись лица Тора и Локи — видимо, отец никогда раньше не признавал вслух своих ужасных деяний.

— Ты даже не отрицаешь, мерзкий старик! — гневно воскликнула Алоизетта, тряхнув пышными волосами.

— Нет смысла отрицать очевидное, — владыка выглядел абсолютно спокойным.

— Отец! — попытался было вступить Тор, но получил такие убийственные взгляды от Всеотца и обличительницы, что тут же подавился словами.

— Отдай мне мой меч и выходи на бой! — Алоизетта придала волосам ярко-красный боевой оттенок, наглядно показывая серьезность своих намерений. — И пусть победу одержит тот, кто прав!

— Нам не о чем спорить, — спокойно ответил Один. — Я признаю, что делал все то, о чем ты говоришь. Но по законам Асгарда, установленным задолго до моего рождения, родители вправе делать со своими детьми все. В том числе пытать, убивать, ненавидеть и не развивать их способности. Родительская власть над Локи дана мне древним законом.

Беркана смутилась: она-то точно знала, что закон, предписывающий полную власть родителя над ребенком, установил сам Один сразу после последней войны, и связан он был с низкой рождаемостью. Однако обитательница бездны этого не знала, а Беркана никогда не решилась бы открыть ей глаза на истинное положение вещей.

— Одно дело закон, другое — поступать так, как велит сердце! — отчаянно крикнула в ответ Алоизетта.

— Я никогда не любил Локи и не видел смысла хорошо обращаться с ним. Он не заслуживал.

Лицо Локи вытянулось еще сильнее, а Тор нахмурился.

— Потому что был не как все? Изучал магию, не имел

сильного тела, как Тор, не был воином и позорил ваш род одним своим существованием? — буквально выплюнула Алоизетта новые обвинения в сторону царя.

— Именно, — кивнул Один с таким серьезным видом, что никто не посмел бы усомниться в искренности его слов. Алоизетта, явно ожидавшая спора или хотя бы отпора, открывала и закрывала рот, будучи не в силах придумать ни единого нового пункта обвинения. Беркана всхлипнула: неужели Локи ожидают новые муки, и никто не поможет ему?

— Ты признал вину. Отпусти его, — наконец, нашлась Алоизетта. — Я вернусь с Локи в бездну, и мы будем там счастливы. Локи! — она резко обернулась к своему полузадушенному избраннику. — Мой отец, и матушка, и сестры — все ждут тебя. Мы не могли поверить, что ты умер, мы ждали твоего возвращения. Вернись к нам! — она протянула руки в тщетной попытке обнять царевича. Локи сделал пару небольших шагов вперед, принимая ласку. Алоизетта была его единственным спасением, одиноким лучом света в беспроглядной тьме — Беркана это отчетливо понимала. И хотя ей было жалко расставаться с самим сыном Одина, но она знала, что только в Бездне он будет по-настоящему счастлив, только в Бездне сможет избежать сурового конца, уготованного Всеотцом.

— Я не могу уйти из Асгарда, — резко выдохнул Локи. — Я связан с ним кровью.

У Берканы неожиданно перехватило дыхание — так Один провел древний ритуал, который помешает Локи покинуть Асгард. Все предусмотрел и ко всему подготовился!

— Тогда поженимся и будем вместе жить в Асгарде, — воодушевленно откликнулась Алоизетта, перемежая слова страстными поцелуями. — Я больше никому не дам тебя в обиду. Ты будешь только моим. Я всех отгоню от тебя!

Лицо Берканы расплылось в непроизвольной улыбке, которая, наверняка, смотрелась неуместно и слегка глуповато, но магиологу было все равно. Вот она — настоящая любовь. Эта девушка проследовала в неизвестность с готовностью отдать жизнь за призрачный шанс оказаться рядом с любимым. Она готова оставить не только своих родных и близких, но и покинуть родной, такой удобный и привычный для нее мир. Остаться в чужой, холодной, даже недружелюбной вселенной ради того, кого любит.

— Прогуляйся пока с Берканой — предложил Локи. — Я обсужу наши дела с отцом.

— Нет! — Алоизетта резко обернулась. — Он тебя убьет, я не оставлю тебя с ним один на один! — с этими словами она притянула молот Тора и начала раскручивать его в опасной близости от лица Локи.

— Я клянусь! — поднял Один правую руку. — Именем моего отца и отца моего отца, что не причиню моему младшему сыну ни боли, ни страданий.

В подтверждение его слов с девственно голубого, чистого неба грянул гром и пролилось несколько капель дождя.

— Точно не причинишь? — сощурилась Алоизетта, подозревая правителя в обмане.

— Точно, — уверенно кивнул Один.

— Ну ладно, — девушка подошла к магиологу. — Мы прогуляемся, но недолго, — красавица вела себя как строгая мать, причем самого Всеотца.

— Да, Беркана, покажи ей поселение, — попросил Локи таким страшным тоном, что стало понятно: магиологу действительно грозит серьезная, может быть, даже смертельная, опасность. Свидетелей в живых не оставляют, Один ее убьет! Надо упросить Алоизетту спасти ее от мести. Ведь она случайно подслушала, она не хотела, она совсем не виновата в случавшемся! С такими мыслями Одинсдоттир покорно повела возможную спасительницу на ознакомительную прогулку. Вернуть молот Тору Алоизетта категорически отказалась, поэтому Беркана чувствовала себя хоть немного защищенной, но все равно не могла толком успокоиться.