Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Поселение — тюрьма. Настоящая тюрьма, — слышалось сквозь рыдания. — Я так не могу. Я хочу домой!
— Тебя не пускают домой?
— Меня там считают мертвой, — слышались сдавленные хрипы. — И если я вернусь… убьют… убьют…
— Да никто тебя не убьёт. С чего кому-то тебя убивать?
— Потому что я… — слова потонули в потоке слез, но Стиву послышалось «убийца». Дальнейшие расспросы не имели смысла: Беркана (или как там она себя назвала?) едва снова не лишилась чувств. Наконец, она успокоилась, выпила воды и снова замолчала. На все вопросы, совсем не связанные с истеричной тирадой, отвечала односложно и неохотно. Стив не мог понять, что он только что слышал: безумную
Когда за доброжелательным человеком и Берканой закрылась дверь, Ивар решил посвятить себя заботе о каскете, так опрометчиво отданном людям. С помощью другой пары не менее доброжелательных людей он нашел ученых. Их лабораториум совсем не походил на асгардский. Если бы Ивар не знал, что это лабораториум, то никогда не признал бы в комнате с огромным количеством непонятных сооружений из стекла, резины и еще чего-то незнакомого искомый объект. Ученые радушно поприветствовали его и завели разговор на ту единственную тему, на которую можно было говорить бесконечно.
— Как именно вы изучали этот ваш каскет? — мужчина в белом халате ткнул пальцем в свитки, где было все подробно описано. Однако Ивару не жалко повторить информацию вслух и вспомнить о самом начале кропотливой работы, которая совсем не сулила промышленную революцию, зато позволила познакомиться с самим царевичем.
— С самого начала всё было просто. Мы добавили в одну из колб хлорид бария — раствор тут же стал похож на молоко, в нём проявили себя сульфаты. Добавив к пробе сложный комплекс, в состав которого входил молибдонат аммония, а также серная кислота и аскорбиновая кислота, я ожидал увидеть синий окрас, но он не появился. Пока я занимался кислотами, осадка в первой колбе стало меньше. Меня это насторожило, но особого внимания я не обратил. Железо мы решили определять по реакции с аммиаком и сульфасалициловой кислотой. Ярко-оранжевый цвет свидетельствовал о том, что железо в каскете содержится в весьма больших количествах. Напоследок я решил распылить раствор и посмотреть его цвет в пламени. Кирпично-красный оттенок отчего-то быстро сменился желтым. Отчего, я не понял. Что там содержалось? Кальций или всё-таки натрий? Это было почти самое начало наших поисков. Мы провели еще множество реакций, одну другой противоречивее.
— И все это сплошная мокрая химия, — пробормотал один из ученых со странной интонацией: не то с восхищением, не то с отвращением. — Но все же, на каком уровне у вас химия?
— У нас вообще нет химии, — попытался разъяснить Ивар. — У нас есть естественная наука…
— Ладно, — перебил другой. — Полимеры знаете?
— Нет.
— Кварки?
— Что это?
— То, на что раскладываются протоны!
— Протоны? — удивился Ивар. — Объясните, что это. Возможно, мы с вами по-разному называем одно и то же вещество.
— Ясно. Про адронный коллайдер можно даже не спрашивать, — весело заметил ученый в зеленоватом халате, выделяющемся на фоне других своей искрометной оригинальностью. — То есть вся ваша наука — это бессмысленное смешивание, подогревание, охлаждение и центрифугирование веществ в надежде, что что-нибудь выделится новое и нужное?
— Не совсем, — ответил Ивар. — В основном, мы работаем с артефактами. Нам нужно разным вещам предать те или иные свойства полумагического толка. Наша цель — подобрать для каждого артефакта такой химический раствор и с такими магическими добавками, чтобы он делал то, что нам угодно. К примеру, стал сверхпрочным или полетел бы.
— То есть ты еще и волшебник, — пренебрежительно фыркнул другой ученый.
—
— Подожди-ка, — ученый поднял палец вверх, приковывая всеобщее внимание к своей персоне. — Но если ты не знаешь магию, а ваши волшебники не знают науку, то как вы вместе работаете-то?
— Через магиологов, разумеется, — Ивар удивлялся, что надо объяснять такие мелочи. — Они соединяют научные и магические выкладки.
Поймав недоуменные взгляды переглядывающихся ученых, он с нежной улыбкой, в которой люди углядели насмешку и превосходство, спросил:
— Неужели у вас все понимают друг друга без перевода?
Мария Хилл сидела за столом и не сводила глаз с сидящего напротив аса, который не уступал ей в пристальности взгляда, только направлен он был на книгу в потрепанной жизнью старинной обложке. Прошло не меньше десяти минут, как Ивар ушел за каскетом, а Фьюри поручил ей присмотр за последним асом из странной троицы, и за все это время пришелец не оторвался от своего фолианта. Мария терпеливо ждала хоть какой-нибудь реакции. Не дождавшись, поставила на стол несколько ничего не значащих приборов. Поставила только для того, чтобы поймать внимание собеседника. Тщетно. Тогда достала рацию и нарочито громко связалась с одним из подчиненных — и снова никакого эффекта. Ас словно спал с открытыми глазами, и только шелест переворачиваемых страниц свидетельствовал о том, что он в сознании. Книга была дочитана почти до конца. Мария решила понаблюдать, что будет, когда она кончится. Прошло еще минут пятнадцать. Полубезжизненная рука перевернула последнюю страницу, захлопнула книгу и… Открыла в начале! Мария подошла ближе: все та же история о некоем Вертере, текст не поменялся.
— Может, ты все же обратишь на меня внимание? — с неудовольствием и каплей раздражения произнесла она, кладя руку на плечо незнакомцу. Он не вздрогнул, не обернулся и уж тем более не оторвался от книги.
— Я слушаю тебя, одну из дев прекрасных. Ты можешь говорить, я слуха не лишен.
Монотонный бесцветный голос свидетельствовал о том, что его хозяин начисто лишен как эмоций, так и всяческого представления о приличиях.
— Ты один из приспешников… из друзей Локи? — поправилась Мария, опираясь руками на массивный стол и борясь с желанием вырвать книгу из рук гостя ради проверки реакции.
— Не должно взросшему в пыли стремиться к небесам.
— О боги! — процедила Мария сквозь зубы. — А нормально объяснить никак нельзя? Или ты начинался Шекспира с Теннисоном и теперь им подражаешь?
— Я объяснить могу любое слово, дочь Мидгарда. Коль хочешь знать о нашем славном Логе — хитер и скрытен он, несчастен также и жалости достоин более, чем мы.
— Кто «мы»? — не унималась Мария. — И почему «несчастен»? Не похож он был на печального и отчаявшегося, когда пытался покорить Нью-Йорк.
— Нет счастья без любви.
— Ах, без любви, — Мария только головой покачала на очередную банальность. Этот ас точно издевался над ней и, скорее всего, получал от этого немалое удовольствие. И он был не первым. Мария помнила восторг, который испытала, когда увидела асов, разбирающих завалы Нью-Йорка. Тогда ей показалось, что она видела настоящих богов, достойных поклонения. И с одним из них она говорила. Мужчина средних лет сказал, что Локи пытают, и обещал вернуться в мир людей. И в том, и в другом он обманул. И Мария не знала, радовал ее такой обман или нет. Ну да она отвлеклась. Перед ней сидел другой асгардец, не менее загадочный, чем предыдущий, но совершенно не похожий на бога.