Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

Вот уже две ночи Ивар проводил на простынях, подушке и под одеялом — всеми теми удобствами, которых был лишен в Асгарде. Люди принялись горячо сочувствовать ему, когда узнали, что в мире богов он спит на шкурах и под шкурами, но он сам нисколько себе не сочувствовал. Шкуры привычнее одеяла, от них исходит привычный запах… Хотя за неприятный запах постели вполне могли быть ответственны целительные снадобья, которыми его пичкали люди. В Асгарде у него никогда не бывало аллергии, а в Мидгарде сразу произошла такая ужасная неприятность. Да еще и целительных камней смертные не знали, а у него с собой не было — порез лечили нелепыми тряпками.

Беркана старалась

не отходить от него. Единственный, с кем она послушно гуляла среди людей, был Стив — так назвал себя человек, неуловимо похожий на аса. Ивар не сомневался, что в его роду были асы. Может, давно, несколько сотен зим назад, но они оставили заметный след, поэтому Дочь Одина чувствовала себя рядом с ним так комфортно. Естественник попытался разузнать родословную этого человека, но тот запнулся на бабушках, а окружающие его воины не знали даже родителей. Исследователь ужасно поразился: в Асгарде все знали свою родословную, начиная от основания Асгарда, и могли без запинки рассказать. Отверженные не смели озвучивать славные имена своих предков, но всё равно знали их.

Ученые Земли часто приходили к нему, рассказывали о Каскете, о своих успехах, точнее, о странном поведении артефакта, а также о современной науке. Мир людей поражал Ивара. Он не мог понять, зачем люди создали огромное количество вещей, которыми им некогда заниматься? Радио, телевизор, компьютер, телефон — многие пользовались электрическими приборами для развлечения, но откуда у людей, вынужденных постоянно бороться за свою жизнь в жесткой конкуренции с себе подобными, пускай в споре не за мясо, а за достойную работу, находится время на просмотр и прослушивание того, что не поможет им в борьбе за существование? Законы эволюции неумолимы, менее приспособленные всегда погибают. Получается, что люди создали аппараты, которые делают часть граждан менее приспособленными к окружающей среде?

Это был только один из множества вопросов, которые Ивар задавал себе в течение длинного светового дня под лампами дневного освещения.

Отрезанный от привычной науки, он решил понаблюдать за людьми и разузнать побольше об их быте. Изучить их. Люди создали мощную цивилизацию, но не знали о ней буквально ничего. Ученые химии разбирались только в химии и понятия не имели об истории. Но если каждый человек не будет помнить историю, то она исчезнет. Любую книгу можно утерять, цивилизация исчезнет, только память воспроизведет подвиги предков. Так считал Ивар, но, к его изумлению, людей вовсе не волновали собственные предки. Они рассказывали ему о Колумбе, Монро, Линкольне и Керри. Рассказывали с таким воодушевлением, будто являлись потомками этих замечательных личностей. Но нет. Оказалось, что их просто проходят в «школе». Когда же Ивар поинтересовался великими делами предков конкретного человека, то получил взгляд, полный недоумения, и какие-то обрывочные, неточные сведения, будто на ходу придуманные. Любой ас мог без запинки рассказать о подвигах своих предков, а людей прошлое не волновало. В одну из очередных встреч Ивар спросил, не боятся ли люди, что собственные потомки забудут о них.

— Мои дети и внуки меня, слава богу, в лицо знают. А правнуки. Да какое дело им до старого хрыча? Своих бы родителей не забыли — и то хорошо будет.

— Мне бы сперва жениться, а потом уже о потомках думать.

— Совершу что-нибудь великое, попаду в учебники, тогда обо мне все и так узнают.

— Я человек маленький, кто обо мне помнить будет?

— В нашем меняющемся мире мои внуки могут через десть лет обо мне забыть, а ты говоришь о более

дальних потомках!

Ивар представить себе не мог, что люди настолько не ценят собственную жизнь и память. С Лагуром он много беседовал на эту тему: вечно читающий понимал людей лучше него, но объяснял слишком путано, так что Ивар слушал больше из вежливости, чем ради пользы.

Несколько ночей спустя он встретился со старостой тайной организации, который объявил ему, что оставаться здесь небезопасно, поэтому и их, и артефакт перевезут в двухэтажный загородный дом со всем необходимым, удивительно похожий по описанию на асгардский хутор. Ивар не возражал: осколок Тесссеракта висел на шее Берканы в виде незатейливого украшения — вернуться в Асгард они всегда успеют.

Когда староста предупредил, что их доставят по воздуху, Ивар тоже не испугался — он видел по компьютеру самолеты, сбрасывающие с воздуха взрывающееся оружие на мирные города. Он тогда еще не знал, что самолет изнутри и снаружи — две совершенно разные вещи.

Когда через пару ночей лекари Мидгарда поставили Ивара на ноги, асов погрузили в маленький самолет без крыльев, зато с вращающимися винтами на хвосте и спине, очень похожий на любимую игрушку Раиду. Приказали пристегнуться и надеть наушники. Ивар послушался, хотя причин приказа понять не мог… Ровно до той секунды, пока не заработали лопасти — грохот от работы двигателей стоял оглушительный. Ни он, ни кто другой из асов никогда не взлетал — всем было страшно. Беркана вцепилась в Лагура, который оторвался от книги и как-то чересчур нервно посмотрел в маленькое окошко.

Окружающие люди были спокойны. Сам Ивар с большим удовольствием в кого-нибудь вцепился бы, но ему приходилось помнить о раненой руке. Он только глаза закрыл, когда почувствовал жуткую тошноту и пот, стекающий по спине. Ни разу ему не приходилось отрываться от твердой поверхности, не считая телепортации. Человеческий агрегат вовсе не вызывал доверия. Компьютеры Раиду иногда выходили из строя, так почему бы не выйти из строя и этому жужжащему аппарату с надрывно воющим мотором? Ивар привалился к окну, насколько это было возможно, и решился не открывать глаза до конца полета. Махина покачнулась. Потом еще раз и еще. Он таки сжал кулаки, и тут же дала о себе знать рана. Легкая боль немного отвлекла от

ужаса, происходящего вокруг. Если бы он верил в высшие силы, попробовал бы призвать их на помощь. Его мелко трясло, зуб на зуб не попадал, а во рту ощущался мерзкий привкус крови из-за прикушенного языка. Еще и жуткий шум… Наушники едва заглушали его. Сколько полет продолжался? Несколько минут или часов? Вдруг в наушниках послышались голоса. Люди заговорили. Ивар не сразу смог настроиться на английский. Понял только, что опасность близко. Ему начали что-то втолковывать, а он все никак не мог понять. Потом обвязали какими-то ремнями, привязали к человеку. И не только его, но и Беркану с Лагуром. А когда он попытался спросить, зачем все это, люк самолета открылся, и его швырнули прямо в воздух. Вместе с несчастным человеком.

Должно быть, он потерял сознание в воздухе. По крайней мере, полет совсем не отпечатался в его памяти. Нашел себя он уже на земле. Рядом лежала какая-то ткань и много веревок. Вокруг суетились люди, тыкали нашатырь, растирали руки. Шум пропал вместе с опасным самолетом, в нос ударил запах свежей травы. К асам направлялись люди: рыжеволосая красивая женщина и ухоженный мужчина. На секретной базе Ивар их не встречал и был бы рад новому знакомству, если бы не отвратительное самочувствие и кровоточащая рана.